Сёгун - Джеймс Клавелл

– А что ты слышал об Исидо?

– Ничего до самого нашего отъезда пять дней назад. Никаких слухов о бегстве Торанаги. Я узнал об этом только вчера из письма, которое ваша госпожа отправила с почтовым голубем из Эдо.

– А Дзукимото уже наладил связь?

– Да, господин.

– Хорошо.

– Его послание гласило: «Торанага успешно бежал из Осаки на галере с нашим господином. Готовьтесь принять их в Андзиро». Я решил, что это лучше держать в секрете ото всех, кроме Оми-сана, но мы подготовились.

– Как?

– Я объявил о «военных учениях», господин, по всей провинции Идзу. В течение трех дней будут перекрыты все дороги и перевалы, если вы того хотите. На севере собран флот – якобы пиратский, – который готов перехватить любое судно, идущее без сопровождения, днем или ночью, если на то будет ваша воля. Для вас и гостя, какой бы он ни был важный, приготовлено жилье на тот случай, коли вы надумаете остановиться здесь.

– Хорошо. Что еще? Есть другие новости?

Игураси не хотелось говорить о новостях, которых он не понимал.

– Мы приготовились ко всему. Но этим утром из Осаки пришло тайное сообщение: «Торанага отказался от должности в Совете регентов».

– Невероятно! Почему он это сделал?

– Я не знаю. Не могу поверить. Но это должно быть правдой, потому что прежде мы никогда не получали неверных сведений из того источника, господин.

– Госпожа Садзуко? – осторожно спросил Ябу, упомянув самую молодую наложницу Торанаги, чья служанка была его платной осведомительницей.

Игураси кивнул:

– Да. Но я сбит с толку. Теперь регенты выразят Торанаге недоверие, да? Они прикажут ему покончить с собой. Это было сумасшествием – подать в отставку, да?

– Должно быть, Исидо вынудил его. Но как? Об этом не было никаких разговоров. Торанага никогда не подписал бы подобного сам! Ты прав: это поступок сумасшедшего. Он погиб, если сделал такое. Это, видимо, фальшивка.

Ябу в смятении сошел с холма и смотрел, как Торанага пересекает площадь, направляясь к Марико и чужеземцу, которых сопровождала Фудзико. Потом Марико пошла куда-то вместе с Торанагой, остальные ждали на площади. Торанага шагал быстро и решительно. Затем Ябу заметил, как великий даймё вручил Марико маленький пергаментный свиток, и страшно заинтересовался, что в нем и что при этом говорилось. «Какую еще уловку измыслил Торанага?» – спросил он себя, жалея, что с ним нет Юрико, готовой помочь мудрыми советами.

У пристани Торанага остановился. Он не поднялся на корабль, под защиту своих людей, зная, что окончательное решение должно быть принято на берегу. Бежать ему не позволят. Еще ничего не решилось. Он смотрел, как подходят Ябу и Игураси. То, как плохо Ябу давалось спокойствие, о многом сказало Торанаге.

– Да, Ябу-сан?

– Вы останетесь здесь на несколько дней, господин Торанага?

– Мне лучше сразу уехать.

Ябу сделал знак всем отойти так, чтобы их не было слышно. Через мгновение лишь они двое остались на дороге.

– У меня плохие новости из Осаки. Вы отказались и дальше возглавлять Совет регентов?

– Да. Я подал в отставку.

– Тогда вы убили себя. Вы погубили ваше дело, всех ваших вассалов, союзников! Вы похоронили Идзу и убили меня!

– Совет регентов, конечно, может при желании отобрать ваши земли и вашу жизнь.

– Клянусь всеми богами, живыми, мертвыми и теми, что должны родиться… – Ябу с усилием сдерживал свои чувства. – Извините меня за плохие манеры, но вы… вы заняли странную позицию… Да, я извиняюсь. – Не было веской причины обнаруживать эмоции. Это считалось неприличием, потерей лица. – Тогда вам лучше остаться здесь, господин Торанага.

– Я предпочел бы уехать немедленно.

– Здесь вы или в Эдо, какая разница? Приказ регентов придет немедленно. Я думаю, вы захотите сразу же совершить сэппуку. Я почел бы за честь помочь вам.

– Благодарю вас. Но пока приказа нет, я, пожалуй, поживу еще.

– Какое значение имеют день или два? Приказ придет неизбежно. Я сделаю все приготовления, все будет безупречно. Вы можете положиться на меня.

– Спасибо. Да, я понимаю, зачем вам понадобилась моя жизнь.

– Мою жизнь отнимут тоже. Если я отправлю вашу голову Исидо или убью вас и покаюсь, это может задобрить его, но надежды мало.

– Доведись мне оказаться на вашем месте, я бы мог потребовать награды за такую голову. Но, к сожалению, моя голова вам не поможет.

– Я склонен согласиться. Хотя стоит попробовать. – Ябу со злостью сплюнул в пыль. – Я заслуживаю смерти за то, что был глуп и втянулся в эти дерьмовые игры вокруг власти.

– Исидо не раздумывая возьмет вашу жизнь. Но сначала он возьмет Идзу. О да, Идзу пропадет, если он получит власть.

– Не смейтесь надо мной. Я знал, что подобное должно было случиться!

– Я не смеюсь над вами, мой друг, – отозвался Торанага, радуясь, что Ябу ведет себя так недостойно. – Я только сказал, что, если к власти придет Исидо, Идзу получит его родственник Икава Дзукю. Но, Ябу-сан, Исидо не имеет власти. Пока. – И он рассказал Ябу «как другу», почему отказался от регентства.

– Совет обезглавлен! – не мог поверить Ябу.

– Нет никакого Совета. Он не сможет править, пока не изберут пятого регента, – улыбнулся Торанага. – Подумайте об этом, Ябу-сан. Сейчас я сильнее, чем когда-либо. Исидо обезврежен, и Дзукю тоже. Вы получите столько времени, сколько вам нужно, чтобы подготовить ваших стрелков. Сейчас у вас есть Суруга и Тотоми. Через несколько месяцев вы увидите голову Дзикю на острие копья, как и головы всех его родственников, вступите во владение новыми землями. – Он резко повернулся и крикнул: – Игураси-сан! – Пятьсот человек слышали его команду. Игураси припустил к ним, но не успел сделать и трех шагов, как Торанага приказал: – Приведи сюда почетный караул! Пятьдесят человек! Немедленно!

Он не хотел давать Ябу передышку, чтобы тот не обнаружил огромных изъянов в его доводах. Коли уж Исидо бессилен и не имеет власти, голова Торанаги на деревянном блюде становится поистине бесценным даром для него, а значит, и для Ябу. Более того, связанный по рукам и ногам, как презренный преступник, и доставленный живым к воротам Осакского замка, Торанага послужит для Ябу ключами к Канто.

Пока строился почетный караул, Торанага громко провозгласил:

– По этому случаю, Ябу-сама, не примете ли вы от меня этот знак дружбы? – Он вынул из ножен свой боевой меч и, уложив его плашмя на ладони, преподнес Ябу.

Ябу принял клинок как во сне. Это был бесценный дар. Родовое наследие Миновара, известное всей стране оружие, которым Торанага владел уже пятнадцать лет. Он получил его в дар от Накамуры перед собравшимися со всей страны даймё, кроме Бэппу Гэндзаэмона, как часть платы по тайному соглашению…

Это случилось вскоре после битвы при Нагакудэ, задолго до появления госпожи Отибы. Торанага недавно победил Накамуру, будущего тайко, который еще только рвался наверх. Без императорской грамоты, формальных полномочий или официального титула достижение абсолютной власти все еще оставалось под вопросом. Вместо того чтобы собрать громадное войско и разделаться с Торанагой, следуя обычной своей тактике, Накамура решил с ним примириться. Он предложил Торанаге заключить договор о дружбе и тесном союзничестве и – для скрепления уз – взять в жены его сводную сестру. То, что бедняжка уже состояла в браке и давно вышла из юного возраста, не волновало ни Накамуру, ни Торанагу. Этот последний согласился на договор. Муж сосватанной женщины, один из вассалов Накамуры, благодарный богам за то, что ему предложили развод, а не сэппуку, с радостью отослал супругу обратно к сводному брату. Торанага немедленно женился на ней со всеми подобающими почестями и церемониями, но в тот же день заключил тайный пакт с враждебным Накамуре кланом Бэппу, который в то время еще крепко сидел в Канто, угрожая беззащитным тылам Торанаги.

После этого Торанага выехал на соколиную охоту, ожидая неминуемой атаки Накамуры. Но ее не последовало. Вместо этого, сколь ни удивительно, Накамура послал свою уважаемую и любимую мать в лагерь Торанаги – якобы навестить новобрачную, ее падчерицу, а на деле как заложницу, – а затем пригласил Торанагу на большую встречу всех даймё, которую устраивал в Осаке. Торанага думал долго и мучительно, но все-таки принял приглашение, дав знать своему союзнику Бэппу Гэндзаэмону, что неразумно было бы ехать им обоим. Он тайно заслал шестьдесят тысяч самураев в Осаку на случай предполагаемой измены Накамуры и оставил своего старшего сына Нобору на попечение своей новой жены и ее мачехи. Нобору сразу же натащил громадную кучу сухого, как трут, хвороста к стенам резиденции и прямо объявил, что подожжет все это, если с его отцом что-нибудь случится.

Торанага улыбнулся, вспоминая. В ночь перед тем, как он должен был приехать в Осаку, Накамура, что было совершенно необычно, нанес ему тайный визит, один и без оружия.