Секрет нашего успеха. Как культура движет эволюцией человека, одомашнивает наш вид и делает нас умнее - Джозеф Хенрик

спокойнее взаимодействовать и в дальнейшем совместно пользоваться, скажем, местами для водопоя или плодовыми рощами[466].

Теперь между группами налаживается поток практик, орудий и приемов, перетекающий по социальным каналам семейных отношений. Такая расширенная сеть увеличивает размер и сложность репертуаров орудий, навыков, практик и ноу-хау. А значит, на этом этапе культурная сложность в мире возрастает, что окупает затраты на большой мозг, поскольку появляется больше знаний, которые можно усвоить.

В дальнейшем, как только наши предки начали создавать и усваивать пакеты социальных норм, которые предписывают, расширяют и подкрепляют паттерны поведения, постоянные пары превратились в брачные союзы, а биологические отцы — в заботливых пап (см. главу 9). Культурная эволюция неоднократно поощряла и особые отношения между мужчиной и братом его матери, которые антропологи называют авункулат. Авункулат нередко помогает наладить связи между разными сообществами. Племянники обладают особыми привилегиями, могут навещать своих дядьев с материнской стороны и получать от них подарки (и многому учиться). Чтобы подчеркнуть уже высказанные соображения, добавлю: социальные нормы означают, что хотя эти отношения подкрепляются некоторыми базовыми аспектами психологии родства у приматов, сейчас за ними еще и наблюдает вся община (третьи лица), которая следит, чтобы стороны не нарушали неписаных законов[467].

Таким образом, наложение пути социальной заботы на путь ноу-хау способствует переходу через Рубикон сразу несколькими способами.

Во-первых, сочетание постоянных пар и социального обучения расширяет родственный круг и тем самым одновременно дает больше возможностей учиться у других и поощряет аллопарентальную заботу со стороны новообретенных родственников. Родственные узы повышают социальную толерантность, которая, создавая больше возможностей учиться у других, подталкивает культурную эволюцию более обширных и сложных комплексов орудий и ноу-хау. Эти комплексы делают еще более выгодным для индивидов обладание психологическими способностями и мотивацией к обучению у других, и в конце концов, когда некоторые навыки становятся трудноусвояемыми, такое положение дел открывает путь по крайней мере для некоторых простых форм учительства, поскольку теперь у нас есть опытные особи, узнающие своих родственников и обладающие самыми разными стимулами вкладывать в них силы и время. Так или иначе, родственный круг детеныша не станет, а зачастую и не сможет так просто утаивать от него ценные ноу-хау, навыки или приемы добывания пищи.

Во-вторых, поскольку новые родственники и те, кто хочет научиться ухаживать за младенцами, готовы заботиться о детеныше и вкладывать в него ресурсы, это позволяет матерям быстрее беременеть снова и при этом дает их потомству необходимое время и возможности, чтобы подключиться к растущему корпусу доступных практик, орудий, приемов и специальных знаний. В результате мозг становится больше, а детство — дольше, чтобы наполнить этот мозг ноу-хау, обретенным и усовершенствованным благодаря сочетанию наблюдений и игры или практики. Разумеется, стоит зайти чуть дальше по этому пути, и культурная эволюция создаст социальные нормы и применит социальные технологии вроде ритуалов, чтобы сохранить и упрочить расширенные родственные связи между группами и отдельными людьми в больших популяциях.

Почему современные человекообразные обезьяны не перешли Рубикон

Теперь, когда мы понимаем, какую важную роль в накоплении культурного ноу-хау играют размеры группы, социальное взаимодействие и постоянные пары, нам легче понять, почему современные человекообразные обезьяны не перешли этот порог и не вступили в режим кумулятивной культурной эволюции. Скажем, гориллы образуют устойчивые парные связи, но живут группами, состоящими из одной семьи — один самец и несколько самок. Для кумулятивной культурной эволюции такие группы слишком малы. Подобным же образом орангутаны от природы одиночки и не создают прочных пар, а следовательно, юным орангутанам не у кого учиться, кроме своей матери. Без других моделей для социального обучения очень трудно накопить культурное ноу-хау. Шимпанзе более склонны жить группами, но их социальная организация деления-слияния (fission-fusion) означает, что молодые шимпанзе все равно проводят время в основном подле матери. Исследования того, как маленькие шимпанзе учатся применять палки, чтобы доставать термитов и муравьев, показывают, что детеныши шимпанзе и в самом деле в качестве модели могут ориентироваться только на мать (90 % случаев), хотя, если представится возможность, наблюдают и за другими, в основном — за старшими родственницами[468]. Таким образом, узкий эволюционный мостик через Рубикон, который я выстроил, начинается с большой наземной обезьяны, вынужденной жить довольно большими группами (из-за хищников), в которых по крайней мере у некоторых особей обоего пола есть эволюционные стимулы создавать пары.

Подводя итоги, можно сказать, что главное, почему наши предки смогли перейти Рубикон, а великое множество других видов этого не сделали, — то, что мы решили проблему старта: большие мозги, настроенные на обучение у других, не окупаются, если в мыслях окружающих еще нет обильного материала, который стоит усвоить. Поэтому, если предположить, что мы начинаем с существа, у которого уже есть хорошие способности к индивидуальному обучению (например, с большой человекообразной обезьяны), прежде всего следует задуматься, какие условия благоприятствуют накоплению ноу-хау, которому в принципе можно научиться без увеличения размеров мозга. Наземный образ жизни очень этому способствует, поскольку расширяет возможности для индивидуального обучения и дает больше шансов для обучения социального. Хищники вынуждают приматов жить большими коллективами, чтобы защищаться, тем самым увеличивая численность и внутреннюю связность группы. Таким образом, наземный образ жизни и хищники расширяют культурный репертуар группы и могут начать подталкивать вид за порог.

Однако увеличение мозга для хранения большего количества культурной информации сталкивается еще с одним серьезным препятствием: это дорого обходится матерям, вынужденным вкладывать силы и время в потомство, которому нужно больше времени, чтобы повзрослеть и научиться всему, что нужно для выживания. Даже если в краткосрочной перспективе эти затраты окупаются для матерей, в конце концов это может привести к вымиранию вида, если случится голод, засуха или наводнение. Это ограничение можно преодолеть, если увеличение размеров групп мастеров социального обучения, вызванное угрозой хищников, приведет к распространению стратегий создания постоянных пар, что в дальнейшем расширит родственный круг, даст новые возможности для социального обучения и стимулирует аллопарентальную заботу. В сочетании с растущим производством высококачественной пищи, которое становится возможным вследствие накопления культурного ноу-хау (благодаря новым возможностям для социального обучения), аллопарентальная помощь матери и ее потомству со стороны и родственников, и других членов группы снижает ее затраты и в краткосрочной, и в долгосрочной перспективе, и в итоге она получает возможность рожать чаще. Это открывает дорогу массированному увеличению мозга, подстегиваемому все более сильным отбором на способности к культурному обучению.

Глава 17

Новая форма жизни

На страницах этой книги я пытался показать, что люди находятся в процессе, который биологи называют