Условный рефлекс - Ксения Мартьянова

содрогнулось от взрыва наслаждения внутри, а затем наполнилось самым приятным в мире теплом. Брендон вновь развернул девушку к себе, а затем накрыл её рот своим. Шаг. Ещё один. Босые ноги коснулись холодного пола душевой кабины. Натали обвила мужскую шею руками, а затем почувствовала, как первые капли упали на волосы, тело и лицо. Очередной стон слетел с губ, когда Брендон подхватил её за ягодицы, припер к стенке, а затем вновь вошел в разгоряченное лоно. Упиваясь его поцелуем, Натали теряла себя. Толчок. Толчок. Толчок. Ещё сильнее и мучительнее. Ещё жестче, но в то же время невероятно нежно. Шершавая плитка царапала девичью спину, но Натали было плевать. Она стонала, то кусая мужские губы, то непроизвольно глотая капли льющейся из душа воды. Ещё одно движение. И ещё. Новая волна наслаждения подкатила так быстро, что она даже не успела опомниться. Взрыв. Затем второй. Натали закричала, и мир снова наполнился самыми прекрасными из существующих на земле красок. Толчок. Толчок. Толчок. Брендон резко вышел из неё, содрогнулся, а затем прижался своим лбом к её, пытаясь восстановить сбившееся дыхание.

Натали улыбнулась, запустила пальцы во влажные мужские волосы, а затем поцеловала его лицо. Она покрывала поцелуями его лоб, виски, щеки и подбородок с чуть выступившей щетиной. Вдыхала его запах, который сводил её с ума. Тот самый запах, без которого она уже не представляла ни одного своего дня. Да что там дня, всей жизни. Да, именно жизни. Потому что разве можно представить себя без мужчины, которому удалось похитить твоё сердце?

Она снова улыбнулась. По щекам покатились непроизвольные слезы.

Ну вот и призналась. Хотя бы себе самой.

Она любила этого человека. Любила так сильно, что сама себя боялась.

А ещё боялась, что он не сможет так же сильно полюбить её в ответ.

– Всё хорошо? – Тихо спросил Брендон так, будто бы вдруг случайно уловил её мысли.

– Да. Прекрасно.

– Посмотри на меня, – попросил он, и Натали пришлось открыть глаза.

Их взгляды снова встретились. И вновь та же самая молния поразила их обоих насквозь.

– До чего же ты красивая, – прошептал Брендон, заправляя её мокрые волосы за ухо.

Сердце подпрыгнуло, а затем на бешеной скорости рухнуло вниз. Он смотрел на неё совсем иначе, чем обычно. Так, словно чувствовал то же, что чувствовала она. Хотя, возможно, всё это лишь красивая иллюзия, и реальность намного суровее, чем ей бы того хотелось.

Бах. Ба-бах. Натали показалось, что в грудь резко вошла стальная пуля. Брендон ничего ей не сказал. Ничем не обидел. Никак не задел. Тогда почему же ей вдруг стало так невыносимо больно?

– Ты уверена, что в порядке? Тебя точно ничего не тревожит?

И снова бах.

Отец очень часто повторял, что, чтобы не происходило в душе его маленькой принцессы, и как бы старательно она не пыталась это скрыть, он всегда увидит истину в её чистых, как океан глазах. Всегда, чтобы ни случилось, и сколько бы лет не прошло, прочтет её, как открытую книгу. И теперь ровно то же самое, сам того не осознавая, делал с ней и Брендон.

– Всё хорошо, – на автомате ответила Натали, но став неестественно тихим, голос её выдал.

– Не обманывай меня, – Брендон нежно приподнял её лицо за подбородок, не дав возможности опустить взгляд.

От его ласкового, словно солнце, тембра, Натали едва не разревелась, как последняя дура. Ну что… что она могла на это ответить? Только если вновь попытаться солгать. Ведь найти в себе силы сказать ему правду у неё бы просто не вышло.

– Чего ты боишься? – Шепотом спросил он, прижимая к себе её дрожащее женское тело.

И вновь ему удалось перевернуть треклятую станицу.

Стало холодно. Вода из душа вдруг показалась ужасно ледяной. Всё тело свело сильнейшей судорогой. Вероятно, заметив это, Брендон крепче обнял девушку.

Натали услышала, как поворачивается краник. Секунда. Вторая. Третья. Секунды шли, но температура не менялась. А, возможно, дело было в том, что холод был порождением чего-то, что жило и дышало у неё внутри.

Брендон завернул Натали в полотенце, а затем стал растирать влажное, озябшее тело, будто бы изо-всех сил пытался согреть маленького испуганного ребенка. В каждом его движении было столько заботы и нежности, что сердце болезненно сжималось, отзываясь очередным ударом в каждой её клеточке.

Как… ну как ей суметь всё ему объяснить? Как признаться в том, что ей просто страшно?…

– Прости, если сделал тебе больно.

Искренние сожаления Брендона заставили Натали резко вскинуть голову.

– Ты не делал, – тихо ответила она, заглядывая ему в глаза, – это всё я.

– Расскажи мне, что тебя гложет, – попросил он, – я же вижу, что что-то есть.

– Это… – Натали хотела было выложить всё, как оно есть, но запнулась на полуслове, а затем нервно усмехнулась, – …такие глупости, знаешь. Забудь. С женщинами иногда такое бывает. Резкая смена настроения – то вверх, то вниз. Словно американские горки. – Она постаралась улыбнуться шире и сделать это как можно более правдоподобно. – Наверное, гормоны. Ну знаешь, перед… ежемесячным приливом. – Договорила она, очень надеясь, что это будет достаточным для Брендона объяснением.

Он смотрел на неё, наверное, пару минут. Просто молча смотрел, будто бы пытался понять, врала ли она или же говорила правду. Будто бы читал продолжение истории, пытаясь без её помощи добраться до страницы, которая даст ответы на его вопросы. И, кажется, это у него получалось весьма неплохо.

Минуты начали тянуться так долго, что стали казаться чертовой вечностью.

Было невыносимо не знать, о чем он думал в этот момент. Но ещё невыносимее было слушать тишину.

– Собирайся, я кое-что тебе покажу.

Натали хлопнула глазами, но возражать и сыпать вопросами не стала. Они оделись, оставили Море записку и уже через каких-то пятнадцать минут сидели в автомобиле Брендона. Ещё примерно через сорок минут они остановились в тени деревьев у высокого бетонного забора. Судя по местности и воздуху, а также по табличкам, которые встречались им на пути, они выехали за пределы города. Выйдя из машины, Натали заметила мужчину африканской внешности, на вид приблизительно лет пятидесяти, который, счастливо улыбаясь, направлялся прямо к ним. На первый взгляд он показался девушке весьма приятным человеком, хотя она и совсем его не знала.

– Мальчик мой, как я рад тебя видеть, – мужчина улыбнулся шире, а затем раскинул свои объятия.

– Дядя, Эрл, – Брендон нырнул в крепкие приветливые руки, а затем на секунду задержался в них, пока большие ладони хлопали его по спине. Дядя?

– Эрл Гэдсон. Можно