Последняя - Ирина Кассета

- Но зачем? Мы выполнили свою часть сделки, - спросил Исай.

- Чтобы то, что мы сегодня видели, не повторилось, - ответил эльф.

- Элфир прав, - неожиданно согласился Эрридан, дроу недоумевал.

- О чем ты говоришь?

- Я не брошу этот народ на растерзание и, если есть возможность помочь, как они помогли мне, то я ей воспользуюсь. Даже ради Соны я не допущу повторение того, что произошло сегодня.

- Это не наша война, - сказал Исай.

- Они убивают их как дичь, загоняют как зверей, а потом вывешивают будто трофей, - прорычал Дан.

- Зверды тоже не святые и убивают так же.

- Они защищаются, - ответил на это оборотень. - Сона поймет, а если нет... уезжайте, но я, пока не разберусь cо всем, не покину Киширу, - дроу был зол, но продолжать ссору не стал.

- Едь один, возьми ребенка. Доберись до Килитиса, оттуда к горам, они сами тебя найдут. Если с нами за это время что-то случится, Сона узнает, и вы просто покинете материк, - вступился Элфир.

- Хорошо, - согласился Исай, хоть был против этого глупого самопожертвования.

Темный забрал еще спящего ребенка, набил сумку едой, что привезли с собой охотники, и вместе с мужчинами дошел до привязанных лошадей.

- Передай ей, чтобы не волновалась и не принимала необдуманных решений, - сказал Дан, прощаясь.

- Как вы? Два идиота, - отъезжая, громко сказал дроу, чтобы его услышали.

***

(Темные горы)

На следующее утро женщины ходили, притупив взгляд, им было стыдно. Весть о ночном гулянии разошлась по селению. Мне смотреть на них было очень смешно, но я старалась поддержать раскаивающихся зверолюдов. Ялиту запер Окко и сказал мне, что отныне на “шабаш” свою женщину пускать не будет. Сама же медведица мне подмигивала из-за его спины, а потом усиленно делала вид как ей плохо, чтобы вождь круги вокруг нее наматывал.

Забота о Юти и Кути легла на мои плечи. Два сорванца не давали мне покоя, все время бегая, падая, дерясь и прося покушать. Мы долго играли с ними в прятки, а потом и в жмурки, которые я им показала. К нашему детскому кружку присоединились и другие малыши, в итоге я попала в плен к детям. До вечера они продержали меня, заставляя придумывать новые игры и сказки, пока меня не забрала Тана, сказав:

- Вы поиграли, теперь моя очередь, - медведица отвела меня в мою пещеру и накормила, да вдобавок напоила вином.

- Ну если у тебя такие игры, готова играть хоть целый день, - женщина рассмеялась, я прилегла на шкуру. - Хорошо, - закрыв глаза, пропела я.

- И правда, когда наши мужчины не воюют, а окружают нас заботой, когда все дети дома — это большое счастье, - вздохнула медведица.

- Война никогда никому не приносила радости, - я повернулась на бок, посмотрела на сидящую Тану. - Мне надо попасть в Шалан, где сейчас воюют мои друзья, и мне страшно представить, что меня может там ждать, - я провела рукой по волосам. - Если бы был выбор, никто не стал бы воевать.

- Не скажи, - ответила мне на это подруга. - У некоторых мужчин это в крови: война, бой, вечные походы.

- У глупых мужчин, - сказала я ей.

- У мужчин, которые еще не встретили свою женщину, - Тана подошла, укрыла меня одеялом. - Поспи немного, если Окко завтра не отпустит Ялиту, будешь развлекать близнецов, - я застонала. - Поэтому надо выспаться, - женщина забрала корзину с едой и вышла, я закрыла глаза.

Если мир сойдет с ума, и я буду жить с той большой семьей, что мне навязывают, как это будет? Как говорил Вистан? Очередь каждую ночь у моей постели, дележка моего внимания, ссоры. Разве такой жизни я хочу?

***

(Кишира)

Эльф просматривал бумаги, книги и письма покойно принца. В темноте он не стал светить магическим светляком. Из освещения была только луна, чей свет пробивался сквозь окно. Времени было немного, смерть наследника пока оставалась в тайне. Этой ночью для поисков оставались последние тихие часы.

Элфир перерыл все документы, ящики и шкафы. Дневника не было. Парень мог и солгать, чтобы оттянуть свою смерть, но верить в это не хотелось. Пока эти записи – единственное, что может помочь зверолюдам. Светлый прощупывал стены, чтобы наткнуться на потайную дверь, но ее так и не нашел. Тут он нашел рычаг и нажал, со щелчком открылся потайной шкафчик.

- Пожалуйста, - взмолился он, подходя.

В небольшом ящичке лежал толстый блокнот. Эльф достал его и подошел к окну, почерк принца почти невозможно было разобрать, но это явно были его личные записи.

Спрятав тетрадь, Элфир аккуратно вышел из пока еще спокойного дома Горама и побрел по улице в сторону дома, в котором они сняли комнату для ночевок.

На пороге его встретил Дан, на незаданный вопрос эльф ответил:

- Нашел, - оборотень выдохнул.

- Ты уже читал?

- Нет, - Элфир прошел в комнату, разделся, выпил две кружки воды и сел на кровать, достав дневник.

Раскрыв, стал вчитываться в неровный почерк Горама. Дан хмуро на него смотрел, но ждал, пока тот закончит. Поспать этой ночью не удалось, записей было много, и каждую из страниц требовалось прочесть. Оборотень лишь под утро ненадолго задремал, пока его не разбудил скрип кровати. Он открыл глаза и внимательно посмотрел на эльфа.

- Исай был прав, принц не врал, когда говорил об отце. Король жив.

- Это он убил сына?

- Хуже, его собственная мать. После рождения Горама она так прониклась идеей занять престол, что с помощью дворцового мага зачаровала мужа, и тот стал, мягко сказать, чудным. Придворные заметили его новые странности, а после, в связи с сумасшествием короля, попросили королеву стать регентом при двух принцах, на что та милостиво и согласилась. Мужа она объявила погибшим, сама же тайно заточила в монастыре. Старший сын, который видел еще здорового отца и воспитывался лучшими учителями, вырос не в угоду матери непокорным и в семнадцать хотел занять престол. Она с младшим хотела убить его, да не вышло, заговор раскрыли. Ридам мать казнил, а брата пожалел. У них были странные отношения с королевой, Горам называл ее “единственной любимой женщиной”, и вдумываться я не хочу. После смерти королевы Горам нашел тех, кому не нравился новый правитель, и убил его, предав. Дальше ты знаешь. Обвинил во всем зверолюдов и развязал войну, - оборотень после рассказа долго приходил в себя.