Возвращение Томаса - Юрий Никитин

— Где мы? — спросил он, боясь поверить догадке.

— Там же, — ответил Олег, — где и вошли. Помнишь, грязное смрадное облако?.. Но старые боги ушли. А это тебе подарок... выпросил все-таки...

Томас вспыхнул:

— Это я выпросил?

— Ну не напрямую, — ответил волхв нагло, садясь в седло, — но что-то было, было. Наверное, Англ уговорил Хеймдалля и Одина поставить для тебя это чудовище из камней. Правда, так быстро бы все равно не выстроили даже боги... гм... ах да, то-то смотрю, знакомое! Это же та крепость, которую построил для асов Гримтурсен с помощью своего коня Свадильфари!.. Тогда понятно, понятно...

Томасу ничего не было понятно, он смотрел ошалело и лишь разевал, как рыба на солнцепеке, рот, не в силах поверить, что этот замок принадлежит ему.

Олег сказал довольно:

— Там над воротами твой герб, увидишь. Это Англ постарался... Ты заметил, стены вглыбь и вглыбь... заметил, да? Молодец, наблюдательный... А там, как я понимаю, вросли в плиту, на которой Англия.

Томас пристально всматривался в замок.

— А кто... на городской стене?

Олег приложил ладонь козырьком к глазам.

— Где... А, платками машут? Ишь, уже успели... Ну и Лилит, от нее не укрыться... А вот рядом с нею машет платком Яра.

Томас вскричал ликующе:

— И Яра?.. Прости, мой конь, но не могу не просить тебя во весь опор... — Он вспрыгнул на коня.

В небе показалась быстро летящая странная птица: блистающая в чешуе, крылья в размахе на длину рыцарского копья. Она не летела, а мчалась... вернее — ее мчало, как выпущенную из гигантского лука стрелу.

Кони испуганно прижали уши, Томас нахмурился, такие чудовища означают мор или нашествие, Олег скривился, конь под ним рванулся вперед.

— Подожди здесь!

Томас придержал своего, птица круто пошла вниз и упала в густой дубовой роще. Калика на коне проломился через густые кусты, вскоре исчез за деревьями.

Конь Томаса, ощутив свободу, тихонько побрел вперед, опустив морду и осторожно нюхая, как пес, следы своего друга. Томас прислушивался не зря, раздраженно разговаривали два человека, в одном Томас узнал калику, другой голос узнать не удалось.

Порыв ветра донес из леса возмущенный возглас незнакомца:

— Что? Олег, ты в своем уме?.. Он же дурак!

Олег, судя по его виду, не возражал, но говорил так тихо, что Томас услышал только:

— ... новое... мир иной... мощь... выше...

Его собеседник вскричал совсем уж возмущенно:

— Выше ума? Олег, от тебя ли слышу?

Олег заговорил еще тише, Томас попробовал прислушиваться, чутье подсказывает, что говорят о нем, кто же еще дурак, уж конечно, не Олег, а что женщины, так это не вопрос, кто их в расчет берет, значит, тот гад так обозвал его, Томаса Мальтона из Гисленда, рыцаря столь доблестного, что совет сеньоров избрал его самого королем...

Рука потянулась к копью, но едва пальцы сжались на древке, за деревьями отвратительно каркнуло, взлетели сухие листья под ударами могучих крыльев, странная птица метнулась к облакам с невероятной скоростью, так не могут птицы...

После напряженной тишины треснула ветвь под конским копытом, Олег выехал спокойный, умиротворенный, словно именно сейчас сделал самое главное, а не когда поверг древних демонов и заставил признать власть Господа Бога.

Томас все еще держал копье, которым легионер прервал жизнь Христа. Олег сказал одобрительно:

— Бдишь? Молодец. Хвалю.

— Что за дьявол, — потребовал Томас, — прилетал?

Олег повернул коня в сторону замка, помахал рукой.

— Да, это чересчур, — согласился, он. — Я сказал, чтобы с этим заканчивали. Мир другой, мы должны и сами принять законы, которые создавали. Словом, никакой магии!

— Все равно демон, — твердо сказал Томас. — Но если раскается и примет святое причастие, то я... может быть, оставлю его в живых.

Он выпрямился, лицо гордое и надменное, и хотя со стены замка вряд ли разглядят, но его гордую осанку оценят, оценят.

— Рыцарь, — произнес Олег с непонятной интонацией. — Рыцарь, во всем рыцарь... Правда, и твой праотец Яфет, это он прилетал, о тебе не шибко... Даже, можно сказать, совсем наоборот. Но им придется принять то, что получилось.

Томас нахмурился, трудно поверить, чтобы Олег убеждал кого-то в мудрости Томаса.

— Как всегда, врешь?

— Ночью убедишься, — сказал Олег загадочно. — Ровно в полночь будет эта... как ее, инициация.

— Ну-ну, бреши дальше, — подтолкнул Томас. — Во что пихаешь снова?

Олег покачал головой, лицо мирное, но зеленые глаза поблескивают, словно неглубокий ручей бежит по россыпи изумрудов.

— В тяжелую и неблагодарную работу. Ты ее получил, отказавшись от королевской короны.

Томас вскинул брови.

— Что? Что за работа?

— Будешь Седьмым, — пояснил Олег. Усмехнувшись, добавил: — Но, думаю, с твоим напором седьмым останешься недолго.

Томас не понял, но доискиваться не стал, калика часто говорит загадками, вернулся к прерванному спору:

— Так почему ты еще не христианин?

Олег некоторое время ехал молча, зеленые глаза рассматривали приближающийся замок. На стене подпрыгивают и машут платками Лилит и Яра.

— Этот мир... юн, — произнес он непонятно. — Ему без Бога пока нельзя. Но когда-то перерастем страх и преклонение, перестанем нуждаться в Нем, как переросли нужду в мелких божках... и вообще откажемся от веры в Бога.

Томас вскрикнул устрашенно:

— Олег, что ты говоришь?

— Когда мир повзрослеет, — закончил Олег, — и станет абсолютно безрелигиозным и свободным от Бога, тогда только приблизимся к Нему. Не так ли?

В ясном чистом небе сверкнула огромная ветвистая молния. И с одобрением, так почудилось Томасу, прогремели раскаты грома.