Kurohibi. Черные дни - Gabriel

от трения о шершавую поверхность колготок, но чувство мягкости плоти, ее пьянящая податливая мякоть и контрастирующая с ней твердость материи белья не давали ему остановиться. Синдзи, будто находясь в неистовстве, лизал женскую киску, которая уже изрядно разбухла и необычайно плотно выпирала из-под натянутой ткани.

— Мгах! Ха-ах!!! А-ах, как это восхитительно! Моя голова сейчас взорвется… Гхах!!!

Неожиданно Синдзи впился губами в разувшуюся плоть, ртом полностью накрыв налившийся от возбуждения и промокший насквозь бугорок, сквозь колготки с чавканьем всосав впитавшуюся влагу и одновременно запустив язык сквозь тугие складки такни в мягкую трепещущую щелочку. Бедра Рицко стали учащенно подрагивать, а ее голос сделался прерывистым, сорвавшись в стон удовольствия. Синдзи втянул в рот полоску ткани вместе с затвердевшей в возбуждении горошиной клитора и слегка придавил его зубами, заставив налиться еще сильнее.

— Кха-х!.. Си-Синдзи… как сильно… Ах!

Двигая губам по киске под колготками и вбирая столь обильно выделяющуюся влагу, что ее можно было вкушать глотками, Синдзи начал медленно сдавливать челюсть, смыкая между зубами дрожащий от напряжения клитор.

— Гха-а!!! Синдзи, подожди!.. Это больно! Очень!!! ХА-А-А!!!

Женщина согнулась, попытавшись оттолкнуть его от себя, но ее положение не позволяло ей до него дотянуться, так что она лишь беспомощно уперлась в его голову руками, стиснула челюсть и заскулила от боли. А Синдзи, ощутив как горошинка клитора под трусиками налилась до состояния твердой ягоды, по жесткости напоминающей смородину, сдавил ее зубами и потянул голову назад. Плотная складка кожи вокруг торчащего клитора начала оттягиваться вместе с колготками, словно мягкая прорезиненная ткань, и Рицко издала протяжный болезненный стон, дернувшись и потянувшись тазом вслед за движением его головы. Тот, ощутив, как медленно проскользнула между зубами горящая от давления ягодка, вернувшись на место, вцепился в трусики и колготки стиснутой челюстью и сильным резким рывком с треском разорвал ткань. Колготки моментально разошлись огромной дырой, открыв всю внутреннюю поверхность бедер вместе с киской и нижним бельем, а вот трусики, будто нехотя, оттянулись, впившись в ягодицы с обратной стороны, и медленно затрещали по швам, постепенно раскрывая сочащуюся раскрасневшуюся плоть киски.

— П-Постой… — в тяжелом дыхании выдавила женщина. — Ты что делаешь?.. У меня же нет запасного комплекта белья…

— Тогда ходите без него, — сквозь сжатые зубы произнес Синдзи и в новом рывке наконец-то сорвал трусики с бедер.

Лопнувшая резинка больно хлестнула по лицу, но он даже не заметил этого, уставив взгляд на пухлые, выдавшиеся далеко наружу губки женщины — две массивные морщинистые складки кожи, похожие на размякшую курагу, выпирали так далеко, что под собственной тяжестью даже провисли на промежности, натянув тонкую кожицу за клитором. Тот от возбуждения тоже выступал горящим красным бугорком, по форме напоминающим фасоль, а взмокшая щель преддверия влагалища, свободно раскрывшись, обнажала подрагивающую розовую плоть дырочки лона.

— Синдзи… не смотри туда так… Это немного… смущает.

Скользнув по лицу Рицко взглядом и впрямь заметив на нем блестящие от пота покрасневшие щечки, он лишь хмыкнул и без раздумий прильнул к ее трепещущей киске, накрыв всю ее ртом.

— Ах! Как… как приятно, Синдзи… Ты сводишь меня с ума…

Ощущая горячий, кружащий голову вкус выделяемого сока, тот упоенно с хлюпаньем всосал медовую жидкость, очистив от нее затекшее до предела пространство между двумя плотными лепестками губ, и с удовольствием проглотил терпкую и до забвения лакомую массу. Однако сок стал выделяться с новой силой, ручьями стекая по его подбородку, и тогда Синдзи вытянул язык далеко вперед, скользнув между раскрывшимися складками кожи и проникнув сквозь влажную завесу прямо в обжигающе горячее гладкое влагалище.

— Хах! Ты… ты внутри меня!.. Это невероятно… Мха-ах!

Складчатые стенки туннеля мгновенно заключили язык в свои объятия, плотно облепив плавными переливающимися бугорками, и от сокращения мышц влага засочилась с новой силой, смазывая кожицу и заливаясь в рот. Синдзи высунул язык до предела и проник еще глубже, чувствуя, как тесно сомкнулись вокруг него стенки влагалища, однако, не выпихивая язык наружу, а наоборот, будто всасывая его и проталкивая дальше вглубь. Синдзи это невероятное ощущение напомнило глубокий втягивающий поцелуй, только гораздо плотнее, сочнее и приятнее. Поддавшись этому чувству, он уткнулся носом в ложбинку и зашевелил языком внутри, надавливая и лаская нежную сокращающуюся плоть, попутно всасывая безостановочно выделяющуюся влагу и с чавканьем мня все сильнее набухающие половые губы.

— Да, Синдзи, да-а!.. Я еще никогда такого не чувствовала! Мха-а!.. Я… я уже на пределе!..

Теребя языком внутри, Синдзи нащупал кончиком бугристую поверхность на потолке туннеля, похожую на ряд мурашек. С усилием надавив на нее, он ощутил, как участок кожицы в том месте напрягся и съежился, сделавшись жестче, и Рицко вдруг выгнулась, громко застонав.

— Ха-а-ах!!! Синдзи, там… там слишком чувствительное место… Мха-а-ах!!! Хах!.. А-а-а… ах!.. Моя киска… А-а-ах!.. Ее сейчас разорвет!..

Сок заструился с такой силой, что начал заливать рот и нос, и Синдзи, чтобы не захлебнуться, пришлось оторваться от мягкой набухшей плоти и всосать новую порцию влаги, жадно вбирая языком и глотая ее. Под ягодицами Рицко уже образовалась значительная лужица, постепенно впитывающаяся в сиденье стула, бедра ее заблестели, а волосики на лобке слиплись и промокли буквально насквозь. Но Синдзи все еще не мог утолить свою жажду, так что он вновь обхватил ртом пухлые дольки половых губ, с силой втянул сморщенные складки лепестков до такой степени, что они разгладились и легли далеко на язык, и даже капюшон клитора слегка вытянулся, высвободив из-под себя напряженную ягодку.

— У-а-ах!!! Боже!.. Синдзи, что ты… там делаешь?.. А-а-ах… это неописуемо…

Чувствуя, как затрепетала пылающая жаром плоть и как задергались бедра женщины в мелкой дрожи, Синдзи придавил складки лепестков губами и слегка оттянул их, разминая языком во рту. Плотная кожа разгладилась, как тесто, и из щелки тонким ручьем заструился сок, но Синдзи еще больше захватил киску, вобрав в себя даже ее плотные внешние губки, ставшие упругими, как нежные свежевыпеченные булочки, и начал перекатывать чувствительную плоть по рту. Рицко задрожала еще сильнее, сменив слова на нечленораздельные стоны, однако Синдзи не давал ей передышки, внутри играясь языком с ее вывалившимися и растянутыми лепестками и проникая между ними к гладкой поверхности влагалища, на которой в череде поглаживаний ощущалась крошечная дырочка уретры и широко раскрывшееся, пульсирующее отверстие нутра. Почувствовав под губой бугорок клитора, Синдзи стал играться с ним, надавливая и оттягивая ягодку, и попутно начал слегка прижимать размятые лепестки половых губ зубами.

— О-ох…