Ижицы на сюртуке из снов: книжная пятилетка - Александр Владимирович Чанцев

бывшей заключенной концлагеря одни израильские организации. «Я жива, согбенна печалью, но жива. Я должна быть счастлива».

375 лет

Anna Funder. Stasiland. Stories from Behind the Berlin Wall. London: Granta Books, 2011. 292 р

Прелесть этой книги в том, что она совсем не о Штази, Министерстве государственной безопасности ГДР, считавшемся одной из самых репрессивных тайных полиций и одной из лучших разведок в мире. Она – о людях, исковерканных или, наоборот, вознесенных соприкосновением со Штази и с жизнью в ГДР в целом. И вообще недаром книга австралийки Анны Фандер издавалась и переиздавалась на почти 20 языках (кроме русского…) – «Штазилэнд» о ней самой, о людях Германии тогда и сейчас и об этом странном государстве под названием ГДР.

Это книга опыта и приобщения, любви к чужой стране и боли (за ее людей). И даже неудобства – «слишком много правил!», в сердцах восклицает Анна, когда ее последовательно выгоняют из двух отделений бассейна, потому что в одном нельзя плавать, а в другом, совершенно безлюдном, даже сидеть на бортике, для плавания и использования всего есть свое расписание. Немецкая бюрократия, помноженная на соцпланирование.

Анна приводит анекдот. Американцы, русские и ГДРовцы собрались поднять «Титаник». Американцев интересует золото в сейфах, русских – технологии, а в ГДР понравился тот оркестр, что играл, пока корабль тонул. Играл он бравурный фокстрот или заупокойный марш?

Еще в самом буквально начале моды на «человеческий документ» – а сбор материалов Анна начала давно, в несколько приездов в Германию, прерванных долгим умиранием матери от рака («it was another eighteen months before I could focus on anything outside an immediate small area of sadness, or could imagine myself into anyone else’s life») – автор начала рассказывать свою историю через историю людей. А не цифр и бумаг. Дигитальных данных тут вообще два, кажется, случая всего: количество людей, ушедших в ФРГ по туннелю под стеной, и 375 лет. 375 лет – это столько понадобится комиссии, восстанавливающей порванные служащими Штази документы, они складывают их, как паззл, кусочек к кусочку, день за днем.

Вот и начинается, вообще вдохновляется книга не каким-нибудь (horror-romance) злодеем или, наоборот, интеллектуалом из бывших «штазистов» (они выйдут на сцену, но позже), а – рассказом и дружбой с молодой женщиной Мариам. Ее муж погиб при темных обстоятельствах в тюрьме в ГДР, но даже от нынешних властей ФРГ она не может добиться разрешения на эксгумацию трупа (как до этого ей не разрешали проводить церемонию прощания с открытым гробом). И от этого она живет, как сама в гробу.

И тут одна из самых важных тем. Механизмов памяти и забвения – бюрократических железных колес и человеческих тонких сосудиков. «The mayor said, perhaps in another fifty years people would be able to decide what to do. To remember or to forget – which is healthier? To demolish it or to fence it off? To dig it up, or leave it live in the ground?»

Быть раскрытию прошлого или забвению? Или – третьему, немного лицемерному варианту, к которому вскоре после падения Стены склонялись было власти объединенной Германии, называя турлидера Stadtbilderklärerin, чтобы избежать более внятного, но содержащего корень «фюрер» слова…

Ведь у тех, кто все же соглашается говорить с Анной (жертвам – больно вспоминать, вольным или невольным палачам – есть чего опасаться), разные мнения. У одной ребенок-инвалид рос с чужими людьми за Стеной (да уж, «along with the Great Wall of China, it was one of the longest structures ever built to keep people separate from one another», воистину). А вот старушка в пабе вспоминает даже не бесплатное медицинское обслуживание, образование, отсутствие безработицы и пфенниговые цены в ГДР (к концу повествования в Германии уже появляются тематические «остальгические» кафе-вечеринки), а сразу резюмирует о капитализме ФРГ: «Well, this is better than the Weimer Republic and better than the Nazis, but bring back the Communists, is what I say. The pubs were fuller under Honecker. Cheers». Истина опять где-то посредине?

Как и сама книга – между жанров, смесь нарративов и поэтик. Точно не банальное нон-фикшн изыскание по гранту. И не автороман об иностранке в Берлине вскоре после 1989 года. Хотя стиль у Анны крепок, красив и слишком странен для обычной страноведческой работы по гранту. То она описывает, как напивается и накуривается со старым ГДРовским рокером, то договаривается съездить по грибы с Королем Грибом (да, очень похож на гиллиамовского Короля-рыбака, кстати) и его свитой из парковых алкоголиков, а то, выбегая по делам, замирает от созерцания бомжа на трамвайной остановке. «He is timeless and grand like someone walked in from another century – a Winter Kind. As passengers alight from trams he acknowledges them as if they were supplicants paying their respects to his throne, nodding to each and waving them on their way».

«Perhaps this is really a society of poets and priests where all stories are metaphorical. Or perhaps reality has been so strange here that anything else is welcome to take its place». И на разгадку метафор уйдет 375 лет?

Сливовые дожди в царстве мертвых

Christian Kracht. The Dead // Translated from the German by Daniel Bowles. New York: Farrar, Staus and Giroux, 2018. 198 р

Первое впечатление – что книга не просто странная, скорее, Кристиан Крахт в своем письме (в своем саморазвитии, исканиях, популярности, выберите по желанию) достиг тех областей, где ему уже не совсем нужно понимание, пресловутый читательский фидбэк. Дело тут даже не в формальной стороне – иероглифы названиями частей, японский (вежливые формулы и термины из театра Но) без перевода – а в том, что свой небольшой роман он не то что перегружает смыслами, а работает с ними на глазах у читателей, сам ищет ответы на свои проклятые вопросы, любовно копается в них, такая вот work in progress.

Сюжет же весьма лих, для рекламных аннотаций и пересказов – просто находка. Швейцарский режиссер Эмиль получает лестное предложение-задание нацистского правительства поехать в Японию и снять там фильм, любого жанра на свой выбор и усмотрение, с почти неограниченным бюджетом, но с двумя целями: а) пропагандистской – создать образ Германской империи как привлекательной и безальтернативной владычицы мира, б) коммерческой – «отжать» азиатский рынок, который, как когда-то самоизолированную Японию, хотят открыть Штаты. Тем временем интеллектуал и чиновник Масахико в Японии лелеет собственные планы – побороться опять же с засильем Голливуда, дать дорогу японскому кинематографу и добиться собственных целей. В Токио же пребывает и невеста Эмиля, блонд-вамп-актриса Ида. Надо