Сломленный бог - Гарет Ханрахан

от Раска Бастон способен не более, чем обратить вспять прилив. «Попробуй уловку против святого, – от отчаяния пришло ему в голову. – Назови его по имени».

– Я твой друг, Раск из рода Тэраса, – медленно, осторожно проговорил он. – Босс. Избраник дракона.

Ничего не произошло. Этого мало.

– Друг мой, – произнес святой, – отойди в сторону по доброй воле.

– Не могу, босс. Она – моя сестра.

– Она предала меня. Преступила клятву Гхирдане. И все же… О! – Раск ухмыльнулся, и его зубы сияли тем же нездешним светом. – Она еще послужит дракону. Доктор Ворц утверждает, что нам необходимы жертвоприношения. – Он сделал жест ножом, слегка крутнул лезвие, и Бастон отлетел на обочину. – Открой предо мною сердце, любимая! Отдай его мне! Поднеси кровавую жертву!

«НЕТ».

Никто не произнес этого вслух, но слово прозвучало как гром, как удар кувалдой, что поразил всех. Карла зашлась криком. Полуослепший Бастон еле стоял на ногах. Раск потрясал кинжалом целому городу вокруг себя.

– Ты тоже предал меня! Развалина! Стоял и смотрел, как она меня травит! Я должен…

Город изогнулся судорогой, и точно так же изогнулся Раск. По камню пробежала дрожь. Каменные пластины на груди Раска вспыхнули и начали расти. Дыхание Раска стало затрудненным. Он упал на колени, царапая мостовую драконьим зубом, выкрикивая слова на непонятном Бастону языке. Бастон ухватился за Карлу, пытаясь выдернуть ее из земли, но она застряла крепко.

– Кинжал! Кинжал! – крикнула Карла.

Драконий зуб режет камень. Бастон пополз по дрожащей земле, и с каждым дюймом приближения к Раску давление на плечи удваивалось, как будто на него валился весь Новый город. Раск орал, на губах пенилась кровь. Кинжал выпал из его бесчувственных пальцев.

Неожиданно в центр этого занебесного вихря выступил Ворц. Он выставил над головой черный кулон. «Амулет Карильон, – отстраненно отметил Бастон. – Его носила Кари». Ворцу приходилось проталкивать амулет с усилием – кулон цепляли когти невидимых сил.

– Шпат Иджсон! – прокричал Ворц. – Я призываю тебя покориться! Вспомни свою смерть! Вспомни падение! Вспомни!

«ГДЕ КАРИ?»

Если первое слово Шпата было как гром, то это – выстрел из пушки. Оно сшибло Ворца и подкинуло в воздух. Амулет выпал – и Раск поймал его.

– Теперь этот город мой. Дракон берет то, что захочет. Если ты не завладел этой силой, ею стану владеть я.

Он впечатал кулон в мостовую.

– Изыди!

И тут же все кончилось. Исчезло ощущение божественного присутствия, потухло в мгновение ока. Здесь был только Раск – блистательный и грозный. Он снова встал на ноги. Поднял с земли кинжал и тяжело шагнул к Карле.

– Твоя жизнь будет тому расплатой. – Она раздирала пальцы, пытаясь выцарапать себя из каменного капкана. Схватила выпавшую винтовку и выпалила Раску в грудь, прямо в упор. Стены Фонарной улицы усилили грохот выстрела, но Раск был невредим.

– Чудовище! – бросила Карла ему в лицо.

– Постой! – безысходно взмолился Бастон.

– Только не ты, Бастон. – Раск вытер рот от крови. – Хватит с меня измен.

– Я приму пепел. Я буду Эшданой. – Слова застревали в горле.

Оборачивались петлей вокруг шеи.

Ворц, пошатываясь, встал возле Раска и ехидно раззявил рот:

– Неуместная формальность.

– Долю снисхождения, – проговорил Бастон. – Молю.

Казалось, город завертелся вокруг них колесом. Все сошло с якоря.

– Доктор Ворц, – строго приказал Раск. Доктор протянул руку. Он носил черные перчатки, сейчас покрытые пеплом. Раск макнул в пепел палец и помазал Бастону лоб.

Пепел еще сохранил тепло, будто только из крематория. Часть ума Бастона задумалась, что доктор проделывает с теми телами в подвале.

– Клянись, – повелел Раск.

– Я буду служить вам во всем, вам и дракону. Моя жизнь посвящается Гхирдане. – Бастон сглотнул. – И если нарушу слово, пусть моя жизнь станет тому расплатой.

Раск протянул руку и помог Бастону встать:

– Друг мой, тебе необходимо понять. Пепел дает право лишь на долю снисхождения. Не на прощение.

Под Карлой разверзлась пропасть. Она исчезла, мгновенно канула в темноту. Сомкнувшись, улица отсекла ее крик. Бастон прыгнул, пытаясь поймать сестру, но ладонь коснулась лишь твердого камня.

– Карла! – Его вой подхватили дома и небеса над городом, и всем им было плевать. Карлу поглотила земля, в одну секунду, как будто она никогда не жила. Из Бастона словно разом спустили всю силу и смелость, оставив внутри пустым и сломленным.

– Она жива, – сказал Раск. – Я ее отослал. Подальше, вниз – к Крысу.

Бастон медленно повернулся к своему новому хозяину. Он считал себя больше Раска, сильнее и выше, но сейчас осознал, что очень, очень мал по сравнению со стоящим перед ним существом. Все остальные на этой улице – случайные зеваки, воры, отбежавшие от дома на Фонарной, даже доктор Ворц, – все стали бесплотными, ожившими привидениями, не более телесными, чем свечное пламя. Задуть их проще простого. Как его самого. Как Карлу. Раск был единственной осязаемой силой, одной настоящей реальностью.

Перестав быть человеком, он прошел сквозь незримую дверь, достиг неких просветленных высот, куда не допускаются смертные. Прежде они с Бастоном были на одной стороне, в дружном союзе, несмотря на запутанный клубок клятв, обязанностей и семейных проблем. Отныне это невозможно – они оказались сущностями разного порядка. Как серп для колоса, как пожар для леса – вот кем стал Раск отныне для всех.

Безудержно хотелось орать, блевать, бежать – только бы вырваться из кошмара живого бога.

– Буду рад тебе снова довериться, дружище, – сказал Раск, – но сперва идет искупление. Мой дядя Артоло отрезал себе пальцы своим же ножом, чтобы доказать верность дракону. Тиск принял на себя главную опасность в цехах Дредгера. И для тебя я тоже кое-что придумал.

Тебе пора домой.

Глава 36

Карильон и Мири попировали сушеной рыбой, предварив ее аппетитной закуской из сушеной рыбы, с двумя переменами сушеной рыбы (приготовленной традиционным ихандианским способом, то есть путем сушения), угостившись напоследок десертом из сушеной рыбы. Обеда лучше Кари, бесспорно, за всю жизнь не едала. И это еще не говоря про свежую воду! Эта деревушка явно лучше любого из райских осколков, через которые они продирались на пути сюда. Когда закончилась трапеза, Кари первой нарушила тишину. Она достала книгу и водрузила стоймя, как надгробный камень, подперев эфирным устройством. Фолиант высился, покачиваясь, между двумя женщинами.

Затем Кари взяла ножик для потрошения рыбы и положила себе на колени.

– Итак… – начала она.

– Что у тебя с рукой? – прервала ее Мири, с любопытством придвигаясь к столу.

Кари подняла онемелую ладонь.

– Такой она стала, как только я ударила Ран-Гиса. – Пальцы еще гнулись немножко, но надо было страшно напрячься, а плоть побелела, высыпали пятна.

– Тебя покарали за святотатство.

– Об этом я уже догадалась.

– Болит? – спросила Мири.

– Чутка поднывает.

– На вот. – Мири, пошарив у себя в накидке, вытащила стеклянный сосудик и бросила его Кари. – Вотрешь немножечко в руку. – Это был флакон знакомого обезболивающего.

– Эй, я же отобрала у тебя все лекарства на Ильбарине?

Кари, немножко выдвинув пробку, капнула жидкостью на запястье.

– У