Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ) - Ойген Бём-Баверк

Я надеюсь, что мне будет нетрудно обнаружить ошибку Штрасбургера.

Возможно только одно из двух: или капитал существует в столь ограниченном количестве, что капиталисты могут требовать вознаграждения за вызванное капиталом содействие сил природы, или же нет. Теория Штрасбургера предполагает первое, мы предположим то же.

Исследуем теперь, каков хозяйственный процесс, благодаря которому капиталист может получить вознаграждение за действие сил природы.

Ответ: «этот процесс выражается в получении прибыли на капитал» — представлял бы собой необдуманную petitio principii. Уже поверхностное размышление покажет, что, если только вообще процент на капитал возникает как вознаграждение за содействие сил природы, то он может возникнуть из более сложных хозяйственных явлений только как второстепенное следствие. Так как силы природы зависят от капитала, то, очевидно, они могут быть используемы только одновременно с использованием услуг капитала. А так как капитал создан благодаря затрате труда и при употреблении или уничтожается сразу, или же снашивается постепенно, то ясно, что при использовании услуг капитала должен оплачиваться и труд, овеществленный в капитале. Следовательно, вознаграждение за силы природы может доставаться капиталисту только в виде составной части валового дохода, содержащей, независимо от этого вознаграждения, еще другое — за затрату труда.

Выражаясь точнее, хозяйственным процессом, благодаря которому капиталист добивается вознаграждения за силы природы, является продажа услуг его капитала за цену, превышающую ту, которая соответствовала бы затрате труда, понадобившегося для производства данного капитала. Если, например, машина, существующая в течение года, была создана с затратой труда 365 дней, а обычная поденная плата равняется одному гульдену, то продажа ежедневной услуги машины за один гульден была бы только скудным вознаграждением за труд, овеществленный в машине, а для вознаграждения сил природы, использованию которых содействует машина, не осталось бы уже ничего. Вознаграждение на действие сил природы получается только в том случае, если ежедневная услуга машины оплачивается суммой, превышающей гульден, например, 1 гульден 10 крон.

Этот общий процесс может принять, в свою очередь, несколько различных частных видов.

Один из этих видов имеет место тогда, когда собственник капитала сам употребляет его как предприниматель. В таком случае вознаграждение за полную услугу капитала заключается прежде всего в доле продукта, остающейся после вычета всех остальных издержек производства, издержек на пользование землей и непосредственный труд, — эта доля представляет собою «валовый доход от капитала». Если эта последняя составляет ежедневно 1 гульден 10 крон, и если для вознаграждения труда, создавшего капитал, изношенный в течение этого дня, требуется один гульден, то излишек в 10 крон представляет собою ежедневное вознаграждение за силы природы. Из этого еще не вытекает, что данный излишек представляет собой прибыль на капитал; этот вопрос мы решим ниже.

Другим, более непосредственным путем услуга капитала может вознаграждаться в ходе найма. Если за наем машины платят в день 1 гульден 10 крон, то, как и раньше, доля выручки в один гульден явится вознаграждением за труд, затраченный на производство машины, а излишек в 10 крон. — вознаграждением за силы природы.

Но существует еще третий способ отчуждения услуги капитала: он состоит в отчуждении самого капитала, что в хозяйственном отношении равносильно общему отчуждению всех услуг, которые вообще капитал может оказать437. Будет ли капиталист довольствоваться при таком виде отчуждения вознаграждением за труд, овеществленный в машине, и не будет ли он требовать также вознаграждения за силы природы, использованию которых он содействует? Без сомнения, он будет требовать. Нет основания думать, что капиталист станет требовать вознаграждения за силы природы при последовательном отчуждении услуг машины и не станет требовать такового при общем отчуждении — тем более, что количество капитала, как это мы предположили вместе со Штрасбургером, так ограничено, что капиталист может вынудить такое вознаграждение.

В каком виде выразится теперь вознаграждение за силы природы? Очевидно, в том, что покупная цена машины будет превышать сумму, соответствующую обычному вознаграждению труда, затраченного на производство машины; значит, если машина стоила 365 рабочих дней по одному гульдену, то ее покупная цена будет больше 365 гульденов.

И так как нет основания полагать, что при общем отчуждении услуг капитала силы природы должны вознаграждаться в меньшей степени, чем при последовательном отчуждении, то мы можем, соответственно нашим прежним предположениям, считать и здесь вознаграждение сил природы равным 10 процентам вознаграждения за труд. Следовательно, цена капитала машины равнялась бы 365 + 36,5 = 401,5 гульденов.

Как же при сделанных предположениях, обстоит дело с процентом на капитал? Это нетрудно показать. Собственник машины, применяющий ее в собственном предприятии или отдающий ее в наем, получает за ее службу в течение года ежедневно 1 гульден 10 крон. Это составляет общий доход в 365 × 1,1 гульден = 401,5 гульден. А так как в течение этого года и машина перестала существовать вследствие порчи и ее ценность равняется целым 401,5 г., то излишек, чистый процент на капитал, равняется нулю. Следовательно, несмотря на то что капиталист получил вознаграждение за силы природы, процента на капитал все же нет — ясное доказательство того, что причина процента на капитал должна заключаться в явлении, отличном от вознаграждения сил природы.

Я ожидаю, что в этом месте мне сделают возражение. Мне скажут, что ценность капитала ни в коем случае не может оставаться на такой высоте, чтобы человек, создавший таковой, мог получить в покупной цене еще премию за силы природы: ведь в таком случае производство капиталов было бы слишком выгодно; это породило бы конкуренцию, которая в конце концов низвела бы ценность капитала до ценности труда, затраченного на его производство. Если бы, например, цена машины, стоившей 365 рабочих дней, равнялась 401,5 гульденам вследствие вознаграждения сил природы, использованию которых машина содействует, то — при прежней величине заработной платы в один гульден — труд, направленный на производство таких машин, был бы выгоднее всякого другого; вследствие этого эта отрасль промышленности находила бы себе многочисленных представителей, и производство таких машин распространялось бы до тех пор, пока рост конкуренции не низвел бы цену каждой отдельной машины до 365 гульденов, а вознаграждение за труд, получаемое при производстве таких машин, до нормальной величины. Я без оговорок признаю возможность такого факта. Но я, в свою очередь, задаю вопрос: если машины так распространены, что вследствие слишком большой конкуренции человек, производящий таковые, должен согласиться при продаже на скудное вознаграждение за свой труд, если он не может требовать никакого вознаграждения за силы природы, использованию которых он содействует, — то каким же образом он вдруг сможет требовать вознаграждения за силы природы при отдаче внаем или личном употреблении тех же машин? Или одно или другое! Или машины достаточно редки, так что имеется возможность требовать добавочного вознаграждения за силы природы, — тогда их редкость будет иметь одно и то же значение при продаже и при отдаче в наем, и ценность капитала возрастет до поглощения валового процента, если нет других причин, противодействующих ее росту. Или же машины так распространены, что вследствие давления конкуренции невозможно требовать добавочного вознаграждения за силы природы, — и тогда дело будет обстоять одинаково при отдаче внаем и при продаже, и валовой процент будет падать до тех пор, пока он не будет поглощен опять-таки амортизацией, если и здесь нет других причин, противодействующих слиянию этих двух величин, причин, не имеющих ничего общего с вознаграждением за силы природы.

Странная случайность проявляется в том, что мотивированные теории производительности после почти 70-летнего развития остановились почти на том же месте, из которого они вышли. То, что в 1871 году говорил Штрасбургер, по существу ничем не отличается от того, что в 1804 году говорил Лодердейл. Сила капитала, «заменяющая труд», содействующая, благодаря своей редкости и в зависимости от таковой, получению вознаграждения капиталистом, только по названию отличается от сил природы, использованию которых способствует капитал и которые также должны вознаграждаться в зависимости от редкости капитала. И здесь и там наблюдается то же смешение валового процента и ценности капитала, с одной стороны, и чистого процента — с другой, то же неверное толкование действительных следствий сделанных предположений, то же поверхностное отношение к действительным причинам объясняемого явления.