Пес Ее Высочества - Мария Камардина

С этими словами он поцеловал её в лоб и вышел. Беттина медленно огляделась. Графиня с сыном тоже исчезли, зато в дверях появились три девушки: высокие, бледные, ослепительно красивые, в платьях, сшитых, кажется, из одного только чёрного кружева — тончайших, ажурных, облегающих, откровенных настолько, что раньше она бы, наверное, смутилась.

Но теперь ей было всё равно.

В полночь она выйдет замуж.

Стоит подготовиться.

Эпизод 40, в котором берут след и ломают стены

Клятая зима.

Клятый снег.

Трижды клятый оборотень.

Эрик смахнул с лица новую порцию снежинок и глянул через плечо на отряд. В наличии были и тёплая одежда, и согревающие амулеты, и верные фляги, да и Хелен успела перед выездом сготовить котёл зелья от простуды и напоить им решительно всех, включая лошадей. Лучшим людям герцога не впервой было прорываться сквозь метель, чтоб сразиться с каким-нибудь окончательно отморозившимся монстром.

А вот спасать монстра им прежде не доводилось.

Несмотря на потенциальную опасность принцессы, Эрик прекрасно понимал, что отдавать её вампирам ещё опаснее — с женой-суккубом, способной убедить кого угодно в чём угодно, Вэлериу мог собрать тёмную армию огромной силы. Сомневаться в том, что Генри решился на похищение не ради себя, а по приказу, не приходилось — герцог упомянул оговорку насчёт «отдать по-хорошему». Сговор подтверждало и то, что действовал племянничек чересчур нагло для человека, за которым не стояла реальная сила. Убийцу Эрик вычислил бы быстро и не сдал замок, будь граф хоть трижды единственным наследником, но если барон вампиров пообещал ему помощь, дело могло и выгореть.

Хорошо, что ведьма вернулась так вовремя — и втройне хорошо, что о силе Орлиного Камня непосвящённые могли только догадываться.

Из-за Камня герцогу пришлось остаться дома. Подпитать магией уставших людей перед боем Камень мог, но объяснить древнему валуну, что и когда нужно сделать, смог бы только хозяин замка. И хорошо, что герцог это понимал — иначе его вряд ли остановили бы сломанные рёбра.

Эрик вынул из-под плаща холщовый мешочек, вытряхнул из него осколок Орлиного Камня: небольшой, с половину ладони, плоский, выглаженный множеством прикосновений. Реликвия досталась ему от предыдущего капитана стражи, и была незаменима в такую погоду, как сейчас: как бы камешек ни повернулся, тот край, что указывал на замок, всегда был тёплым. Но сегодня проверенный артефакт дал сбой, сдался стуже, не нагреваясь даже от тела. Оставалось надеяться, что к моменту, когда сила Орлиного Камня понадобится отряду, чары сумеют подать сигнал в замок — иначе вымотанные дорогой люди погибнут зря.

Мелкий густой снег не утихал ни на мгновение, колышущаяся белая пелена жадно заглатывала придорожные столбы, деревья и холмы. Ветер завывал не хуже стаи волков, создавая ощущение, что отрядом метель тоже с удовольствием подзакусила бы.

Но на стороне людей был хищник покрупнее.

Ехавший рядом Бьорн придержал коня, запрокинул голову, в который раз уронив с мокрых уже волос капюшон, с шумом втянул воздух, рычаще выдохнул и молча вскинул руку, указывая направление. Эрик так же молча кивнул. В начале пути у него ещё были сомнения в способности оборотня учуять нужный запах, но сколько бы он украдкой ни доставал зачарованный камень, тот упорно оставался холодным, явно реагируя на заметающую следы магию.

Бьорн шёл за принцессой, словно по нитке. Впору самому поверить в любовь, которая творит чудеса.

Хотя в то, что этот придурок отморозит себе не башку, так задницу, верилось охотнее.

Эрик тронул коленом бок своего скакуна, подъехал вплотную к Бьорну и негромко бросил:

— Шапку надень, бестолочь. Подхватишь лихорадку, начнётся воспаление, пойдёт осложнение на то, что ниже — и нечем станет девушек любить. На кой ты ей тогда нужен будешь?

Оборотень с досадой рыкнул, но всё же накинул отделанный мехом капюшон. Эрик удовлетворённо хмыкнул и поёрзал в седле, безуспешно пытаясь устроиться поудобнее. Хух с его длинной шерстью грел не хуже печки, и Эрик уже прикидывал, где бы раздобыть подходящего размера козочек, чтобы получить от козла потомство и пересадить на таких вот скакунов решительно всех подчинённых. Но день в седле — это, как ни крути, день в седле.

Отряд останавливался только однажды, чтоб быстро перекусить и дать немного отдыха лошадям. Хелен выдала всем ещё по порции зелья — оно ненадолго придало бодрости, но даже после этого скакать галопом по глубокому снегу мог разве что впряжённый в сани единорог. Спустя ещё несколько часов отряд двигался едва ли быстрее идущего человека — а времени становилось всё меньше.

Жрец уверял, что лучшее время для правильной свадьбы суккуба — полночь, и ведьма с ним соглашалась. Эрик в магии смыслил мало, но будь у него на хвосте погоня, плюнул бы на приметы и ритуалы и постарался организовать всё побыстрее. Однако делиться этим мнением он не стал ни с кем, особенно с Бьорном — у парня и без того рожа была такая, словно он давно сдох, не от холода, так от душевных терзаний, а в седле держится лишь потому, что примёрз.

Эрик зажмурился, вспоминая карту. Крепость, где они отбивались от Красных шапок, давно осталась по левую руку, похитители пересекли равнину напрямик и углубились в холмы. Летом дороги там не было, но если поставить карету на полозья да рвануть по замёрзшей реке…

Для того, чтоб выбрать такой путь, нужно очень хорошо знать местность.

Или быть оборотнем.

После очередного вдоха-выдоха Бьорн закашлялся, натянул поводья, вгляделся в стремительно сгущающиеся сумерки и коротко, переливчато взвыл. Конь под ним попытался шарахнуться, но после угрожающего рявканья послушно замер. Эрик вскинул руку, веля отряду остановиться и сощурился, Хух презрительно фыркнул, и даже когда из снежной круговерти вынырнули стремительные хищные тени, только лениво мотнул головой.

Огромный чёрный пёс неспешно подошёл ближе, потянулся к Бьорну. Его морда оказалась почти вровень с конской, и пока зверь шумно, демонстративно принюхивался, Эрик разглядел и нос размером с собственный кулак, и клыки в приоткрытой пасти.

Вести разговор стоило бы Бьорну, но тот, похоже, забыл человеческую речь — не то с горя от расставания с возлюбленной, не то на радостях от встречи с семьёй. Эрик негромко кашлянул и насколько сумел вежливо проговорил:

— Доброго вечера, господин барон. — Пёс покосился на него с явной насмешкой, а потом наклонил голову, и Эрик поспешно добавил: — И вам, госпожа баронесса.

За спиной вспыхнул свет: кто-то умный догадался зажечь факелы. Отблески огня озарили лицо женщины,