Закон Уоффлинга (СИ) - "Saitan"

Гарри с отчаянием застонал в губы Тома, а затем его руки перестали давить на грудь и вцепились в отвороты мантии, притягивая ближе.

— Так что ты хочешь? — Том перестал терзать его рот и прикусил мочку уха, жарко выдохнув в шею. — Поцеловать меня или оттолкнуть?

Пульс эхом отдавался в ушах, казалось, он вот-вот умрёт.

— Это всего лишь гормоны, — сипло выдохнул Гарри. — Между нами всё кончено, Том, я так решил. Ты натворил много глупостей, которые я не могу… простить.

Его голос дрогнул, и Том испытал надежду.

— Ах, не можешь, — вкрадчиво прошептал он и прикусил чувствительную кожу за ухом, рукой забираясь под ремень брюк. От желания его колотило, и он держался из последних сил. — Я тебе не верю. Это из-за твоего отца? Он заставил тебя так сказать, да?

Гарри охнул и резко распахнул глаза, впервые за все это время прямо глядя на Тома.

И Том увидел испуг. Настоящий, неподдельный страх. Гарри так смотрел на него, когда Экриздис отбросил их заклинанием, и Гарри снесло с алтаря. Несколько минут ему казалось, что Том погиб, пока он не смог собраться с силами и переползти к нему. Этот взгляд Том будет помнить до самой смерти.

— Я прав? — ярость и страсть мгновенно улеглись, осталась лишь нежность. Он положил ладонь на щёку и мягко погладил гладкую кожу, невесомо целуя приоткрытые губы. Шёпот стал еле слышен, он боялся спугнуть то, от чего сердце замирало и дрожали руки. — Ты же любишь меня, Гарри. Никогда не поверю, что ты вдруг резко остыл. Я же не настолько туп.

Он перестал пытаться преодолеть защиту брючного ремня и обнял Гарри за талию, успокаивающе погладив поясницу. Гарри расслабился, перестал вырываться и лишь дрожал, сжимая пальцами отвороты мантии. Обнимать его было так восхитительно, словно Том наконец-то вернулся домой после изматывающего долгого путешествия.

— Чёрт побери, я был слишком самонадеян, когда думал, что смогу тебя обмануть, — покачал он головой и вдруг резко сжал Тома в объятиях, выбив весь воздух из его лёгких.

Том чуть позорно не всхлипнул, вжавшись лицом в его волосы. Облегчение смыло боль, искристое счастье наполнило тело.

— Ты хорошо держался, — прошептал он, целуя его куда придётся: в висок, ухо, щёку. — Я чуть с ума не сошёл.

— Я люблю тебя, прости за этот спектакль, но я должен был попытаться, — Гарри отстранился и очень серьёзно посмотрел на него. — Том, послушай меня внимательно. Ты в опасности.

— Не понимаю, о чём ты… — Том вновь стиснул его и получил острый тычок в бок.

— Не перебивай! — Гарри уткнулся губами ему в ухо. — Отец всё знает. У них есть какой-то секретный артефакт, который позволяет увидеть, что случилось на месте, если не прошли сутки. Он больше не доверяет маме, поэтому он взял этот артефакт в министерстве и всё проверил. Он всё узнал: и о том, что ты пытал Драко и собирался убить, и о василиске. Я умолял его не арестовывать тебя. Он никому не рассказал, он подтвердил твою версию перед авроратом, но выдвинул условие. Я должен забыть о тебе, остаться учиться дома, а ты должен стать законопослушным волшебником. Только тогда он никому не расскажет о тебе. Понимаешь? Тебя казнят, Том, если я не сделаю так, как он сказал. Если бы ты не спас мне жизнь, ты бы давно уже оказался в камере Азкабана! Всё зависит от моего отца, и он непреклонен.

— Плевать! — счастливо рассмеялся Том. Главное — Гарри его любит. — Я что-нибудь придумаю. Буду его шантажировать — ведь он соврал начальству и коллегам! Это должностное преступление.

Сейчас это всё казалось мелким и незначительным по сравнению с тем, что они оба выжили, что снова вместе.

— Ты не знаешь моего отца! — Гарри встряхнул его за плечи. — Он ненавидит тёмных магов! Он видел, как ты пытал Драко, видел тьму, что вырвалась из тебя и уничтожила Экриздиса. Он ни за что не даст нам быть вместе, позор и увольнение его не остановят, Том. Он думает, что защищает меня от тебя.

— Тебя — от меня? — возмутился Том.

Абсурд! Он готов был умереть за Гарри!

— Подумай, как это выглядит с его стороны, — взмолился тот. — Он думает, что ты совратил невинное дитя, ты — наследник Слизерина, тёмный маг, который убил девочку в прошлом году и готов был убить однокурсника. Он сказал, что в этот раз сделает всё, чтобы уберечь меня от беды. Что больше не бросит.

Его слова с трудом просачивались в пузырь счастья и медленно разбивали его.

— Всё равно, что он там считает! — воскликнул Том. — Я не позволю ему решать за нас!

— Я сделаю всё, чтобы тебя защитить, идиот! Я не дам твоей душе оказаться в желудке чёртова дементора! Ты хоть понимаешь, что лишь его слово удерживает тебя от смерти? Одно его слово! Тебя тут же схватят и отправят в тюрьму! Не совершай тех же ошибок, не будь так самоуверен, прошу. Ты чуть не угробил себя однажды, я не позволю этому повториться! Мы должны послушать его.

Гарри был по-настоящему испуган, почти в истерике.

— Я что-нибудь придумаю, — отчаяние пробралось в голос и отравило момент их воссоединения. — Я обязательно придумаю! Не может такого быть, чтобы мы больше не увиделись друг с другом! Мы пережили сраного бессмертного некроманта! Я не позволю… — Он задохнулся, не находя слов.

— Я люблю тебя, — Гарри обхватил ладонями его лицо и заставил смотреть в свои глаза. — Поэтому не позволю натворить глупостей. Опять. Время всё исправит. Ты покажешь, что изменился, заслужишь доверие отца, и тогда, возможно, мы вновь будем вместе. Не знаю, сколько на это уйдёт лет, но я буду ждать. Слышишь, я буду ждать!

— И сидеть в клетке?! — рыкнул Том. — Ты же ненавидишь свой дом! Ты никогда не хотел вновь переступать его порог! Ты зачахнешь там!

Вдалеке в небо взлетели золотые лучи, и Гарри грустно улыбнулся.

— Ради тебя я потерплю, — он прижался быстрым поцелуем к губам Тома и оттолкнул его. — Мне пора, речь закончилась.

От неожиданности Том споткнулся о корень и упал задницей на снег. Гарри достал палочку и быстро вернул пуговицы на место, пока Том ошалело моргал, пытаясь придумать выход. Эта жертва не укладывалась в голове. Ради него Гарри готов был сидеть взаперти…

Всё, чего он хотел раньше — это свобода. А теперь дороже всего для него был Том Риддл.

— Я обещал украсть тебя, — горечь осела на языке и сдавила горло, мешая нормально говорить. — Я обещал, Гарри. — Он зачерпнул ладонями снег вперемешку с землей и остатками листвы, чтобы отвлечься от пронзительной боли в груди. Как давно это было… — И я украду. Тридцать первого декабря, в новогоднюю ночь, будет мой день рождения. Я стану совершеннолетним. Я буду ждать тебя у паба «Кабанья голова» в полночь. Мы сбежим в мир магглов, как ты хотел. А когда ты станешь совершеннолетним, мы отправимся на континент изучать магию.

— Том, я не приду, — Гарри последний раз посмотрел на него и направился прочь. — Прощай.

— Я буду ждать, Гарри! — крикнул ему вслед Том. — Я всё равно украду тебя, слышишь? Мне не нужна нормальная жизнь, жизнь без тебя! Я никогда не хотел стать законопослушным паинькой, я все равно бы сбежал! Ты не спасаешь меня, ты просто запираешься в клетке!

Гарри на секунду замер. Его тёмный силуэт контрастировал с ослепительно-белыми небом и землёй, волосы трепал ветер. Пара ударов сердца, и он двинулся дальше, неестественно распрямив плечи.

— Я буду ждать! — Том грохнул кулаками по земле, даже не попытавшись встать. Ноги словно превратились в желе, он не мог найти в себе силы подняться.

Это была злая, ужасно жестокая насмешка над ним. Всю свою жизнь он был скалой, о которую разбивались яростные волны. Ничто не могло его подкосить — ни издевательства, ни побои, ни ненависть окружающих, ни бедность. И только Гарри нашёл трещину в твёрдой скальной породе, проник туда и выжег изнутри.

Том смотрел ему вслед, не чувствуя ни холода, ни сырости, как никогда ясно осознавая, что он остался один. И это одиночество, пустота в груди ощущались особенно ярко после всего, что он успел почувствовать рядом с Гарри.