Книга о русском еврействе. От 1860-х годов до революции 1917 г. - Сборник Статей

постановление совета, содержавшее еще и другие ограничительные правила, в судеб­ную палату, а затем и в Правительствующий Сенат. Постанов­ление совета от 3 марта 1890 г. было отменено Сенатом лишь 4 мая 1895 г., так что между 1890 и 1895 гг. евреи фактически в помощники присяжных поверенных в Московском округе не принимались.

Ввиду того, что с 1889 г. по 1904 г. выдача свидетельств на ве­дение гражданских дел евреям была, как правило, прекращена, помощники присяжных поверенных должны были ограничи­ваться защитой по уголовным делам, выступлениями в мировых и коммерческих судах (в последних в качестве присяжных стряпчих) и работой у патронов. В мировых судах разрешалось выступать по гражданским делам только три раза в год.

Затем прекратилось и зачисление евреев в помощники при­сяжных поверенных в силу разъяснения Правительствующего Сената от 12 марта 1912 г. На вопрос министра юстиции Щегловитова, распространяется ли ст. 380 Учреждения судебных уста­новлений, в примечании к которой сказано, что лица нехристи­анских исповеданий допускаются в присяжные поверенные только с разрешения министра юстиции, также на зачисление в помощники присяжных поверенных, Сенат дал утвердительный ответ. Это разъяснение Сената, — давшее, вопреки правилу, распространительное толкование ограничительному закону, и к тому же через 23 года после его издания, — окончательно за­хлопнуло перед евреями двери в адвокатуру.

В период первой мировой войны правительство собиралось, руководствуясь соображениями внешней и внутренней полити­ки, внести некоторые послабления ограничительных законов об евреях. Сменивший Щегловитова министр юстиции А. А. Хвос­тов, при вступлении своем на должность, заявил прессе, что он находит политику своего предшественника по отношению к ев­реям несправедливой и нецелесообразной и считает необходи­мым внести в нее некоторые изменения.

В период переговоров с думским прогрессивным блоком о создании пользующегося доверием народа правительства, Хвостов в заседании Совета министров от 26 августа 1915 г. высказался в том смысле, что и в отношении еврейского во­проса в адвокатской профессии следует вести беседу с блоком в смысле согласия идти по пути постепенного пересмотра ог­раничительного законодательства и административных ре­прессий.

Как известно, переговоры с блоком ни к чему не привели, и прежняя политика продолжалась.

Однако 29 декабря 1915 г. Совет министров одобрил заклю­чения особого совещания при министерстве юстиции по приня­тию в число присяжных поверенных и их помощников лиц не­христианских исповеданий.

Следующие мероприятия были одобрены Советом минист­ров:

1) Принимать беспрепятственно в число присяжных пове­ренных и их помощников магометан и караимов при отсутствии опорочивающих сведений.

2) Для приема в присяжные поверенные евреев установить следующие нормы: 15% для округов варшавской, виленской и одесской судебных палат, 10% для округов петроградской и ки­евской палат и 5% для прочих судебных округов.

3) Независимо от установления приведенной нормы, немед­ленно зачислить в число присяжных поверенных всех тех по­мощников-евреев, которые отбыли указанный стаж и получили от окружных судов свидетельства на ведение чужих дел при ус­ловии отсутствия в министерстве юстиции сведений, этих лиц опорочивающих.

4) Прием евреев в помощники присяжных поверенных вре­менно прекратить впредь до установления повсеместно соответ­ственной нормы евреев в составе присяжных поверенных с тем, чтобы впоследствии евреи принимались в помощники с соблю­дением вышеозначенной процентной нормы.[62]

5) При принятии евреев в частные поверенные: в тех городах, где учреждены окружные суды, соблюдать известную 15%, 10% и 5% норму, в зависимости от размера нормы, установленной в данной местности для приема евреев в присяжные поверенные, а в прочих местностях — вопрос о выдаче свидетельства на веде­ние чужих дел разрешать в каждом отдельном случае в зависи­мости от потребности населения в юридической помощи.

6) Выдавать свидетельства на ведение чужих дел помощни­кам присяжных поверенных евреям наравне с частными пове­ренными (евреями) на тех же основаниях.

Таким образом, Совет Министров осуществил в 1915 г. меро­приятия, рекомендованные муравьевской комиссией, устано­вив вместо единообразной 10% нормы, 5-15% нормы в зависи­мости от округа.

Временное Правительство отменило все ограничения евреев в правах. Присяжные поверенные М. М. Винавер, Г. Ф. Блюмен­фельд,[63] О. О. Грузенберг и И. Б. Гуревич[64] были назначены сена­торами, первые два — Гражданского, третий — Уголовного Кас­сационных Департаментов, а последний — Судебного Департа­мента.

Несмотря на все ограничения и гонения, евреи, благодаря та­ланту отдельных своих представителей, сумели занять весьма почетное место в самых первых рядах русской адвокатуры. Ад­вокаты-евреи участвовали в защите прав личности, которую взяла на себя свободная русская адвокатура. Множество талант­ливых, пламенных речей было произнесено ими в стенах рус­ского суда, много самоотверженных поступков ознаменовали их деятельность, и велик был их вклад в сокровищницу русского правосознания.

Здесь набросаны портреты наиболее выдающихся их пред­ставителей: Пассовера, Винавера, Слиозберга, Гольденвейзера и Грузенберга. Следовало бы, конечно, остановиться еще на целом ряде других известных и талантливых адвокатов-евреев, но не­достаток места заставляет, к сожалению, ограничиться лишь очень немногими.

А. Я. ПАССОВЕР

«...Вот настает момент, когда нужно выступать. До этой ми­нуты худенький человек в застегнутом на все пуговицы фраке, с адвокатским знаком не в петлице, как у всех, а на груди, в серых замшевых перчатках, сидел там, где-то в толпе, незаметный, опу­стив голову, закрыв глаза, — исхудалая, желтая, мертвенная фи­гура. Настает его очередь — фигура угловатою походкою при­ближается к кафедре — раздается какой-то неясный, никому не­слышный, робкий шепот. Невольно настораживаются уши. Не к чему: через минуту исчез уже куда-то маленький робкий чело­век, движения оживают, голос набухает сильными, подчас рас­катистыми звуками, глаза раскрылись и блещут своим серым, стальным блеском, — часто злым, безжалостным, насмешливым блеском, — лицо розовеет, точно молодая кровь в нем играет. То играет мысль».

Александр Яковлевич Пассовер не был адвокатом по при­званию. По складу ума и вкусам он был типичным ученым. Но научная карьера была для него, как еврея, закрыта. Занять предложенную ему кафедру под условием крещения Пассовер отказался.[65]

Реформа 1864 г. открыла дорогу евреям в судебное ведомст­во, и Александр Яковлевич получил должность товарища про­курора сперва при Владимирском, а затем при Одесском окруж­ном суде. В Одессе он оставался недолго. Там в личной его жиз­ни произошла трагедия, наложившая отпечаток на всю его даль­нейшую судьбу. Он влюбился в красавицу дочь писателя Р., но чувство его не встретило взаимности. Он так и остался на всю жизнь холостяком.

Переехав в С.-Петербург в 1872 г., Пассовер записался в со­словие присяжных поверенных, где сразу занял совсем особое, выдающееся положение.

Он обладал необыкновенной эрудицией, обширнейшими по­знаниями в области юриспруденции, философии, социологии, естествознания, новых и древних языков. До конца дней в нем не ослабевало стремление к приобретению все новых знаний, го­рела