Держись от меня подальше (СИ) - Сукре Рида

Теперь они ненавидели друг друга издалека.

Кто-то из антифанатов прислал ему дохлую мышь, делая отсылку к одному из последних синглов, но Олли уверил себя, что мышь ему прислал Егорушка. В ответ он, помня о горячей «любви» Матвеева к серии книг о юном волшебнике, выслал ему сотню экземпляров писем о поступлении в школу магии и волшебства «Хогварц». Злой Егор в отместку позвонил в деканат и намекнул, что звезда молодёжи наркоман, что доставило немало проблем Бассу, пришлось сдавать кучу анализов, но как бонус — выслушивать извинения от самого ректора. Оливер недолго думал, чем крыть, и приметив возле Егора хорошенькую девчонку, отбил её, что не составило труда, — она оказалась его пламенной фанаткой. С Егором девушка дружила, прознав, что он тоже из России, и даже близко знаком с её кумиром. Матв лишь хихикал ему в лицо, наблюдая на следующий день, как они с Салли, той самой девушкой, пришли в обнимку в главный корпус университета, а также попросил братишку Стаса взломать сайт звезды и опубликовать смешные фривольные карикатуры. Вдвойне обиженная звезда решила выждать и ударить по-крупному.

В голове созрел дурной план, по ходу которого он собирался выставить Матвеева сумасшедшим (что в понимании Оливера было чистой правдой). Он хотел крупно подставить Егора и в этом деле ему нужна была помощь Салли, а она, как верная собачка, делавшая любую глупость, пришедшую ему в голову, согласилась уговорить себя помочь.

Он редко дарил ей поцелуи, а сейчас целовал пальчик за пальчиком и заискивающе смотрел в глаза:

— Солнышко, ты же сделаешь это? — поцелуй мизинца. — Нам будет даже приятно в процессе, — поцелуй безымянного. — Я ничего тебе не сделаю такого, о чём ты будешь жалеть, — поцелуй среднего. — Из вредного будет только грим, но мы же его смоем потом, — поцелуй указательного. — И ты скажешь, что этот псих наговаривает, — он обхватил губами большой палец, девушка не могла оторвать от него зачарованного взгляда. Что он делает с нею, зачем так кружит голову, зачем подбивает делать гадости вполне неплохому парню?

Оливер закрывает глаза, словно в истоме, и словно нет ничего вкуснее её пальчиков. Она хихикает:

— Но как же — ничего такого? Насилие — это серьёзно, здесь в Англии это жестоко карается.

— Но я же не стану тебя насиловать, Салли, детка, — он поднимает правую бровь, девушку всегда восхищала его игра бровями. — Я не сделаю ничего такого, чего тебе самой не захочется, — приблизил губы к уху и жарко прошептал: — Мы просто разыграем это перед ним, а благородный дурак примет всё за чистую монету и пойдёт в полицию. И опозорится.

Он стал хищно улыбаться, что немного пугало девушку. Сердцем чувствовала, что делает что-то неправильно, но не могла ему перечить. Ей нравилось, как он уговаривает, и он не подвёл.

Через неделю она позвонила Егору, и заплаканным голосом стала просить прийти на помощь. Сказала, что ей страшно. Что она боится за свою жизнь. Срывающимся голосом она сказала, что прячется в ванной в своей квартире, но он пытается выломать дверь, и в этот момент, коротко вскрикнув, она оборвала звонок. Егор пытался дозвониться до неё, но всё без толку.

Матвеев и правда был джентльменом, которого в нём разглядела детсадовка Виктория. Она встретила его вновь через столько лет, и не стесняясь сама позвала на свидание. Вновь вспомнила, какой он великолепный человек.

А ведь она из-за него ревела в подушку, когда они переехали из Лондона. Её считали чёрствой, лаконичной, скупой на эмоции, даже на похоронах отца она не проронила ни слезинки. Но наедине с собой девушка позволяла дать волю чувствам. Девушка взрослела, забывая детские нежные чувства, а вот встретила, и вновь вспомнила, как нежно относилась к нему и как пульсировала на его шее жилка, когда на его глазах творились беспорядки.

Он сидел напротив, когда ему позвонили, и по ходу разговора, жилка набухала и начала пульсировать, глаза налились праведным гневом, кулаки сжимались.

— Что случилось? — она мягко пустила ладонь на его кулак, привлекая внимание. — Егор?

— Твой бр… — он не стал говорить дальше, вмиг осознавая, что о подобном сестре знать не стоит. К тому же не факт, что речь шла об Оливере. Но с кем ещё фанатичка-Салли стала бы связываться? — Нет, просто подруга, просит помощи, я должен, должен помочь.

Его голос срывался. Он набирал и набирал её номер, безуспешно. Потом вскочил, и не считая бросив купюры на стол, стал прощаться с Викой, извиняясь за свой неожиданный уход.

— Ты на машине? — перебила его она. Он хотел сказать, что закажет такси, она не стала слушать: — Я отвезу. Не отказывайся. Когда-то в детстве ты спасал меня, а сейчас я могу помочь тебе. Поехали. Говори адрес.

Он не стал противиться, представив, как сложно будет найти свободное такси в пятницу вечером. Они домчали очень быстро.

Егор взбежал по ступеням, игнорируя медленный лифт, он ворвался в незапертую квартиру Салли, где на диване его глазам предстала шокирующая картина, как девушка в разорванной одежде отчаянно жмурит глаза в подтёках туши, слёзы текут по щекам, и её длинные соломенные волосы намотаны на кулак зло обернувшегося на нежданного гостя Оливера.

Следом за ним вбежала ещё более нежданная гостья.

Удивлены были все. Даже сдержанная в выражении эмоций Виктория стояла словно громом поражённая. В глазах Егора гнев плясал кострами, он кинулся на своего кровного врага. Салли поспешила спрятаться за диван. Завязалась нешуточная драка, и рядом не валявшаяся с теми «лобызанями» в песочнице.

Изначально казавшаяся идеальной идея потеряла всякую привлекательность. Подставляться перед сестрой в планы Оливера не входило.

Очнувшись от шока, Вика умудрилась разнять парней, правда ей оцарапали руку — никто не вышел без потерь.

— Вы думаете, что творите? Мы вызовем полицию, и они всех посадят, всех. Знаете, они не сильно любят разбираться, кто виноват, а лица у вас обоих один не лучше другого. Сядьте, и мы всё обсудим, но сначала, Салли, — девушка вздрогнула, ей хотелось остаться незамеченной, — тебя ведь так зовут? Я видела тебя в кампусе, пойдём, надо привести тебя в порядок.

Словно загнанная овца, пострадавшая посмотрела на Оливера, спрашивая разрешения, тот нервно кивнул, ему было не до девушки. Чёртов Матвеев прожигал в нём дыры взглядом и считал себя правым, не зная, что это просто спектакль. Вика увела «жертву».

— Я всегда знал, что ты полное дно, — выплюнул ему в лицо рыцарь. — Но такого, — он покачал головой, будто не веря, — такого — нет. Такого я не мог себе представить.

Оливер усмехнулся и сплюнул кровь на светлый ковёр:

— Думаешь, ты до фига умный, и всё знаешь, но нет.

— Я тебя урою, урод. Ты землю жрать будешь.

— Только если землю из твоей могилы, но сначала станцую на ней.

— Смотри, не лопни, землица из ушей пойдёт.

— Что ж, будет повод начать новый челлендж, — Олли находил ответы на все уколы оппонента.

— Мразь, — процедил Егор уже не в первый раз за вечер.

Они ненавидели друг друга, но не кидались вновь, прислушиваясь к звукам воды из ванной комнаты. Разговор девушек был приглушен.

Виктория была предельно осторожна, опасаясь дотронутся до синяков, слишком заметных на белой коже. Но Салли отпихнула её, скинула одежду на пол и скрылась за створками душа. Она ощущала себя грязной навозной кучей. И даже то, как неохотно до неё дотрагивалась сестра его любимого, лишь усиляло это чувство. Салли — грязная. Она с силой тёрла кожу губкой, обливалась гелем для душа, шампунем, пока бутылки не опустели, а затем смыла всё и раскрыла створки:

— Смотри на меня, — с вызовом сказала она переживающей девушке, в глазах той она разглядела удивление.

— Что это значит?

Кожа была белой, фарфоровой словно с полотен великих художников. Ни одного синяка, ни царапины. Она была красноватой после душа, но это всё.

— Это неправда. Это мы подстроили. Сами. Чтобы разыграть Егора. Его надо было… наказать, — выразилась Салли словами Олли.