Систематическое богословие - Луи Беркхоф

прежде всего заключалась в отсутствии того, что должно присутствовать, а именно первородной праведности, не являющейся неотъемлемой частью человеческой природы. Некоторые считают, что человеческая сущность изменилась бы лишь в том случае, если бы была утрачена и justitia naturalis.

Против данной точки зрения можно выдвинуть те же аргументы, что и против пелагианского учения. Достаточно лишь напомнить их. Поскольку католическое учение рассматривает настоящий грех как сознательное волеизъявление, выраженное в действии, против него можно выдвинуть те же возражения, что и против пелагианства. Представление о том, что первородная праведность является сверхъестественным добавлением к естеству человека и что ее утрата не изменяет человеческую природу, не соответствует Писанию — об этом мы уже упоминали, рассматривая тему образа Божьего в человеке. Согласно библейскому учению, вожделение — это грех, настоящий грех, корень многих греховных действий. Об этом мы говорили, когда рассматривали библейскую концепцию греха.

Вопросы для дальнейшего изучения

Удалось ли философии объяснить происхождение греха? Подтверждает ли Писание мнение, что грех изначально не имел этического измерения? Какие возражения существуют против того, что грех — это просто недостаток? Правильно ли представлять грех как некую субстанцию? Кто считал, что грех есть субстанция? Существует ли такой грех в отрыве от грешника? Как доказать, что грех можно определить только Божьим законом? Разделял ли Павел точку зрения древнегреческих дуалистов, когда говорил о «теле греха» и использовал термин «плоть» для обозначения греховной природы человека? Можно ли оправдать сегодняшнюю тенденцию подменять понятие «грех» понятием «зло»? Что такое социальная интерпретация греха? Признает ли она грех в его фундаментальном значении?

Литература

Bavinck, Gereformeerde Dogmatiek III, pp. 121–158.

Kuyper, Dictaten Dogmatiek, De Peccato, pp. 27–35.

Hodge, Systematic Theology II, pp. 130–192.

Vos, Gereformeerde Dogmatiek II, pp. 21–32.

Dabney, Systematic and Polemic Theology, pp. 306–317.

McPherson, Christian Dogmatics, pp. 257–264.

Pope, Christian Theology II, pp. 29–42.

Orchard, Modern Theories of Sin.

Moxon, The Doctrine of Sin.

Alexander, Syst. of Bibl. Theology I, pp. 232–265.

Brown, Christian Theology in Outline, pp. 261–282.

Clarke, An Outline of Christian Theology, pp. 227–239.

Orr, God’s Image in Man, pp. 197–246.

Mackintosh, Christianity and Sin.

Candlish, The Bibl. Doct. of Sin, pp. 31–44.

Talma, De Anthropologic van Calvijn, pp. 92–117.

Tennant, The Concept of Sin.

Глава 21. Передача греха

Из Писания и по опыту мы знаем, что грех распространился повсюду. Библия утверждает, что причина этого повсеместного распространения — грехопадение Адама. В этой главе мы рассмотрим эти два вопроса: повсеместное распространение греха и связь греха Адама с грехом всего человечества. Большинство богословов в общем признают факт повсеместного распространения греха, однако по вопросу взаимосвязи греха Адама с грехом его потомков существуют разные мнения.

А. Исторический обзор

1. Взгляды до Реформации. В трудах апологетов не говорится ничего определенного о первородном грехе, но уже Ириней и Тертуллиан пишут, что наше греховное состояние является результатом грехопадения Адама. В то же время идея о прямом вменении греха Адама его потомкам чужда даже им. Тертуллиан придерживался реалистических взглядов в вопросе о человечестве. Он считал, что каждый человек в отдельности потенциально присутствовал в Адаме, и поэтому согрешил, когда Адам согрешил, и стал порочным, когда Адам стал порочным. В Адаме согрешила вся человеческая природа, поэтому всякое ее индивидуальное проявление также греховно. Ориген же, находившийся под сильным влиянием греческой философии, занимал другую позицию по данному вопросу: он едва ли признавал связь между грехом Адама и грехом его потомков. Он объяснял греховность человечества прежде всего тем, что все люди лично согрешили в период предсуществования, хотя и признавался, что в этом вопросе не все понятно. Августин разделял реалистическую концепцию Тертуллиана. Когда он также говорил и о «вменении греха», он не имел в виду прямое, непосредственное, вменение вины Адама его потомкам. Его учение о первородном грехе не до конца ясно. Возможно, это связано с тем, что он колебался между традуционизмом и креационизмом. Он подчеркивает тот факт, что человечество присутствовало в семени Адама и в нем согрешило, но тут же утверждает, что все люди согрешили в Адаме как в своем представителе. В то же время он делает большой упор на концепцию передачи порочности греха. Грех передается при воспроизводстве, а это воспроизводство греха Адама одновременно является и наказанием за его грех. Уиггерс кратко сформулировал эту идею так: «Испорченная природа всего человечества — это справедливое наказание преступления первого человека, в котором уже существовали все люди»130.

Пелагий, ярый противник Августина, отрицал связь между грехом Адама и грехом его потомков. По его мнению, распространение греха через воспроизводство вытекало из теории традуционизма, которую он считал ересью, а идея о том, что грех Адама может быть вменен кому бы то ни было, кроме самого Адама, не соответствует представлению о Божьей справедливости.

Церковь отрицала пелагианское учение, а схоласты, в целом согласные с учением Августина, делали большой акцент на распространении греховности, а не вины Адама. Гуго Сен-Викторский и Петр Ломбардский считали, что похоть оскверняет семя при зачатии, и что такое осквернение в некотором роде портит душу, когда она соединяется с телом. Ансельм, Александр Гаэльский и Бонавентура придерживались реалистических взглядов, рассуждая о связи Адама и его потомства. Все человечество присутствовало в семени Адама, и таким образом также согрешило в нем. Его непослушание стало непослушанием всего человеческого рода. При этом воспроизводство считалось sine qua non (непременным условием) передачи греховной природы. Бонавентура и его последователи провели еще более четкое различие между первородной виной и первородной порочностью. Считалось, что виновность Адама вменялась всем его потомкам. Адам потерял свою первозданную праведность и тем самым навлек на себя негодование Бога. В результате первородной праведности были лишены все его потомки, став объектом излияния Божьего гнева. Более того, греховность Адама неким образом передалась его потомству, хотя как именно это произошло, схоласты не могли определить и поэтому вели между собой споры. Они не были традуционистами и поэтому не считали, что душа, являвшаяся местом обитания зла, передавалась от отца к сыну при воспроизводстве. По поводу того, как же все-таки передается зло по наследству, высказывались разные предположения. Некоторые утверждали, что зло передается через тело, которое в свою очередь оскверняет душу в тот самый момент, когда вступает с ней в контакт. Иные понимали, что такое объяснение весьма небезопасно, поэтому утверждали, что каждый человек рождается таким, каким был Адам до того, как был наделен первозданной праведностью, и поэтому вынужден испытывать борьбу необузданной плоти и духа. Фома Аквинский придерживался реалистических взглядов еще в более жесткой, но модифицированной форме. Он считал, что все человечество представляет собой организм, и, так же, как и в теле, действие одного органа, например руки, воспринимается как действие всего человека, так и грех одного представителя человечества как организма принимается за грех всего организма.

2. После Реформации. Хотя реформаторы и не были согласны со схоластами в вопросе природы первородного греха, их взгляд на его передачу не содержал в себе никаких нововведений. У них не было ясного представления о том, что в их трудах еще нет ясного учения о том, что Адам являлся представителем всего человечества, и о том, что его вина напрямую была вменена его потомкам. По словам Лютера, Бог считает нас виновными из-за того, что в нас пребывает грех, унаследованный от Адама. Примерно то же говорит и Кальвин. Он полагает,