Возвращение Томаса - Юрий Никитин

— Жалеешь? — спросил Томас.

Олег нахмурился.

— Кто не жалеет уходящий мир — у того нет сердца. Кто мечтает к нему вернуться — у того нет головы. Но вообще-то, Томас, хоть твоя дикость обычно умиляет, но на этот раз... Сколько раз говорил: демоны — это ваши христианские проблемы, а здесь — древние боги! Еще с тех времен, когда не только вашего Иисуса Христа не было, но и вообще мохнатые звери бродили!.. Совсем уж надо быть неграмотным крестьянином, чтобы все в одну кучу. Хотя, конечно, церковь делает намеренно, что и понятно...

Томас пробурчал:

— Не вижу разницы.

— То-то и оно, — сказал Олег тоскливо, — в этом все проблемы.

Томас ответить не успел, распахнулась массивная дверь, вышли обнаженные до пояса мускулистые люди с волчьими головами, в руках копья, но остановились, рассматривая пришельцев горящими глазами, затем, словно получив неслышимую остальным команду, встали вдоль стены по обе стороны двери.

Олег пустил коня вперед спокойно и равнодушно, стражи вроде бы поколебались, затем поспешно распахнули перед ним обе створки. Томас поехал следом, чувствуя в своих движениях несколько нерыцарскую суетливость.

В зале он с трепетом душевным увидел вместо черного свода яркое звездное небо, ахнул, знакомые с детства звезды все же чуть-чуть неуловимо сдвинулись, образуя странные фигуры женщины с распущенными волосами, быка, исполинской рыбы, кентавра с луком, большой медведицы с медвежонком...

— Смотри под ноги, — услышал он равнодушный, предельно равнодушный голос Олега.

Отшельник покачивался в седле рядом спокойный, неестественно спокойный, даже Томас, изучивший его за странствие, не сразу ощутил предельное напряжение волхва, когда нервы натянуты, как тугие струны, и даже неожиданный кашель за спиной может заставить подпрыгнуть до потолка.

— Да небо... — пробормотал Томас, — малость... языческое.

— Небо как небо, — ответил Олег негромко. — Да и какое небо на этой глубине?

— А мы... глубоко?

— Глубже, чем думаешь. Ничего не понимаю! Раньше эти боги спускались на землю по радуге, таким был Бифрест. Это опять та же разница в восприятии...

Он впал в тяжелую задумчивость, Томас вертелся в седле, как уж на горячей сковородке, не нравится это каменное оцепенение, калика слишком ошарашен тем, что видит, не ожидал, потому и двигается, как замерзающая на льдине муха, водит башкой из стороны в сторону...

— Так это не простые демоны, — спросил Томас, — а из твоих времен?

Олег пробормотал:

— Во всяком случае, не христианские... Но все равно не пойму...

— Чего?

— Герцог же продал душу дьяволу! А при чем здесь старые боги?

Томас проворчал, скрывая неуверенность:

— Какая разница? Демоны и есть старые боги. А старые боги — демоны.

— Увы... Я думал, что их уже вообще нет.

— Дьявол не спит, — отрезал Томас. — Никогда не спит!

Олег вздохнул, дальше ехал молча. Впереди открылась исполинская лестница, по ней могли бы подниматься по пятьдесят человек в ряд, если не больше. Ступени выглядят выщербленными, по обе стороны лестницы пусто, даже нет перил, просто каменные ступени поднимаются выше и выше, и там, на самой вершине...

Томас сглотнул слюну, перевел дыхание, сердце стучит, как у пойманного зайца. Лестница никуда не ведет, а на самой верхней раскорячился громадный золотой Змей. Тусклый свет вспыхивает на покрытом крупной чешуей туловище, оба крыла подняты над головой и застыли, но громадные красные глаза, как почудилось Томасу, следят за ним злобно и неотрывно.

— И что, — спросил он шепотом, — это и есть тот самый змей?

— Который?

— Наш праотец Моисей в пустыне вызвал...

— Моисей был бездетным, — буркнул Олег, — так что никому не праотец. Даже если ты еврей... Правда, Моисей — египтянин. И змея выкопал в песке медного. Размером не крупнее петуха... Я же тебе его показывал...

Его конь, чувствуя неуверенность всадника, так же нерешительно поставил копыто на первую ступеньку, Томас видел, что волхв еще не знает, что делать и как поступать, просто тянет время, пока умная мысль придет в голову, а они, заразы, как назло ни одна не идут, хотя в другое время ломятся стадами непуганого скота.

Кони, послушные воле всадников, поднимались по ступеням все быстрее, звонкий цокот пугающе разносится по всему сумрачному миру. Олег всматривался в Змея, Томас чувствовал великое смятение калики, да и сам ощущал себя сбитым с толку.

Змей все приближался, Томас в неуверенности смотрел на калику, они со Змеем окажутся на вершине этой нелепой лестницы... и тут заметил, что грудь золотого чудовища выглядит более потертой, чем остальные части тела.

Калика подъехал вплотную, сказал несколько резких слов на незнакомом языке, медная грудь дрогнула и начала медленно и со скрипом подниматься.

Конь Томаса задрожал и попятился, Томас удержал его мощной рыцарской рукой, пообещал скормить здешним волкам, если отыщутся.

Олег дождался, когда вход откроется во всю ширь, конь под ним послушно двинулся в медную полутьму. От стен пустотелого Змея идет странный желтый отблеск, лицо Олега стало чужим и жестким, он всмотрелся в смутно маячащий проход впереди, похлопал коня по шее, успокаивая, тот вздохнул и пошел.

Пока ехали внутри Змея, удары копыт едва не оглушали, будто оказались внутри колокола, Томас видел, как Олег поспешно выехал из чудовищного монумента, остановился, то ли ошалелый, то ли в великом затруднении.

Перед ними сумрачная равнина, унылая и безрадостная. Над головой вместо неба только серая полутьма, не поймешь: день или ночь, а скорее всего — ни то, ни другое, а вечные сумерки...

Олег наконец вспомнил, что уже видел такое, тогда еще там впереди река, на которой один-единственный перевозчик Харон... Страна вечного сумрака, безрадостный мир.

Томас услышал далекий шум, повернул голову. Там в полумраке возвышается серый массивный дом из неопрятных гранитных глыб, сложен небрежно, но надежно, так и веет мощью. Хотя когда ветер переменился, от дома пахнуло мочой и нечистотами.

— Это... дом демонов? — спросил он тихонько.

— Демоны в домах не живут, — ответил Олег.

— А ты откуда... — начал Томас и осекся.

Олег неотрывно смотрел на здание, Томас прикусил язык, лучше не узнать чего-то, чем погубить душу.

ГЛАВА 10

Дверь со скрипом отворилась, вышли двое кряжистых мужиков с пышными бородами. Один сразу начал мочиться с крыльца, второй перегнулся через перила и принялся блевать. Олег выжидал, когда все закончится, но из первого мощная струя лилась толстым неудержимым потоком, это же сколько бражки нужно было выхлестать, а второй извергал водопады непереваренной еды. Сильно и едко пахло кислотой.