Книга о русском еврействе. От 1860-х годов до революции 1917 г. - Сборник Статей

властей. Исчезло взяточничество. Ляпкиных-Тяпкиных сменили судьи большой моральной чистоты. Присяжным заседателям, выбиравшимся из всех классов насе­ления, была вручена судьба обвиняемых в самых тяжких пре­ступлениях. Мировой суд, тоже выборный, ведал менее важны­ми уголовными и гражданскими делами.

Судебная реформа 1864 г. создала и русскую адвокатуру.

Разумеется, эта реформа не превратила России в конститу­ционное государство. Она осталась самодержавной в области за­конодательной и исполнительной. Судебную же власть царь сам сложил с себя, оставив за собой лишь право помилования. Меж­ду 1864 и 1906 гг. Россия представляла собой единственный пример в истории, где две власти — законодательная и исполни­тельная — в одном и том же государстве были абсолютны, в то время как третья — власть судебная — была построена на демо­кратических началах. В суде русский обыватель вдруг увидел себя под защитой определенных правовых гарантий. Суд ско­рый, правый и милостивый был обещан ему, и на охрану его ин­тересов был поставлен присяжный поверенный.

Речи защитников передавались во все концы необъятного царства без всяких цензурных ограничений, в силу Высочайше­го Указа Правительствующему Сенату, разрешавшего печатать в повременной прессе отчеты обо всем, что происходило на суде.

Адвокатура видела смысл и цель своей деятельности в защи­те прав личности. Эту свою задачу свободная русская адвокату­ра свято выполняла в течение коротких пятидесяти лет своего существования.

Этой же цели верно служили и лучшие представители адво­катов-евреев. «Борьба за права личности», писал М. М. Винавер, «защита ее от безраздельного владычества государственных на­чал — такова арена деятельности свободной адвокатуры».

Ту же мысль высказал и О. О. Грузенберг в своей речи на пра­здновании 50-летнего юбилея русской адвокатуры в 1916 г.:[61]

«С крайним напряжением сил, часто с забвением собственных интересов, товарищи наши в разных концах русской земли слу­жили свою быть может невидную, но великую службу — службу защиты личности против натиска на нее государства...».

Однако обширность и глубина реформы 20 ноября 1864 г. по­служили и причиной ее нарушения. «Сосуществование» автокра­тических властей, с одной стороны, и демократической, с другой, оказалось невозможным. И в последующие годы реакции рефор­ма 1864 г. была в значительной степени сокращена и искажена.

Одним из таких искажений было ограничение зачисления евреев в адвокатуру. В царствование Александра II в связи с ли­беральными реформами предполагалось предоставить евреям полное равноправие. Те ограничения, которым евреи были под­вержены, должны были быть отменены в период «диктатуры сердца» Лорис-Меликова. Убийство Александра II, самое чудо­вищное в современной политической истории преступление, положило конец и этому начинанию: оно возвело на русский трон, взамен царя-освободителя, убежденного реакционера Александра III.

Руководящими началами царствования Александра III, вы­раженными в его манифесте при вступлении на престол, были народность, самодержавие и православие. «Народность» означа­ла преобладание великорусской народности над другими, вхо­дящими в состав русского государства народностями и угнете­ние меньшинств, особенно евреев; «самодержавие» — отказ от либерализма предшествующего царствования; «православие» — первенствующее положение православной веры над всеми дру­гими исповеданиями. Этот последний лозунг определил харак­тер правительственного антисемитизма, развитого в царствова­ние Александра III и усиленного при Николае II: официально антисемитизм зиждился на религиозной почве. И действитель­но, достаточно было еврею отказаться от своей веры и принять крещение, как он выходил из храма — православного, католиче­ского или протестантского — облеченным всеми правами под­данного русского царя. Всякий еврей, который приходил к убеждению, что «Париж стоит мессы», мог ценой ренегатства освободиться от тяготевших над ним правовых ограничений. Расовая теория Гобино — Чемберлена — Гитлера еще не была в чести, и перемена религии давала повсеместное правожительство, возможность вступления в брак с христианкой, поступления на государственную службу и т. п.

Ограничения евреев в правах распространились и на адвока­туру.

В 1889 г. министр юстиции Манасеин представил на утверж­дение государя доклад, согласно которому допущение в адвока­туру лиц нехристианских вероисповеданий производится не иначе, как с разрешения министра юстиции по представлению советов присяжных поверенных. Необходимость этой меры Ма­насеин объяснял тем обстоятельством, что адвокатура наводня­ется евреями, вытесняющими русских; что эти евреи своими специфическими приемами нарушают моральную чистоту, тре­буемую от сословия присяжных поверенных. Таким образом, мера преследовала, якобы, цель оздоровления сословия.

Манасеинский доклад был утвержден государем и опублико­ван 8 ноября 1889 г. и внесен в Учреждение судебных установ­лении в виде примечания к ст. 380.

То обстоятельство, что ограничительные меры были объяв­лены временными, давало возможность не проводить их в виде закона через Государственный Совет и, таким образом, не при­влекать к ним внимания за границей.

Особенно знаменательно то, что в секретной части своего до­клада Манасеин обещал за себя и своих преемников не давать разрешения на принятие в сословие присяжных поверенных ев­реев, пока точная процентная норма для них не будет установле­на законом в каждом округе и пока эта норма не будет фактиче­ски достигнута.

Обещание это свято выполнялось министрами юстиции вплоть до 1904—1905 гг., когда революционные события заста­вили правительство отступить от этого правила и дать некото­рым евреям пом. прис. поверенных, отбывшим стаж, разрешение на вступление в сословие. До этого срока такие корифеи рус­ской адвокатуры, как М. М. Винавер и О. О. Грузенберг, будучи уже знаменитыми на всю Россию, оставались помощниками, первый в течение 15-ти лет, а второй — 16-ти лет.

Но лишь только революционная волна схлынула и наступил период ликвидации революции, доступ в сословие присяжных поверенных был для евреев снова чрезвычайно затруднен, в осо­бенности так, где не было советов присяжных поверенных.

Выработка постоянного закона об евреях в адвокатуре была на основании доклада министра юстиции Н. В. Муравьева пору­чена в 1894 г. Высочайше учрежденной комиссии для пересмот­ра законоположений по судебной части, так называемой, муравьевской комиссии. Эта комиссия состояла из сенаторов, судей, профессоров и представителей адвокатуры.

Весьма любопытно, что открывая общее собрание комиссии, Муравьев сказал, что вносимый им проект, при всех изменени­ях, которые он вносит в организацию адвокатуры, «вместе с тем остается верен тем основным началам и взглядам, которые усво­ены нашим законодательством со времени реформы 20 ноября 1864 г.».

Комиссия, наряду с другими законоположениями, внесенны­ми в нее Муравьевым, выработала также правила, ограничиваю­щие участие евреев в сословии присяжных поверенных 10-ю процентами в каждом округе и запрещающие евреям занимать должности председателя и товарища председателя в советах присяжных поверенных. Крещение и по проекту комиссии про­должало освобождать от ограничений.

Выработанные комиссией законоположения были пред­ставлены Государственному Совету лишь в 1904 г., когда по­литический климат менялся в либеральном направлении, и правила, выработанные комиссией, не были проведены в жизнь. Несмотря на это, весьма интересно ознакомиться с мо­тивами и соображениями, которыми руководилась комиссия, как проливающими свет на характер