Я не Поттер! - Марина Броницкая

Не подействовало один раз, подействует во второй. А Невиллу скажу, что призраки отходят в мир иной… постепенно!

Скрюченная фигура на унитазе с подобранными под себя длинными ногами обнимает собственные колени, спрятав в них лицо. Короткие волнистые волосы спутаны и не блестят. Призрак плачет, и его тело подрагивает, сотрясаясь от всхлипываний. Знакомая мантия, длинные тонкие пальцы — слегка синюшные — что вполне естественно, если учитывать такой симптом, как смерть. В общем и целом – не Плакса Миртл, потому как он вовсе не девочка, а…

— А–а-а… – мой вопль нельзя было опознать, как человеческий.

В голове промелькнула шальная мысль – догнать Невилла и спрятаться с ним под одной кроватью. Избавился я от неё не сразу, но избавившись, закрыл рот и замолк. Причины испуга у нас с пухлым кардинально разные, меня не испугали ни темные круги под глазами, ни красноватые белки мертвого парня, который казался мне таким взрослым при жизни, а сейчас кажется просто несмышленым ребенком.

— Гарри, помоги мне, здесь так холодно… – дыхание призрака и впрямь оказалось ледяным, у него изо рта даже пар валил. – Ты знаешь, я ходить не могу. Кидает в разные стороны, как на корабле…

Меня испугала его личность.

— Седрик… – прохрипел я, не в силах прокашляться и прочистить горло. – Ты умер…

— Так я и знал! – мальчишка разозлился, оттолкнулся от унитаза и взмыл вверх, пробив собой потолок.

Приложив некоторые усилия, он все же совладал с гравитацией и приземлился на пол.

— Ты знаешь, кто меня убил? – поинтересовался он тоном строгого, но справедливого учителя.

Ученик был в корне не согласен с постановкой вопроса.

— Почему у–б-б–и-л?.. – неожиданно я начал заикаться.

Встреться лицом к лицу с собственной совестью в лице убитого тобой, увидеть своими глазами грех во плоти, опять же совершенный тобой – никаких нервов не хватит!

— Ну а как ты думаешь, почему я умер?!

— Ну… – я принялся развивать глубокомыслие и потирать кончик носа. – Говорили, что у тебя сердце не выдержало. Инфаркт, вроде бы… или инсульт!

Седрик слушал внимательно и смотрел на меня с такой надеждой в своих страшных мертвых глазах, ранее пленивших своей бархатистостью и блеском, что у меня мурашки по коже бежали. Оставалось радоваться, что люди со смертью не умнеют и не становятся особо прозорливыми. Этот мой личный призрак еще долго не составит компанию Миртл. Что скажет Невилл директору? Вы знаете, я оставил Диггори наедине со Снейпом, и куда он делся потом, вопросы сами понимаете к кому… И вообще, рядом с ним все призраки предпочитают упокаиваться без предупреждения!

— Вот, Гарри. Даже ты не знаешь, как я умер. Получается, мне кто‑то помог!

— Я не помню просто, как там говорили… – пробурчал я, уставившись в пол, и хорошо, что мальчишка меня не услышал.

— Нет, я чувствую, что‑то не так…

— У мертвых все не так, Седрик.

— Ты прав, наверное… – привидение кружилось вокруг меня и пыталось делать это ровно. – Как я сейчас выгляжу?

— Э–э-э…

— Плохо?

— Э–э-э…

— Тот, кто это сделал со мной, ответит. И не говори мне, что я сам скончался! – он повысил голос. – Не говори!

— Да я молчу, молчу…

Мне действительно нечего было сказать.

— Поможешь мне найти его? – спросил он так тихо, будто боялся, что я откажу. — Ты же герой, Гарри… А я другой, мне жить нужно было, а не учиться, жить…

Седрик начал переливаться всеми цветами радуги, видно, его грусть по ушедшему давала о себе знать именно таким образом. Его и так стройная высокая фигура вытянулась еще сильнее и стала почти неразличимой в полумраке помещения, а упавший на неё лунный свет довершил начатое и Седрик исчез, остался лишь голос.

И он задал такой вопрос, от которого у меня волосы на голове зашевелились, и захотелось развалить Хогвартс вот прямо сейчас, чтобы больше никогда не видеть его призраков. Никаких!

— Ты на мои похороны ходил?

Я кивнул.

— Мама сильно плакала?

Я опять кивнул.

— Поможешь? – шептал он еле слышно.

— Помогу… – ответил я, чуть не плача.

Как не помочь, ведь без моей помощи ты найдешь меня очень легко…

* * *

Ремус сбежал от Сивого, эту погоню все живущее в Запретном лесу никогда не забудет. Раненный и обессиленный, он обхитрил стаю и каким‑то чудом, а скорее всего с чьей‑то помощью, скрывался в чаще до рассвета, после чего аппарировал, оставив после себя уже бесполезные капли крови и мой страх.

Опасности подстерегали меня на каждом шагу, и даже Дамблдор перестал улыбаться. За обедами я всё чаще ловил на себе его взгляды, пустые и непонятные. Кусок в горло не лез, легче было не обедать. Минерва не давала мне спуску, отец молчал, грифиндорцы действовали на нервы, и я кожей чувствовал, что уничтожение Волдеморта – единственное, что способно отсрочить неизбежное и дать мне возможность перейти на следующий курс. Экзамены меня волновали гораздо меньше, чем Азкабан.

Мне согласился помочь Драко, он рисковал, и «пролетавшая мимо Миртл» — хорошая зацепка против нас всех. Да и весь тот балаган в гостиной Слизерина, всего лишь балаган.

— Мы сегодня идем открывать Тайную Комнату. Ты идешь с нами. И ты Невилл, тоже! И Гермиона, если мяукать перестанет, разумеется. Волос она не тот взяла, а нам отдувайся… Все меня поняли?! Драко не станет героем, никогда!

Да, Малфой не дурак, героем становиться. Сильно ему надо! Зато ты Симус, хоть и храбрый, но глупый, глупый и доверчивый.

Тайная Комната давно вас ждет, и не только она…

Глава 19

Забавно, но тем вечером поход в Тайную Комнату так и не состоялся. Во первых – позабыв на некоторое время о василиске, вскоре я позабыл о нем вовсе, во вторых – никто не хотел идти без Гермионы, а она только–только сбросив шерсть, загремела в больничное крыло, замороженная непослушной змеюкой в позе перевернутой божьей коровки. Довольно мило вышло, как заметил отец, когда мы вместе стояли у постели больной и наслаждались отсутствием звука, обычно просто изливающегося из девчонки, как из переполненного ведра. И Симус проявил несвойственную ему осторожность, заявив, что в результате тщательного обдумывания проблемы чудища, решил отсрочить нашу всенепременную гибель путем её дальнейшего обдумывания.

— Подождем! – сказал он и почесал затылок. – Неохота помирать что‑то. Ну правда! – принялся он убеждать засомневавшегося меня. — Как только узнаем, что это чудище из себя представляет, так сразу в туалет. Ну вот просто сразу!

Неугомонная змеюка ослушалась моего приказа и совершила незапланированный променад. Грейнджер не погибла, помогло зеркальце, в котором взгляд животины и отразился, но мне с того не легче. После происшествия и заявлений ирландца у меня, если хотите, случился нервный срыв, выразившийся неожиданной нормализацией моего поведения. Скажем так, я много ел, много спал, проведывал Гермиону, мысленно желая ей как можно более медленного выздоровления, а профессору Стебль – неурожая мандрагор. Не только чихал, но иногда даже и икал (смотри пункт первый) на обеспокоенные взгляды отца и других представителей своего окружения. Да и вообще — чувствовал себя абсолютно счастливым.