Венец на двоих (СИ) - Лариса Куролесова

— И пошли кого‑нибудь на конюшню, пусть оседлают Альни, — Дорнан не думал, что в силах сейчас работать в одном кабинете с Ильтерой, да и вообще нужно будет что‑то с этим решать — перенести ее стол в спальню, или вернуть ей старый кабинет, или полностью предоставить в распоряжение королевы малую гостиную, которая ей, кажется, нравится… — Я поеду прогуляться по городу.

Когда за распорядительницей дворца закрылась дверь, Дорнан подобрал разбросанные сапожки, уличную «мужскую» одежду жены и веревку — лестницу. Расправив покрывало на широкой супружеской постели, он аккуратно разложил на нем вещи, а обувь пристроил рядом на полу. Дорнан ан’Койр не желал лишний раз объясняться с женой, но хотел, чтобы она поняла, что он больше не позволит обманывать себя. Пусть Ильтера убегает из дворца, к кому хочет, но ее муж, по крайней мере, не будет посмешищем для неверной супруги и ее избранника!

Задержавшись на мгновение, король обвел взглядом их общую с женой спальню. Пожалуй, эти несколько месяцев он был здесь счастлив — пока считал, обманывая самого себя, что их жизни рано или поздно станут одним целым. Ильтера в этом не виновата — сердцу не прикажешь, и Дорнан ан’Койр — вовсе не тот же человек, что и его отец. Глубоко вздохнув, он вышел за порог и осторожно прикрыл за собой дверь.

Глава 18

— Ты остаешься, потому что это необходимо.

— Да, я знаю…

— Часть гвардии и один из полков под командованием полковника Тари будут нести круглосуточное дежурство на подступах к столице, — стоя перед окном и зашнуровывая прочную стеганую рыцарскую куртку, муж даже не обернулся к Ильтере. — Если поймешь, что равианцы прорываются, не жди слишком долго, уводи людей к побережью.

— Хорошо.

В зале приемов повисло молчание. Они с Дорнаном вообще часто стали молчать с предыдущего тройного полнолуния. Король неторопливо и сосредоточенно поправлял куртку. На войну он поедет в простом рыцарском облачении, а ей останется только молиться Отцу — Небу и трем богиням, чтобы не оставили их своей милостью.

— Дорнан…

— Нам пора, — он быстро повернулся, казалось, хотел подойти к жене, но в последний момент удержался и решительно зашагал к дверям.

Трое хмурых гвардейцев сопровождали короля, еще трое остались в зале с королевой. Ильтера подошла к окну, встав за занавеской там, где только что был ее муж. На Дворцовой площади царила суета, копейщики держали коней в поводу, гвардейский полк королевского сопровождения готовился к выступлению. У южных ворот столицы к ним присоединятся еще два полка, а чуть дальше к югу — войска Канара Стелла, главы Дома Стелл. Высокопоставленный лорд и прославленный полководец лично возглавит своих людей в походе на границу. Дорнана, казалось, не смущало то, что у его вассала будет больше власти среди солдат, чем у него самого.

Прошло уже более пятидесяти лет с тех пор, как Эрнодар вступал в войну. А несколько дней назад Мейгон Айес явился во дворец с официальным извещением о том, что его правительство объявляет претензии на «свои северные территории» и намерено воевать с соседом, который уже много лет занимает эти земли. Сразу после этого посольство Равианы в полном составе покинуло столицу.

Незадолго до этого уехал и Ксанта Бойн. При мысли о после Таэкона Ильтера с трудом сдержала бранное слово. Тоже хорош рыцарь — почуял, что паленым пахнет, и дал деру из опасного местечка! Вот Дорнан ан’Койр никогда бы так не поступил! Ее муж слишком дорожит своей честью и скорее бы умер, чем позволил считать себя трусом или подлецом!

Ее муж… Они не разговаривали уже почти два месяца — с того рокового дня, когда после очередного тройного полнолуния он сначала отказался с ней обедать, а затем попросил приготовить для себя отдельную спальню. Ильтера помнила, как к ней осторожно подошла до глубины души пораженная Сора Талит, которая, испросив позволения обратиться, дрожащим голосом сообщила королеве, что его величество уехал на прогулку по городу в сопровождении всего лишь двух гвардейцев, а к вечеру потребовал перенести его вещи в новую комнату. Распорядительница дворца не сомневалась, что Дорнана ан’Койра неожиданно поразила какая‑то неизвестная болезнь, напрочь лишившая его способности разумно мыслить. Кажется, она надеялась, что травы ее величества помогут королю прийти в чувство.

Мужа не было до ночи, и Ильтера исходила их общий кабинет вдоль и поперек, с каждой минутой нервничая все больше. Через узы она чувствовала все больше отдаляющееся раздражение и ледяную решимость. Дорнан как будто с каждой минутой все прочнее отгораживался от нее, укреплял щит на пути своих эмоций, пока они не превратились в неясный спутанный клубок. Когда столицу укутала морозная зимняя ночь, королева, отказавшись от ужина, перебралась в спальню, чтобы там ждать супруга… И нашла свои вещи и веревку, которой пользовалась каждое тройное полнолуние, разложенными на кровати.

Трудно было придумать более откровенное объяснение отсутствию мужа. На мгновение замерев в дверях, Ильтера медленно прошла в комнату и села на кровать. Мысли в голове понеслись каруселью, судорожно наскакивая одна на другую, перегоняя друг друга. Что делать? Как рассказать Дорнану, зачем ей нужно было оказаться ночью на улицах Эрнодара? Как объясниться с ним, не упомянув об Эчиелле, которому она дала слово, что не выдаст никому, включая собственного мужа? Она скрупулезно соблюдала все условия их договора, и Изгнанник платил ей тем же. Ильтера чувствовала, что с каждым днем становится все ближе к таинственному убийце. Ей только нужно было еще немного времени, чтобы назвать его имя! И надо же именно в этот момент Дорнану наткнуться на ее вещи, столь ярко заявляющие о том, что жена его обманывает! Как она могла стать настолько беспечной, что вообще допустила это?! Впрочем, нечего плакать о том, что уже нельзя изменить, теперь нужно что‑то предпринять, чтобы исправить ситуацию!

Она так ничего и не придумала, полночи просидев на постели и перебирая свои вещи. Слуги, которым строго наказали известить королеву, как только его величество вернется, в спальню не входили — Дорнана не было. Оставив одну свечу, Ильтера то и дело подходила к окну, а потом так и заснула, даже не раздевшись. Ее муж вернулся уже под утро, и постучавшая в спальню служанка решила не тревожить спящую королеву.

Следующим утром Ильтера встретила Дорнана за завтраком, но он решительно пресек ее попытки хоть как‑то объясниться. Спокойным и ровным тоном заявив, что его жена может считать себя свободной и вольна распоряжаться собой, как угодно, король предложил больше не затрагивать эту тему. С тех пор все ее слова натыкались на стену ледяной брони. Каким‑то чудом ее муж ухитрился блокировать даже узы — потянувшись к нему, Ильтера как будто пыталась пробиться через вязкое болото… И когда только Дорнан ан’Койр успел воздвигнуть вокруг себя эту непробиваемую защиту — неужели хватило одной зимней ночной прогулки?! Вот и получилось, что они разговаривают, только когда обсуждают какие‑то государственные дела.