Альдана Последняя королева эпохи - Надежда Кархалёва

— Так вы вместе сюда попали? — поняла ведьма. — Не по его вине?

— Отчасти. Эту тварь, кстати, зовут Барклиаф, а меня — Дерхонис.

— И чем же он вызвал такое отношение к себе?

— Нас хотели забрать в армию, воевать с повстанцами. Я сразу собрался бежать, Барклиаф вообще боялся войны, но ещё больше боялся, что его найдут. К дезертирам у нас жестоки. Я, дурак, всё-таки уговорил его. Намучился с ним, конечно. Он жалеть начал, что поддался уговорам, порывался вернуться. Однажды я за ним не уследил. Его поймали. Разумеется, этот трус ещё и меня сдал.

— И вас не убили?

— У меня папаша известный человек, тренирует боевых магов. Некоторые из них у короля служат, — хмыкнул Дерхонис.

— Но почему не в тюрьму вас кинули, а в камеру Центра? — удивилась Дашка.

— Отец меня не очень-то любил. Он велел людям, работающим тут, в случае необходимости пустить меня на опыты вместе с Барклиафом.

— У него тоже родители не из простых смертных?

— Он сирота, рос в приюте. Я его пожалел. Нас когда-нибудь выпустят. Сознание нам замутят, как тебе, и с чистой совестью отпустят.

— О! Ты всё же признал! — поднял голову Барклиаф. — Отсюда нормальными не выходят. Дарья, у тебя ведь в нашем мире нет никого? — он сел на полу, облокотившись одной рукой на кровать ведьмы.

— Друзья есть, — возразила она. — Любовь есть.

— А живы ли они теперь? Я слышал, они с тобой на войне. У тебя нет семьи, нет того, кто жил бы тобой. Ты же чужая среди них, что, неправда? Тебе бы не переживать особо из-за того, что тебя тянут на другую сторону, к Эвилане Армад. По всем землям королевства столько людей, которым терять нечего, они могли бы позволить себе уйти туда, где теплее, удобнее, спокойнее, свободнее. Но нет, уходят люди, у которых на стороне света жёны с детьми и ещё куча народу. Предатели! А те, кто не может ими стать, потому что им предавать некого, думают, что именно такими подлецами и станут, и уступают место тем, кому не следовало бы.

— Нет, мне есть, кого предавать, поэтому я добровольно не подчинюсь им, — жёстко ответила ведьма.

— Значит, они тебя заставят, — протянул Барклиаф с безразличием. — Я тоже тебя по-другому представлял, — заговорил он более оживлённо. — О тебе ходили легенды, что ты одинока. Совсем. Вот я и высказал своё предположение о предателях.

— Оно глупое, — заявила Дашка. — Если против самого себя пойти — это тоже предательство.

— Ты можешь измениться так, чтобы оно таковым не казалось. У нас гораздо большие запасы в душе, чем нам кажется, — голос Барклиафа, наконец, отвердел.

— И что же скрываешь в себе ты? — усмехнулся Дерхонис, опередив Дашку.

— В том то и дело, что скрываю, — огрызнулся парень. — Не влезай, не дамся.

— Можешь не притворяться тонкой чувствительной натурой. Дарья уже увидела, что ты трус и приспособленец. По-моему, к этому больше добавить нечего.

— Да оставь ты его, — укорила старшего ведьма. — Мне и без ваших ссор тяжело.

Парни разошлись по разным углам. Дашка хотела лечь, но на кровать забрался Фиелин, спихнуть которого колдунья побоялась. Молодые люди одновременно уступили ей свои. Не раздумывая, ведьма выбрала место Дерхониса. В окне полыхал великолепный закат, ведьме удалось застать превращение его в ночь.

Сон был слишком ярким, живым: Дашка в библиотеке изучает чёрную магию. Взяла потрёпанный фолиант и начала с первых страниц, не пропуская ни строчки, ни слова. Никто не беспокоил её. Иногда колдунья, делая перерыв, подходила к окну, и видела, что находится библиотека в высокой башне, внизу — река и лес, и вокруг ни души, слышно только пение птиц. Один раз хлынул дождь, оставивший после себя радугу. Красивый был сон, Дашка даже расстроилась, когда проснулась. Зелёный уголок в ненастоящем окне камеры, конечно, великолепен, но тишины в камере дождаться было нельзя…

Глава 3 °Cила, крушащая надежду

Из замечательного сна Дашку вырвали крики Барклиафа и рык Фиелина. Вампирского вида пёс с упоением терзал бедного парня, Дерхонис же явно не сочувствовал, поэтому не пытался ничего сделать.

— Фиелин, прекрати! — заорала Дашка, безуспешно. — Хватит!

Констатировав, что команд животное не понимает, она готова была усмирить его магией, но в последнюю секунду, когда ведьма уже открыла рот, чтобы произнести заклинание, подсказанное ей Торманом, спохватилась, что практика в чёрной магии сильно усугубит её положение. От неё добиваются достижения мастерства, которое применят потом против её же друзей.

Однако Фиелина надо было оттащить.

— Дерхонис, помоги же! — попробовала она воззвать к совести парня.

— У меня есть план побега, — сказал он ей сквозь зубы прямо в ухо. — Барклиаф с нами вряд ли пойдёт, он второй раз на такое не решится, слишком свежи воспоминания. А обсуждать при нём — рискованная идея, он же донесёт тюремщику.

— Ты хочешь, чтобы Фиелин его убил? — воскликнула Дашка.

— Ну а что? Зачем он тебе? Воин посредственный, маг плохой, ум не выдающийся.

Выругавшись, ведьма кинулась к зверю, но перед ней вспыхнула стена пламени, непривычно обжегшая Дашку. Защита от магии огня исчезла из колдуньи вместе с её стихийной силой.

Почти обезумевшая ведьма, прочувствовав, как больно у неё защемило сердце, выпалила то самое заклинание. Цепи фиолетовых вспышек прошли сквозь огонь… и разлетелись по сторонам, словно оттолкнувшись от зверя.

Ведьма вспомнила, что не может причинить ему вред, равно как и он ей. Но сквозь огненное кольцо вокруг Фиелина и Барклиафа прорваться было невозможно. К счастью, память стала подкидывать те заклинания, что Дашка изучала во сне (у ведьмы не было сомнений в том, что его ей послали специально). Колдунья решила попробовать чары, блокирующие магическую силу противника — вроде бы она не в состоянии только причинять Фиелину физическую боль.

Заклинание подействовало — стена пала. Фиелин, понимая, что от него не отстанут, сам отпустил Барклиафа и запрыгнул на кровать.

— Это ты зря, — фыркнул Дерхонис.

— Позови… доктора… — прохрипел пострадавший парень, когда Дашка помогла ему добраться до его кровати.

— Каким образом? — беспомощно простонала Дашка.

Дерхонис подошёл к двери и несколько рас ударил, потом пнул. Она скрипнула и отворилась — явился неопрятного вида заспанный человек неопределённого возраста.

— Опять, — заворчал доктор, пытаясь нащупать что-то в кармане грязной безразмерной мантии блёкло-зелёного цвета, покрытой грязными пятнами, засаленной. — Дерхонис, как же ты мне надоел, а!