Дин Рид: трагедия красного ковбоя - Федор Раззаков

– Дин Рид – этот тот самый американский певец, который выстирал флаг своей страны в Сантьяго? – поинтересовался президент у главы СИДЕ.

– Тот самый, – подтвердил шеф спецслужбы.

– Известно, зачем он приехал к нам?

– Судя по всему, не в качестве туриста или исполнителя своих песен. По нашим сведениям, он планирует провести здесь какую-то пропагандистскую акцию в поддержку левых.

После этого в кабинете повисла тишина, которая длилась в течение минуты. Все это время президент сидел в своем кресле и глубокомысленно смотрел в окно, а глава спецслужбы не решался отвлечь хозяина кабинета от его мыслей. Наконец шеф СИДЕ не выдержал и поинтересовался:

– Может быть, арестовать его и выслать из страны? Повод для этого у нас есть: он ведь проник к нам нелегально.

– Вот именно, что проник, обведя вас вокруг пальца, – не скрывая своего раздражения, заявил президент. – Теперь о его пребывании здесь известно всем, и стоит вам применить насилие, как об этом тут же раструбят левые газеты. Вы хотите выставить своего президента душителем свобод?

Шеф СИДЕ счел за благо промолчать, понимая, что и в самом деле сморозил глупость. Возникшая в кабинете пауза длилась около минуты, после чего Лануссе подвел итог разговору:

– Не спускайте с этого американца глаз и, как только он задумает что-то противозаконное, немедленно высылайте из страны.

В течение нескольких дней Дин и Патрисия жили в Буэнос-Айресе, стараясь не давать повода властям думать, что они замышляют что-то противозаконное. Дин даже заехал на студию грамзаписи с тем, чтобы разведать обстановку насчет возможных переговоров о выпуске своих пластинок, и сделал зондаж на предмет проведения своих концертов. Побывал он и на киностудии, где встретился с режиссером Энрике Каррерасом, у которого в 60-х снялся в двух фильмах. От него Дин узнал, что тот только что выпустил свою очередную музыкальную комедию с непритязательным названием «Улыбка мамы», где главную роль опять сыграл его постоянный исполнитель – популярный аргентинский певец Палито Ортега.

– А для меня ролей у тебя нет? – как бы в шутку спросил Дин.

– Увы, Дин, но твоя персона вряд ли устроит боссов киностудии, – развел руками Каррерас. – Но я слышал, что ты и в Италии испытываешь такие же трудности?

– К сожалению, это правда, – подтвердил этот слух Дин. – Моя политическая активность у многих как кость в горле. Впрочем, их понять можно. Господа капиталисты не хотят платить мне гонорары, зная, что половину из них я буду отдавать коммунистам.

– А не отдавать нельзя? – поинтересовался Каррерас.

– Это моя принципиальная позиция, – пряча улыбку, ответил Дин.

– В таком случае тебе легче сниматься у коммунистов.

– Судя по всему, к этому все идет, – ответил Дин и первым протянул ладонь для прощального рукопожатия.

Но за всеми этими посещениями Дин не забывал и о главном, ради чего он сюда приехал, – о пропагандистской акции. Ею должна была стать пресс-конференция, на которой Дин собирался озвучить свое воззвание к аргентинскому народу. Организовать это мероприятие взялся Эдуардо и группа товарищей из числа коммунистов и левых социалистов. Местом проведения акции решено было выбрать адвокатскую контору Эдуардо. Что касается привлечения к этому делу представителей средств массовой информации, то их решено было предупредить буквально за час до акции, чтобы власти не успели что-либо предпринять.

Пресс-конференция Дина состоялась 22 июня. В небольшой зал набилось столько журналистов, что яблоку негде было упасть. Здесь были представители нескольких крупных газет, а также операторы сразу с четырех телеканалов и нескольких радиостанций, которые оперативно транслировали происходящее на всю страну. В результате в эфир было выпущено следующее обращение Дина:

«Я всегда полагал, что каждый человек не только имеет право, но и обязан участвовать в борьбе против несправедливости. Если же речь идет о деятеле искусства, об актере, которому посчастливилось иметь успех, то он тем более обязан использовать свое влияние ради победы мира и социального прогресса на земле. Писатель использует в борьбе за мир свое перо, киноактер свои фильмы. Певец может употребить в качестве оружия гитару, революционер же, сражается ли он в тропических джунглях Южной Америки или в каменных джунглях городов, вынужден взяться за винтовку, чтобы силой отстоять права народа против посягательства агрессоров, которые пытаются навязать свою волю большинству населения в тех странах Южной Америки, где власть захватили военные диктатуры. Восстание народа – это лишь реакция на долгие годы террора. Тысячи детей умирают, не получая медицинской помощи, миллионы людей живут в постоянном страхе, что не смогут прокормить свою семью; их дети каждый вечер голодными ложатся спать. Но есть и другие виды уже явного террора. Это когда аргентинское правительство бросает против мирной демонстрации полицию и солдат; когда пытаются подавить забастовку рабочих, выступающих за улучшение условий жизни, когда сотни аргентинцев подвергаются пыткам в застенках.

Народ Аргентины имеет в сотни раз больше прав выступать против своих угнетателей, чем мои предки, американские поселенцы, которые в 1776 году сбросили иго английской метрополии…

Я много лет не был в Аргентине и теперь чувствую, что просто обязан внести свой, пусть весьма скромный, вклад в дело солидарности с аргентинским народом, который я очень люблю. Я хочу сказать этому народу, что мы, живущие в Европе, знаем о его трудной и справедливой борьбе. Пусть он знает, что мы считаем военную диктатуру в Аргентине не менее жестокой, чем власть греческой хунты.

Я должен это сказать; ведь если сегодня позволить диктатору безнаказанно попирать права аргентинского народа, завтра это может случиться с народом Италии или США.

Я знаю, что правое дело во всем мире выиграют и без моей помощи, но полагаю, что моя жизнь обретет смысл в том случае, если в победе прогрессивных сил будет и мой вклад».

Пресс-конференция длилась примерно около часа, после чего Эдуардо дал команду сворачиваться. Дин не стал спорить и объявил о закрытии мероприятия. Когда все журналисты покинули помещение конторы, Эдуардо сообщил Дину, что заметил на улице нескольких подозрительных мужчин.

– Они явно из СИДЕ или военной разведки, – предположил Эдуардо.

– Думаешь, они хотят меня арестовать? – спросил Дин.

– Может быть.

– Тогда почему они не сделали это до пресс-конференции?

– Либо опоздали, либо на тот момент у них еще не было повода, – ответил Эдуардо.

Дин выглянул в окно, однако ничего подозрительного на улице не заметил.