Условный рефлекс - Ксения Мартьянова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сглотнув слезы, Натали несколько раз сморгнула. Она прочувствовала всю боль Брендона. Весь его страх за Аманду. Как тяжело ему было. Как тяжело было Аманде и всей её семье. Ругая себя за недоверие, за мысли, которые допустила в сторону этого мужчины, Натали сделала шаг и, не медля более ни секунды, бросилась ему на грудь и крепко-крепко его обняла. Она знала, что не сможет унять давнюю боль и избавить мужское сердце от застарелых рубцов, но надеялась, что сумеет облегчить его муки. Хотя бы немного.
Сначала неуверенно, но после с необходимостью Брендон прижал девушку к себе, а затем коснулся ладонью её волос. Она ощущала его теплые губы на своей макушке. Слышала, как гулко стучит его израненное сердце. В этот момент их сердца бились в унисон, делая их обоих сильнее, чем они когда-либо были. Уткнувшись носом в его рубашку, Натали вдохнула сладких аромат парфюма и родной запах мужского тела. Это успокаивало её, давало ощущение безопасности и в который раз доказывало, как небезразличен этот человек ей стал.
– Прости меня, – прошептала она, вжимаясь в мужскую грудь сильнее, – пожалуйста, прости.
– И ты меня, – выдохнул Брендон, а затем нежно поцеловал её в волосы.
Они простояли так ещё некоторое время, просто наслаждаясь теплом и близостью друг друга. Не думая совершенно ни о чем. Не замечая времени. Не придавая значения поднявшемуся ветру и опускающейся на город ночи. Они просто стояли, обнимая друг друга. Существуя друг для друга. И слушали тишину.
– Я не хочу везти тебя домой, – тихо признался Брендон.
Натали улыбнулась, а затем сильнее обняла мужчину.
– Хочешь, чтобы я отправилась пешком?
Она ощутила, как уголки его губ приподнялись. Он немного помолчал, а затем прошептал:
– Хочу, чтобы сегодня ты осталась у меня.
Приятное тепло волной разлилось по всему телу. Натали слегка отстранилась, а затем заглянула мужчине в глаза.
– Ты действительно этого хочешь? – Спросила она. – Нарушая все свои правила?
Брендон осторожно скользнул ладонью по её щеке, а затем нежно коснулся края губ.
– Мне казалось, теперь мы пробуем по твоим правилам, или я не прав?
Боже, кто бы знал, как долго она ждала этих слов… неужели всё это происходило наяву?
– Прав, – выдохнула она, позволив сердцу взволнованно подпрыгнуть.
– Тогда я хочу нарушать все свои правила, если ты мне это позволишь, – Брендон ласково заправил её локоны за ухо, заставляя целый ворох мурашек пробежать по женскому телу.
– Думаю, это можно устроить.
– Правда? – Игриво переспросил он.
– Правда, – прошептала Натали, а затем, приподнявшись на цыпочки, поцеловала мужчину, который вот так вот внезапно и чертовски необъяснимо стал для неё целым миром.
Глава 21
Брендон стоял в проёме, опершись плечом о дверной косяк и, сложив руки на груди, не без интереса наблюдал за разворачивающимся перед ним концертом. Звук колонок был практически на максимуме. А из динамиков играла песня Рассела Дикерсона, под которого они с Натали три дня назад танцевали на балу. Но тогда с ним была элегантная, сдержанная женщина с манерами императрицы. Сейчас же эта же самая женщина скорее походила на дикую, пылкую и совершенно взбалмошную девчонку. Но такую естественную и прекрасную, что сердце отзывалось на её смешные, немного нелепые движения каждым новым ударом. Скользя кистью по стене, Натали танцевала в такт музыке, без стеснения и неловкости напевая уже хорошо знакомый текст. Несмотря на то, что она узнала о существовании Рассела всего несколько дней назад, Брендон не сомневался в том, что каждый диск парня был заслушан этой сумасшедшей до дыр. Его голос как-то по-особенному запал ей в душу. Да чего уж там, он теперь даже на звонке у неё стоял. Интересно, как скоро та же участь настигнет её будильник?
Макнув кисть в краску, Натали прокрутилась вокруг своей оси, а затем, выкрикнув слова песни, брызнула краской на стену, образовывая на ней мелкие зеленые капли. Затем желтые. Синие. Красные. С каждым новым разворотом стена становилась всё ярче, а художница смеялась так непринужденно и по-детски, словно это было самое прекрасное, что она когда-либо делала.
– Надеюсь, моя мама дала на это добро.
Всё ещё улыбаясь, Натали повернулась, и глаза её счастливо заблестели. Она улыбнулась шире, а затем шутливо нахмурилась.
– Как давно ты за мной подглядываешь?
– Не подглядываю, а наблюдаю. – Поправил её Брендон, неторопливо отталкиваясь от дверного косяка. Приблизившись, мужчина ощутил знакомый запах цитруса и ванили – духи, которые он подарил ей два дня назад. С тех пор она пользовалась только ими. – И то, что я наблюдаю, слегка меня…
– Беспокоит? – Весело приподнимая брови, предположила она.
– Скорее ошеломляет. – Подобрал он нужное слово. Затем вновь посмотрел на картину. А точнее на разноцветное изображение чьего-то лица: это что, тот актер из Грязных танцев? – Я удивлен, что ты рисуешь. Но ещё больше удивлен, что ты делаешь это на стенах. Может быть, купить тебе холст?
– Не переживай, я проказничаю легально, – игриво ответила Натали, а затем улыбнулась шире, – и нет, холст мне не нужен.
– Уверена? Просто я только недавно сделал ремонт у себя в квартире, а ты стала часто так бывать, так что…
Внезапно Брендон ощутил смачный шлепок по руке. Натали изумленно открыла рот, затем сдвинула брови и возмущенно ахнула.
– Значит, по-твоему, я ужасно рисую?
– Я этого не говорил.
– Но ты намекнул на свой идеальный ремонт! Наверняка сейчас думаешь о том, что однажды утром проснешься напротив Брэда Питта, который будет таращиться на тебя так же, как сейчас таращится Патрик. – Брендон улыбнулся, и Натали, по всей видимости, это задело. Она расстроенно посмотрела на свою «картину». – Я думала, что у меня неплохо выходит.
– Так и есть, – обняв девушку за талию, он притянул её к себе, и Натали пришлось невольно заглянуть ему в глаза, – ты невероятно рисуешь. В тебе сокрыто столько таланта, экспрессии и огня, что каждый раз, когда они вырываются наружу, у меня захватывает дух. И я был бы счастлив проснуться однажды утром напротив таращившегося на меня Брэда Питта, если бы был уверен, что его сотворила ты.
– Правда?
– Да, – прошептал Брендон, заправляя выбившийся локон Натали за ухо.
– Значит… – Всё ещё находясь в его крепких объятиях, Натали повернулась к стене, – …Патрик не стал бы забрасывать меня банановой кожурой, если бы увидел свой портрет?
– Думаю, он купил бы эту стену, –
