Рокоссовский - Сергей Егорович Михеенков

бывшие друзья из состава республиканской партийной верхушки – Якуб Берман, Хилари Минц, Роман Замбровский и другие, считавшие, что Войско Польское слишком перенасыщено советскими офицерами, что пора бы им возвращаться в Союз… Обострившиеся взаимоотношения с членами правительства и лидерами партии осложнились конфликтом с полковником МГБ СССР Д. П. Вознесенским[141], который установил за маршалом слежку и даже записывал на плёнку беседы с ним. Однажды Рокоссовский в буквальном смысле схватил полковника за руку: к часам-микрофону из рукава вели проводки, и их маршал вовремя заметил.

Однако разлад произошёл не в Варшаве, а в Москве. Речь Хрущёва на ХХ съезде не только повергла в шок граждан Советского Союза, но и переполошила ту часть зарубежья, которая до этой поры была настроена просоветски. Коммунисты соцстран в один миг почувствовали, что почва стала уходить из-под ног. Оппозиция активизировалась. Её поддерживала значительная часть населения. В лозунгах, как правило, преобладала националистическая риторика. Теперь, с расстояния лет, можно говорить о том, что Хрущёв так или иначе спровоцировал целую серию мятежей и народных волнений в странах советского зарубежья, которые пришлось подавлять в ходе войсковых и даже фронтовых операций: 1956 год – Венгрия (операция «Вихрь»); 1968 год – Чехословакия (операция «Дунай»).

Но первыми вспыхнули поляки: 28 июня 1956 года в Познани произошли массовые волнения, вошедшие в историю под названием «Познаньский июнь». Рабочие крупнейшего в Познани Завода промышленных металлов им. Сталина возмутились несправедливой оплатой труда и дороговизной продуктов в местных магазинах. Именно здесь затянулись в единый узел социопсихологические, как говорят политологи, и политические нити и факторы. На тяжёлое положение рабочих и их семей и партийным органам, и профсоюзам было, мягко говоря, наплевать. Власти, как всегда, надеялись, что как-нибудь само рассосётся. Администрация выслушивала жалобы и просьбы рабочих и ограничивалась обещаниями. Один из исследователей «Познаньского июня» писал: «Рабочий коллектив расценил тактику проволочек властей как издевательство. Ситуацию подогревали призывы к забастовке радикально настроенных рабочих, и это чётко зафиксировали соответствующие службы».

На демонстрацию вынесли антирусские и антисоветские лозунги, «а также направленные персонально против министра обороны ПНР К. Рокоссовского». Демонстранты кричали: «Хотим хлеба!», «Требуем снизить цены!», «Долой красную буржуазию!». Основными требованиями, выдвинутыми демонстрантами в ходе начавшихся переговоров, были повышение зарплаты и снижение цен на продовольствие. В сущности, ничего особенного, обычные требования работяг, замордованных и постоянно обманываемых начальниками разных рангов. Если бы в Познань вовремя, то есть немедля, подогнали состав дешёвого качественного мяса и начали переговоры с делегациями протестующих, возмущение тут же пошло бы на спад и народ успокоился. Но власти оказались последовательными в своём упорстве, гибкости не проявили. В результате шествие постепенно переросло в столкновения с силами правопорядка. Приступом взята тюрьма. Захвачена оружейная комната. Тюремной охране перед штурмом поступил приказ: ни при каких обстоятельствах огня не открывать. Затем начался штурм здания Управления общественной безопасности. Здесь началась перестрелка. В окна полетели бутылки с бензином. «Коктейли Молотова» уже стали главным оружием смуты.

Тем временем в 20 километрах севернее взбунтовавшегося города на учебном полигоне проходили штатные занятия частей 2-го танкового корпуса Войска Польского. На заседании Политбюро ПОРП было принято экстренное решение: двинуть на город танки корпуса. Танковую дивизию возглавил вице-министр национальной обороны генерал Станислав Поплавский[142]. Танки генерала Поплавского были встречены бутылками с зажигательной смесью. Несколько боевых машин сгорели. Но танкисты задачу выполнили – захватили центр Познани, главнейшие перекрёстки улиц и важнейшие здания и учреждения. Вечером 30 июня танки из города вывели. В места постоянной дислокации вернулась также бронетехника Северной группы войск, поднятая по тревоге и походными колоннами вытянувшаяся в направлении Варшавы.

Хрущёв в те дни вёл интенсивные консультации и с Политбюро, и с главами дружественных государств. Вскоре было принято решение силу не применять. Уже назревал конфликт в Венгрии. Демократия после только что прошедшего XX съезда КПСС пьянела от свежего воздуха улиц больших городов. Всего через несколько месяцев, осенью, маршал Конев с 60-тысячным корпусом в ходе операции «Вихрь» проведёт осаду Будапешта и железной рукой подавит бунт.

Во время польских волнений Рокоссовский тоже был настроен решительно. Но похоже, пролитая в Познани кровь остановила противостоящие стороны. По официальным данным, в результате столкновений и перестрелок 74 человека были убиты (55 человек погибли непосредственно в ходе перестрелки, 19 человек впоследствии умерли от ран); из этого числа гражданских лиц – 66, работников управления безопасности – три, милиционеров – один, солдат Войска Польского – четыре. Ранены 575 человек гражданских, 15 работников управления безопасности, пять милиционеров, 37 солдат.

Правительственная комиссия, расследовавшая познанское возмущение, признала основной причиной экономические трудности. При этом никаких следов внешнего влияния на события обнаружено не было. Холодная война между странами социализма и Западом шла по всем фронтам, в том числе и экономическому.

Разлад, как правило, всегда начинается внутри системы. Вот секретное донесение советника посольства Советского Союза в Варшаве Д. И. Заикина – отчёт о беседе с Рокоссовским 1 октября 1953 года: «Во время приёма, устроенного Послом КНР в Варшаве по случаю Национального праздника Китайской Народной Республики, имел краткую беседу с тов. Рокоссовским. Говоря о военных советниках, советских специалистах, командируемых в польскую армию Правительством СССР по просьбе Правительства Польской Народной Республики, т. Рокоссовский шутя заявил, что он сам бы хотел быть главным военным советником, так как это определило бы срок его пребывания в Польше.

Своё желание уехать из Польши маршал Рокоссовский мотивирует длительным пребыванием в этой стране и теми трудностями, которые создаются ему в работе. Маршал Рокоссовский заявил, что в Польше умеют создавать такие условия, при которых трудно работать.

Причину этого он объясняет тем, что в своё время он поставил в ЦК Польской объединённой рабочей партии вопрос о необходимости произвести в Войске Польском некоторые замены и перестановки, в частности в Политуправлении Польской армии и других её важных инстанциях, где в нарушение партийного подхода к подбору кадров таковые были укомплектованы по национальному и семейному признаку из лиц еврейской национальности. Такой неправильный подбор кадров мешал укреплению Польской армии. Хотя оздоровление личного состава политуправления и других инстанций Польской армии, заявил т. Рокоссовский, проводилось с одобрения ЦК ПОРП, некоторые руководящие партийные работники, оказывающие влияние на тов. Берута, резко изменили своё отношение к тов. Рокоссовскому.

В беседе тов. Рокоссовский сказал, что тов. Берут хороший человек, но является весьма податливым и в определённой степени отражает мысли тех лиц, которые относятся к тов. Рокоссовскому недоброжелательно. К этим лицам тов. Рокоссовский относит Бермана, Минца, Замбровского.

Тов. Рокоссовский считает, что именно в связи с недоброжелательным отношением к нему у польских товарищей возникла идея пригласить снова в Польшу бывшего генерал-полковника Корчица[143], находящегося в настоящее время в СССР. Это объясняется, по мнению тов. Рокоссовского, тем, что его в Польше некоторые лица считают представителем Москвы, а Корчица считают своим лицом, которое в первую очередь заботится об интересах Польши. О Корчице