Возвращение Томаса - Юрий Никитин

— В мир пришел новый бог, — сказал Олег, — вы это знаете. Ему не приносят кровавых жертв, но за него умирают... Показать, сколько было казнено, растерзано, брошено в клетки к львам, чтобы заставить их отказаться от приверженности этому богу? Никто из вас не может похвастаться тем, что за него добровольно умер хоть один человек. Никто!

Тор зарычал, в рыжей бороде распахнулся огромный рот, крупные желтые зубы щелкнули с такой силой, что перекусили бы любую кость. Глаза под мохнатыми рыжими бровями вспыхнули.

— Ты хочешь, чтобы мы уступили этому богу?

— Люди ушли от вас к другому богу, — напомнил Олег. — Так что вы уже уступили. Я хочу только, чтобы вы остановили Язву. Она испортила землю на десятки миль....

Тор захохотал.

— Точно! Я сам видел. Болото ширится, людишки бегут в панике. Хорошо!., пусть видят, кто сильнее: мы или их новый бог.

— Вы их стараетесь запугать, — сказал Олег.

Тор удивился:

— Конечно! Смертные должны ужасаться перед мощью богов.

Олег развел руками.

— Вот ты и ответил. Того бога любят, а вас боятся. Что лучше?

Тор проревел победно:

— Когда боятся!

Несколько голосов радостно закричали в его поддержку, только Один, глянув на Олега с неприязнью, смолчал, продолжал смотреть на выехавших рыцарей.

Смотрели и остальные боги, их злые голоса становились все тише. Олег наконец уловил в их лицах некоторую подвижку. Первым посмотрел на себя Локи, отцепил от мошонки козью бороду и снова начал смотреть. Потом, спохватившись, отбросил клочок шерсти и натянул штаны. Остальные смотрели и смотрели, только Хеймдалл качнул головой, взгляд его запавших глаз пробежал по грязным, лохматым, дурно пахнущим богам. Лицо его дернулось, словно судорога впервые перекосила каменное лицо, он шумно задышал, а кулаки сжались.

Олег не понял, что отразилось в глазе Одина, верховный бог снова повернулся к видению жизни города, где и у него когда-то был жертвенник. Он шумно дышал и пристально всматривался в рыцарей, горожан, торговцев, ремесленников, особенно — в гордых и статных рыцарей на красивых украшенных конях.

Видение медленно гасло, облако съеживалось, а движущиеся внутри него фигурки уменьшались, стали прозрачными, постепенно исчезли. Один хмуро молчал, суровые складки прорезали лоб, мохнатые брови сшиблись с такой силой, что слышался треск, между ними проскакивали искры, словно там били кремнем по огниву.

— Не вините их, — проговорил Олег в тишине. — Они... стали другими. Это уже совсем другие люди.

Один перевел на него суровый обрекающий взгляд.

— А ты?

Голос прогремел, как гром, под сводами коротко блеснула тусклая молния. Олег переступил с ноги на ногу, развел руками.

— Мне хуже всего, — признался он. — Я как раз между ними и вами. Потому я понимаю как их, так и вас... но мне от этого не легче. Я стою на разъезжаюшихся льдинах: одна нога на одной, другая — на другой. Хреново мне, понятно?

В напряженной тишине раздался голос Англа:

— Ха-ха!.. Надо выбрать между родителями и внуками?.. Не завидую тебе, Олег!

Он смотрел на Олега с насмешкой, но во взгляде голубых, как у Томаса, глаз Олег увидел и молчаливую подсказку.

— Вы все те же, — сказал Олег тяжело. — В этом ваша гордость... в этом и поражение.

Со всех сторон на него смотрели хмурые озлобленные лица. Локи взвизгнул злобно:

— Не слушайте его! Он все врет!

Один громыхнул тяжело, словно раскаты грома прокатились над головами:

— Почему?

Олег сказал горько:

— Вы знаете, кем вас считают?.. Демонами!.. Исчадиями ада!.. Погаными тварями, вырвавшимися из подземелий, чтобы извести весь род людской.

Ошеломленное молчание было ответом, он видел растерянные непонимающие лица. Первым зашевелился и обронил слово Локи, впервые без крика, воплей, яростного напора:

— Мы?.. Демоны? Да кто, как не мы, воевали с великанами, чтобы спасти людей?

— Новая вера, — сказал Олег, — победила еще и тем, что сумела убедить всех, будто вы — демоны, порождения дьявола... это такой противник их главного бога. Народы в это поверили. А это и есть окончательное поражение. Вас даже слушать не будут, что вы — боги, древние боги этой страны. От вас разбегутся с криками: демоны, исчадия ада!.. Умы и души уже заняты новым богом.

Один спросил остро:

— Олег, Олег... Может ли быть такое, чтобы умы и души всех?

Олег прямо посмотрел ему в глаза.

— Ты прав, мудрейший. Но те, кто противится этой вере, тоже не знает о вас. Они либо преступники, либо борются с верой в Христа за... другую ипостась Христа. Но и они считают вас исчадиями ада. И для них признать вас — навеки погубить свою бессмертную душу. Теперь все, что вы делаете, воспримется как приход сил Тьмы и Зла.

Он помолчал, добавил совсем тихо:

— И уже... воспринимается. То, что вам удалось привлечь на свою сторону герцога Гере, совсем не победа!.. Он служил вам в полной уверенности, что продал душу дьяволу! Исчадиям ада. И что за ту власть и наслаждения, которые вы ему обещали, он будет осужден на вечные муки в христианском аду, куда попадет непременно, ибо он... христианин, хоть и очень плохой христианин.

Тор проревел зло:

— Как это? Я же ему все объяснил!

Олег усмехнулся.

— Ты посмотри на себя, Тор. Почему бы тебе не явиться к нему в облике благородного сеньора в дорогих латах? Сбрив бороду, укротив волосы... да и вымыв заодно? И речами, исполненными благородства и достоинства, не склонить его встать за древнюю веру отцов-прадедов?.. А ты посмотри, посмотри на себя! Именно таким люди и представляют дьявола: грязным, лохматым, рыжим, почти животным...

Тор взревел, ощутив оскорбление, полез было в драку, но на нем повисли Браги, Хеймдалль, Тюр и даже Бальдр, удержали, напоминая, что знатные сейчас одеваются очень богато, тем и отличаются от незнатных. А козы и коровы так вообще ходят голыми.

— Все, что делаете, — договорил Олег, — для них — козни дьявола. Пока мы ехали сюда, наслушались всего... Ничего, кроме страха и отвращения. Ваш выход в мир как только не называют! Самые мягкие — Чертова Расщелина, Черная Язва, Адово Урочище... Это ты, светлый Бальдр, живешь в черной язве, понял?

Бальдр содрогнулся, сделал жест, отгоняющий дурные мысли. Олег сказал:

— То, что называете удалью, подстрекая воинов одной усадьбы нападать на соседей и разорять их, — теперь считается великой подлостью и мерзостью, делом рук Врага. Вы считаете доблестью, когда сосед угоняет у другого коней, коров или овец — а в христианском мире это — воровство и преступление. У вас... ну хорошо, у нас пленных приносили в жертву, это было для всех естественно — а как же иначе? — но сейчас в жертву нельзя даже воробья! Да вот такой мир, в котором не осталось для вас места.