Самые странные в мире. Как люди Запада обрели психологическое своеобразие и чрезвычайно преуспели - Джозеф Хенрик

профессии был сильно ограничен семьей, кланом, кастой или этнической группой. Тут и там встречались кланы молочников, семьи купцов и касты изготовителей сандалий. Вместо того чтобы найти подходящую для себя нишу и еще лучше — приспособиться к ней, людям приходилось придумывать, как обжить те ниши, где они родились. Я не хочу тут преувеличивать, поскольку некоторая гибкость иногда была возможной, но вариантов, как правило, было немного, а наследственные ограничения значительны[593].

В средневековой Европе, однако, начал возникать совсем иной мир. Как я уже говорил ранее, быстро росли города, расширялись обезличенные рынки, формировались и обучали своих членов специализированные добровольные объединения, появлялись и распространялись различные профессии, например часовщик, юрист, счетовод, печатник, оружейник и изобретатель. В то же время слабость родственных связей, более высокая географическая мобильность населения и расширяющийся перечень прав и привилегий, закрепленных в городских хартиях, гарантировали людям значительную свободу при присоединении ко все большему количеству доступных объединений, выборе из многочисленных профессий и поступлении в самые разные ученики. В подобной социальной среде люди должны были «продавать себя» в первую очередь благодаря своим личным качествам, достоинствам и специализированным навыкам, а не друзьям, предкам или родственникам — хотя, конечно, ценность межличностных отношений и связей хоть и снизилась, но окончательно так никогда и не исчезла[594].

В этом мире люди все чаще могли выбирать себе профессии или группы, которые уже в достаточной степени соответствовали их темпераменту, предпочтениям и достоинствам; затем они могли работать над дальнейшим совершенствованием этих своих достоинств, чтобы превзойти других в конкурентной борьбе. Мужчина мог зарабатывать на жизнь как общительный продавец, добросовестный ремесленник, внимательный писец или благочестивый священник. По ходу дела определенные черты характера усиливались или подавлялись. Конечно, у женщин возможностей было значительно меньше, но все же больше, чем в большинстве обществ. Следует помнить, что они поздно выходили замуж, зачастую могли сами выбирать мужа и часто имели до замужества оплачиваемую работу. В отличие от других обществ, женщины могли вообще не выходить замуж, а последовать зову Господа, служа Церкви. В целом это давало людям бóльшую свободу при выборе социальных ролей, отношений и родов занятий, соответствующих их врожденным свойствам. Со временем они могли приспосабливаться, специализироваться и усиливать свои наиболее важные черты[595].

Компьютерное моделирование этого процесса позволяет предположить, что в ходе специализации людей по различным социальным нишам и профессиям такие социально-экономические перемены должны были порождать большее разнообразие личностных качеств. Иначе говоря, должно было начать расти число четко различимых измерений личности. Со временем этот процесс должен был нарастать, поскольку чем многочисленнее, плотнее и мобильнее население, тем больше людей могут искать и находить те отношения и объединения, которые лучше всего соответствуют их талантам, качествам, склонностям, особенностям и предпочтениям[596].

Такой взгляд на личность противоречит многим работам в области психологии. В психологии личности долгое время предполагалось, что определенные склонности являются важными и универсальными; специалисты стремились свести личность к нескольким типам или небольшому набору измерений. Наиболее известный подход утверждает, что люди обладают пятью во многом независимыми друг от друга измерениями личности: (1) открытостью опыту («авантюризмом»), (2) добросовестностью («самодисциплиной»), (3) экстраверсией (в противоположность интроверсии), (4) доброжелательностью («кооперативностью» или «состраданием») и (5) нейротизмом («эмоциональной нестабильностью»). Часто их понимают как отражение врожденной структуры человеческой личности. Психологи называют эти измерения личности «большой пятеркой», я же буду называть их «пятеркой Запада»[597].

Когда психологи применяют этот подход в незападных обществах, «пятерку Запада» обычно удается обнаружить, хотя в таких местах, как Гонконг и Япония, из пяти измерений последовательно выявляются только четыре. К сожалению, эти межкультурные исследования в основном базировались на изучении мобильных в смысле выбора отношений студентов из крупных городов. Использование таких нерепрезентативных выборок, по сути, отбирает тех представителей каждого общества, которые с наибольшей вероятностью проявляют качества из «пятерки Запада», и устраняет бóльшую часть институциональных, профессиональных и демографических различий, которые, предположительно, наиболее важны для выявления различий в структуре личности между разными обществами. В этих условиях применимость, пусть и грубая, «пятерки Запада» не кажется удивительной[598].

Чтобы двигаться дальше, вместо такого фрагментарного подхода к изучению межкультурных различий, предполагающего использование легкодоступных групп населения, которые одновременно и однородны, и нерепрезентативны, нам нужно детально исследовать структуру личности в обществе, ориентированном на ведение натурального хозяйства, где количество профессий невелико, а контакты с мировыми рынками незначительны.

К счастью, антрополог Майк Гурвен и его группа поколебали статус-кво в психологии личности, когда представили именно такое исследование, которое, как кирпич в окно, попало в один из ведущих научных журналов в этой области. Приспособив современные психологические инструменты для того, чтобы их можно было использовать среди неграмотных людей, группа Гурвена изучила структуру личности у чимане — группы земледельцев-собирателей, живущих в тропических лесах Боливии. Мы кратко познакомились с чимане в главе 9: на рис. 9.2 им соответствует одна из точек в левом нижнем углу графика, что говорит о том, что они делают низкие предложения при игре в диктатора и не интегрированы в рыночную экономику. У чимане, по сути, есть две профессии: ты либо муж, либо жена. Мужья в основном охотятся, ловят рыбу, строят дома и изготавливают инструменты. Жены главным образом ткут, прядут, готовят и ухаживают за детьми. Оба супруга занимаются земледелием[599].

Тщательность, с которой группа Гурвена осуществила сбор данных, и глубина проведенного ею анализа впечатляют. Ученые дважды протестировали более 600 чимане, воспроизвели результаты на новой выборке из 430 пар (где участники оценивали своих супругов) и проверили свои выводы самыми разными способами.

Итак, нашли ли у чимане «пятерку Запада»?

Нет, даже близко. Данные по чимане выявляют только два измерения личности. Как бы вы ни интерпретировали результаты, в них нет ничего похожего на «пятерку Запада». Более того, оба кластера характеристик, связанных с двумя измерениями личности у чимане, не совпадают ни с одним из измерений «пятерки Запада». Гурвен и его коллеги утверждают, что эти измерения отражают два основных известных чимане пути к социальному успеху, которые можно описать как «межличностная просоциальность» и «трудолюбие». Идея в том, что, родившись чимане, вы можете либо сосредоточиться на более интенсивной работе в рамках вышеупомянутых навыков и производительных видов деятельности, таких как охота и ткачество, либо посвятить свое время и интеллектуальные усилия созданию более разветвленной сети социальных отношений. Помимо этих широких стратегий, каждый человек обязан быть универсалом. Все мужчины, например, должны уметь выдалбливать каноэ, выслеживать дичь и изготавливать деревянные луки. Экстраверты не могут тут предпочесть стать страховыми агентами или массовиками-затейниками, а