Второй сын - Эми Хармон

Он отвернулся, словно не мог вынести ее присутствия, а потом вдруг окаменел. Из-за его широкой спины Гисла не могла разглядеть, что происходит. Стоявший рядом с Байром Дред выругался – его голос дрожал от гнева, окружавшие его воины тоже недовольно зароптали. Гисла двинулась с места, прошла за спинами воинов, пытаясь понять, что их так возмутило, и вдруг у нее в животе все ухнуло вниз.

По ступеням дворца спускался король Банрууд. Его одежда казалась слегка помятой, но он горделиво откинул плечи назад. Он все еще был в мантии и короне, а в руке сжимал рукоять обнаженного меча. Горстка стражей – крепких, хорошо вооруженных молодцев – образовала вокруг Банрууда что‐то вроде кольца. Глаза воинов беспокойно бегали по грудам неопознанных тел, по руинам храма. Чуть позади Банрууда, пошатываясь, шагал ярл Эббы. Он выглядел так, словно все время бойни просидел запершись в подвале, с бочонком королевского вина. А позади всех, хромая и тяжело опираясь на посох, шел Хёд.

Гисла дернулась было с места, рванулась к нему, но он замер, словно услышал ее движение, и, подняв руку, жестом велел ей не двигаться.

Пока король двигался, все молчали. Ярлы развернулись к нему, и за их спинами встали люди из кланов – почти все они были в пыли и в крови после сражения. Альба шагнула к Байру, словно заявляя о своей преданности, и тут Гисла заметила, как Тень вытащила из‐за лифа своего платья кинжал. Гисла придвинулась к ней, боясь, что Банрууд сумеет отбить ее удар, опасаясь, что Тень позволит ему себя убить.

– Мы одолели северян. Хвала Одину. Хвала Тору. Хвала отцу Сейлоку, – прогремел король, кивая ярлам, словно и он тоже дрался вместе с ними. Свита Банрууда воздела мечи к безразличному небу и разразилась победными воплями.

– Хвала Долфису. Хвала хранителям. Хвала кланам, – громогласно отвечал Дред, перекрывая крики королевской охраны. А потом плюнул Банрууду на сапоги и утер подбородок.

– Тебе велели уехать, Дред из Долфиса, под угрозой смерти. Тебе и твоему ярлу, – молвил Банрууд.

Говорил он небрежно, будто Дред его совершенно не беспокоил. Не сводя глаз с Байра, он поднял меч, но Байр даже не взглянул в его сторону.

– Ты отрезал себе косу, мальчик из храма. Ты предал своего короля, но стоишь на моей горе, жаждешь заполучить мою дочь и корону.

– Она не твоя дочь, – промолвила Тень, и король мгновенно перевел на нее свой взгляд. – И корона тоже уже не твоя, – прибавила она.

Банрууд побледнел, переводя взгляд с лица Тени на лицо Гислы, словно та могла своим пением унести его прочь, в беспамятство, в забытье.

Не встретив в ее глазах ни капли сочувствия, он отвел взгляд.

– Королем меня сделали хранители, – рявкнул Банрууд и крепче сжал меч.

На мгновение Гисла решила, что он попробует убить Тень. Та высоко подняла подбородок, словно готовая к этому.

– Ты солгал хранителям. Солгал кланам. Солгал своему сыну и моей дочери. Мы отнимем у тебя корону и выберем нового короля, – выпалила Тень.

– Хранителей больше нет, – усмехнулся в ответ король. – А ты рабыня.

– Хранители есть! – выкрикнула Юлия и подошла к Тени. Элейн, Башти и Далис встали у них за спиной. Их лиловые балахоны подтверждали правоту Юлии. – Мастер Айво сделал нас хранительницами. И мы заявляем, что ты больше не король Сейлока.

Взгляд Банрууда метнулся к ярлам, словно он ждал от них поддержки. Айдан из Адьяра взялся за косу, срезал ее одним взмахом ножа и швырнул толстую светлую плеть к ногам Банрууда. Логан из Лиока и Йозеф из Йорана, презрительно кривя губы, сделали то же самое. Один за другим воины отрезали косы и бросали наземь, отрекаясь от короля. Элбор попятился, спотыкаясь, а люди Банрууда в знак поражения побросали мечи. Им не хотелось идти против кланов.

У Банрууда никого не осталось. То, чего он боялся больше всего на свете, наконец совершилось. Его корона перейдет Байру. Призрак, преследовавший его на протяжении долгих лет, не был плодом его больного воображения: безо всякого страха он стоял сейчас перед ним. С отчаянным ревом Банрууд кинулся к Тени, прижал ее к себе вместо щита, а мечом потянулся к Байру.

Но Банрууд не заметил кинжала в руках у Тени. Он притиснул ее к себе и тем самым прижал ее руку, сам вонзил лезвие себе в живот.

Гисла услышала влажное хлюпанье, с которым лезвие вошло в его тело, с которым Тень повернула клинок.

– Кто… ты… такая? – прохрипел Банрууд, выплевывая слова вместе с кровью.

– Я дочери кланов и хранители храма. Я мать Альбы и подруга Дагмара. – На имени Дагмара голос Тени дрогнул, но она тут же продолжила: – Я все те, кому ты причинил зло. Я Тень, и отныне я буду верховной хранительницей.

Король взревел – смятенно и жутко, как подбитый медведь. А потом упал на колени, зашатался из стороны в сторону, глянул в лица своим обвинителям.

– Хёд? – простонал он. – Где ты?

– Я здесь, – тихо отвечал Хёд из‐за спин королевских воинов. Он не двинулся с места, даже не попытался приблизиться к отцу. Он не плакал, но по его лицу разлилось сострадание.

– Лиис… Лиис из Лиока, – прогремел Банрууд. – Ты должна спеть для меня. Спой для меня. Я умираю.

Он с мольбой протянул к ней руку, но, обессилев, свалился набок. Гисла прижала руки к груди, не желая его касаться, не умея его утешить. Времени на пение не было.

Банрууд снова взревел – глубоким, прерывистым, исполненным боли ревом, – пытаясь отогнать неизбежное, а потом его глаза закрылись и тело обмякло на булыжниках мостовой.

Несколько долгих секунд никто из стоявших на площади не смел ни двинуться, ни вздохнуть, ни заговорить.

– Король мертв, – объявил Хёд. – Его сердце… больше… не бьется.

Глаза всех мужчин, всех женщин, всех воинов обратились к Хёду, и Гисла шагнула к нему, отчаянно стремясь оградить его от этих недоверчивых взглядов. Но Хёд не смутился, не двинулся с места. Он подхватил посох и двинулся к телу короля, опустился перед ним на колени, а Гисла встала у него за спиной, охраняя его.

Тень разрыдалась. И Альба тоже. Со всех сторон виднелись бледные, потрясенные, перепачканные кровью, покрытые серой, пепельной пылью лица. Никто не ликовал из‐за смерти короля, не обсуждал, насколько она справедлива.

– Кто ты такой? – спросил Байр. – Ты сражался за нас… но я тебя не знаю. – Он говорил медленно и спокойно, как и