Пир Валтасара - Александр Шалимов

Пэнки развел руками:

- Но это же глупо! Я послал его туда, я... И если бы никто не вмешивался... Нет, я считаю продолжение разговора бессмысленным, генерал.

Он сделал движение, чтобы встать.

- Не торопитесь,- быстро сказал гость,- и не надо волноваться. В нашем возрасте это вредно. У меня к вам еще один, последний вопрос: что, по-вашему, могло случиться с деньгами, которые я лично передал директору Венусу в начале декабря? О них знали вы, я и директор Венус.

- Переадресую этот вопрос вам...

Гость молча поднял левую руку. На безымянном пальце сверкнул перстень с большим черным камнем.

Пэнки прикрыл глаза;

- Формальное следствие?

- Нет-нет,- заверил гость,- всего лишь любопытство, которое... должно быть удовлетворено.

- Полагал, что деньги украл Венус..

- Полагали? А теперь?

Тяжкий вздох вырвался из впалой груди Пэнки.

- Вам известно, что японцы предоставляют большой заем?

- Да. Но это не снимает моего вопроса.

- Теперь не знаю... Если Венус побывал в ваших руках и вы не вырвали признания...

- К сожалению, не успели. Он предпочел уйти сам.

- Все-таки сам?

-Да. Нам помещал Интерпол-люди Бриджмена.

- Забавно получается, Рунге. Вам помешал Бриджмог, мне...

Гость предостерегающе поднял руку.

Пэнки покачал головой:

- Не буду называть других имен. До сих пор точно не знаю, на кого работал Люц. Подумайте, Рунге, мы все связаобщностью судьбы, замыслов, тайн; мы без конца планируем, контролируем, готовимся. Воскресили ритуалы, которые должны были бы облегчить выполнение нелегких задач и функций, а на деле взаимная подозрительность, соперничество, зависть перечеркивают многие наши начинания. Мы возвели здание, которое грозит похоронить нас же под развалинами.

- Кое в чем вы, вероятно, правы,- помолчав, согласился гость,- и все-таки главное не в этом. Внутри нашего сообщества появился враг-коварный и опасный. Он играет на наших слабостях.

- Агенты Москвы?

- Возможно...

- А вот Бриджмен винит инопланетян...

- Кто бы ни был, надо их найти и обезвредить... Это первоочередная задача всех нас. Кстати, чуть не забыл... Вы недавно ходатайствовали о приобщении Цезаря Фигуранкайна-младшего к рыцарской ложе "V". Пока ваше ходатайство отклонено. Придется подождать. Возникли сомнения...

- Какие именно, вам неизвестно?

- Представьте, друг мой, пока-нет... Но, отключив все простейшие поверхностные связи и сосредоточившись на самых скрытых и глубинных, надеюсь добраться до сути... Тогда поставлю вас в известность. А сейчас-позвольте проститься.

- Может быть, останетесь ужинать... Рунге?

- Я никогда не ужинаю. Помните восточную мудрость? Ужин-врагу. Вот так... Прощайте, друг мой, точнее-до свидания.

Инге терпеливо ждала. Вестей от Стива все не было. Уже четвертый месяц она в Гвадалахаре. Шейкуна привез ее в виллу "Лас Флорес" поздним дождливым вечером. Дверь отворила пожилая женщина в длинном черном платье, невысокая, худощавая, с очень резкими чертами смуглого лица и гладко зачесанными седыми волосами. Инге подумала, что это сеньора Мариана, и действительно Шейкуна назвал ее так, представляя Инге. Затем он вручил записку Стива и добавил,что сеньорину прислал хозяин. Седая женщина молча взяла записку, чуть заметно кивнула Инге и, даже не глянув в записку, негромко позвала:

- Мариэля!

Откуда-то появилась еще одна женщина, тоже в темном, молодая и - как сразу оценила Инге - очень красивая.

Мариана велела провести сеньорину в комнаты для гостей. Мариэля кивнула Инге, но, как и Мариана, "не заметила" протянутой ей руки и молча повела Инге наверх.

В коридоре второго этажа она распахнула одну из дверей, включила свет, и Инге увидела небольшую, очень уютную комнатку с голубыми стенами, голубой обипкой мебели и голубыми шторами, заслонявшими окна и дверь на балкон.

- Гардероб в комнате направо,-сказала по-английски Мариэля,- ванная налево. Где сеньорина пожелает ужинать?

Инге про себя отметила, что голос у Мариэли, несмотря на подчеркнутую сухость тона, очень приятный.

- Спасибо,-ответила Инге, переступая порог.-Я не хочу ужинать. Говорите по-испански,-добавила она,-я понимаю...

- Значит, принесу ужин сюда,- резюмировала Мариэля, переходя на испанский, и вышла, притворив за собой дверь раньше, чем Инге успела возразить.

Так началась ее жизнь в доме Стива. Первое время Инге, еще не окрепшая после болезни и операции, спускалась вниз лишь к обеду да изредка выходила в сад, если проглядывало солнце. Завтрак и ужин Мариэля приносила ей наверх. Обедала Инге вначале тоже в одиночестве в большой столовой первого этажа, отделанной темным дубом. Одну из стен тут занимал бар со множеством бутылок, графинов, фужеров и рюмок. Некоторые бутылки были неполными, и за десертом Инге представляла себе, как Стив орудовал у бара в такие же туманные дня и в долгие вечера, составляя замысловатые коктейли... Сама она решительно отказывалась и от коктейлей, и от терпкого мексиканского вина, стараясь соблюдать iy диету, о которой твердили врачи в лондонской клинике. Впрочем, обедать в одиночестве в большой столовой Инге вскоре перестала. Узнав, что остальные обитатели "Лас Флорес" в это самое время обедают в кухне, Инге захватила тарелочку с недоеденным куриным паштетом, спустилась в кухню и, пожелав всем приятного аппетита, устроилась на свободном стуле возле кухонного стола, накрытого пестрой домотканой скатертью. Мариана и Мариэля не выразили удивления и не стали возражать, а старый Пако одобрительно крякнул в седые усы. С того дня они всегда обедали вместе, а потом, когда Инге совсем окрепла, стали вместе завтракать и ужинать. Тем не менее, несмотря на попытки Инге сблизиться с ними, они Продолжали оставаться на разных полюсах. На одном была Инге с ее одиночеством и тоской, которую пыталась скрыть даже от себя, на другом они все - и Мариана, и Мариэля, и Пако... У них был свой особый мир с их делами и заботами, куда они не допускали Инге. А ее собственный мир, в котором она чувствовала себя. такой потерянной, вовсе не интересовал их.

В конце января потеплело. Туманов стало меньше, чаще светило солнце. В саду виллы "Лас Флорес" запестрели первые весенние цветы. Пако, насвистывая, подрезал вечнозеленые кустарники вдоль аллеек. Инге в теплом мохнатом свитере устраивалась где-нибудь поблизости, подолгу следила, как ловко он орудует большими садовыми ножницами. Когда она принималась расспрашивать его о цветах и деревьях, он отвечал охотно и обстоятельно. По его словам, в саду собраны редчайшие представители тропической флоры со всех континентов Земли. Он с удовольствием произносил звучные латинские названия редких растений, которые Инге слышала впервые.