Пес Ее Высочества - Мария Камардина

под тяжёлым тулупом. Она знала, что хладное железо перебивает магические потоки, однако в их ситуации одного топора, а тем более ножа, явно недостаточно. Нет, если рыцарь в боевом облачении со всей дури врежется в ограду, шанс был — но конкретно на этого рыцаря у Хелен имелись другие планы, а все прочие увязли в бою.

Бьорн пришёл к схожим выводам. Он развернулся, вгляделся в метель и рявкнул:

— Лили!

Спустя несколько мгновений рядом возник один из оборотней. Рыжая всадница выслушала короткое объяснение, выхватила из-за спины небольшой топорик, швырнула почти не глядя и прежде, чем пальцы Бьорна сомкнулись на рукояти, снова исчезла в снежной круговерти.

— Не так, — пробасил жрец, ловко перехватывая запястье Бьорна на середине замаха. — Дай сюда. Нужен особый заговор.

Топор перекочевал к Матеушу и тот, не тратя времени, зашептал над ним. Хелен встала рядом, сгорбилась как воробей под крышей, поднимая всю энергию, какую могла в себе найти, на помощь жрецу. Мороз крепчал с каждой минутой, обещая достичь своего апогея к полуночи, и как же непросто колдовать, когда вода, её стихия, настолько замерзает…

Руки коснулись горячие пальцы.

— Возьмите, — баронесса вложила в озябшие ладони ведьмы что-то горячее. Это оказалась серебряная фигурка собаки. Металл потемнел от времени, очертания сгладились, но крошечные камушки, украшающие ошейник металлического пса, поблёскивали искорками. Магия пронзила кожу, согревая — мощная, чистая, добрая, но с колючками. — Это вещь прабабки моих сыновей, с её помощью был совершен обряд в давние времена. Пригодится.

Хелен благодарно кивнула и сосредоточилась. Лезвие топора окутало мягкое сияние, жрец одобрительно хмыкнул и обернулся.

— Урфин, не желаешь размяться?

Единорог презрительно фыркнул.

— Говори прямо — поработать для вас тараном. Ладно, уговорил. Наваляем кровососам! — Единорог раскатисто заржал, его рог засветился, будто очищая пространство — вокруг него почти перестал валить снег. — Эй, распрягите меня!

Баронесса самолично выполнила его просьбу. Урфинар тряхнул гривой, переглянулся со жрецом…

— Давай!

Топор полетел в цель, металл со звоном ударился о металл. На краткий миг пелена снега стала прозрачной и неподвижной, и единорог тут же прыгнул. Грохот и звон едва не оглушили Хелен, в воздухе отчётливо запахло цветами — любителя книг, похоже снова нужно было лечить. Но дело было сделано — створки ворот вогнулись внутрь, немаленькая дыра ощерилась изломанными прутьями.

Матеуш удовлетворённо кивнул, обернулся, но сказать ничего не успел — из-за ограды донёсся приглушённый расстоянием девичий вскрик.

Бьорн утробно зарычал и прыгнул в дыру. Хелен успела увидеть, как он бежит по узкой тропе между заснеженными кустами — но тут магическая защита решила, что хорошего понемножку. Снежный вихрь снова начал набирать силу, ревущая стена росла прямо на глазах.

— Хелен, живее! — рыкнул жрец, дёргая её за руку.

Снежная пелена поднялась уже выше бёдер, и если бы не помощь Матеуша, Хелен точно упала бы. Но жрец упорно тащил её сквозь вихрь, сквозь пролом в ограде…

На той стороне оказалось неожиданно тихо. Хелен по инерции сделала несколько шагов, стремительно развернулась и успела поймать взгляд баронессы. Сквозь рёв ветра слов слышно не было, но просьбу матери помочь её сыну можно было прочесть по движениям губ, по блеску глаз, по выражению лица, утратившего бесстрастность.

Хелен стиснула в кулаке амулет и успела кивнуть до того, как снежная пелена поднялась выше её роста.

Конечно, она поможет мальчишке. В одиночку ему не выстоять против Вэлериу — и кто тогда будет спасать её девочку?

Топор лежал поодаль, с его лезвия лениво сочилась кровь, растапливая снег — похоже, чтобы построить защиту, прибегли к человеческой жертве. Хелен поморщилась, отвела взгляд и с содроганием поняла, что то, что она приняла за заснеженные кусты, оказалось надгробиями. В исходящем от магической ограды призрачном сиянии были видны мраморные колонны, плиты и статуи: они ровными рядами тянулись вдоль аллеи. Растущие между ними старые деревья клонились к земле под тяжестью снега, а впереди, за деревьями, мерцали призрачные огни и, кажется, звучала музыка. Она почти разобрала мелодию, но тут над старым кладбищем снова взлетел крик — на сей раз мужской.

Хелен рванулась на звук, но жрец успел поймать её за руку.

— Стой, — тяжело проговорил он, дыша шумно и неестественно ровно. — Не чуешь? — Хелен нетерпеливо мотнула головой, и Матеуш пояснил: — Она просыпается. Я чувствую мощь магии суккуба, она или только что убила жертву, или готова к этому. Ох, сильна девка… — Он с усилием выдохнул и махнул рукой: — Парня потому к ней дёрнуло. И копытный наш, боюсь, не устоял.

Хелен сообразила, что действительно не видела единорога за оградой, и похолодела.

— Ты думаешь…

— Нечего думать, — оборвал жрец. — Надо смотреть. Но прямо мы не пойдём, попробуем подкрасться с другой стороны. Вэлериу должен знать, что так будет, он не зря выгнал всех наружу и поставил защиту, если в момент обращения рядом окажутся мужчины, поубивают друг друга за неё. Здесь, внутри, очень мало стражи — или нет вообще. — Он помедлил, глянул Хелен в глаза и почти сочувственно произнёс: — Я должен быть там в любом случае. Ты знаешь.

Хелен молча кивнула. Она тоже давала клятву умирающей королеве, обещая приложить все усилия, чтобы принцесса, если проклятье проявится в её крови, не стала чудовищем.

В эту ночь Матеуш проведёт свадебный обряд, соединив Беттину с Бьорном — или упокоит суккуба.

Он один может противостоять чарам.

Он справится.

А она должна ему помочь.

Эпизод 41, в котором наряжают невесту и отказываются от угощения

Беттина смотрела на себя в зеркало — и не узнавала. После ванны с цветочными лепестками, массажа и растирания ароматными маслами кожа выглядела, словно фарфоровая и слегка светилась. В волосы вплели ленты, цепочки с драгоценными камнями и крошечные живые цветы, закрепили гребнем на затылке, и блестящие плотные локоны ниспадали из-под него на плечи и спину. Десяток кисточек и три десятка баночек — пудра, румяна, тушь и ещё боги знают, что, — изменили лицо: глаза казались больше обычного, черты тоньше, губы ярче.

Когти и небольшие загнутые рожки надо лбом выкрасили перламутровой краской и украсили блёстками, так что выглядели они не признаком тёмной силы, а элегантным украшением в тон жемчужинам в браслетах и колье. Платье тоже было расшито жемчугом — и как расшито! К ткани страшно было прикасаться: казалось, она создана из тончайшей паутины, утреннего