От царской Скифии к Святой Руси - Владимир Ларионов

Черты странничества и юродства о Христе есть и в поведении самого Ильи. У него нет ни постоянного дома, ни хозяйства, он не связывает себя никакими житейскими попечениями и заботами, презирая богатство и славу, отказываясь от чинов и наград. «Странничество, — говорит преподобный Иоанн Лествичник, — есть невозвратное оставление всего, что сопротивляется нам в стремлении к благочестию... Странничество есть неведомая премудрость, необнаружимый помысл, путь к Божественному вожделению, обилие любви, отречение от тщеславия, молчание глубины... Странничество есть отлучение от всего, с тем намерением, чтобы сделать мысль свою неразлучною с Богом... Велик и достохвален сей подвиг...»

Вторым сюжетом, в котором явственно отражена мысль о харизматической преемственности богатырства, является сюжет былины об Илье и Святогоре, которая называется еще «Смерть Святогора». Происхождение образа Святогора очень сложно и вряд ли может быть однозначно определено. Любопытно, однако, что в нем есть черты сходства со святым великомучеником и победоносцем Георгием. Содержание былины следующее: Святогор и Илья находят гроб. Для Ильи гроб велик, а Святогору как раз. Он ложится в гроб, крышка закрывается, и открыть ее Илья не может, как ни старается. Святогор остается в гробу, а силу свою передает Илье.

В своем Послании к Галатам апостол Павел говорит: «...Я умер для закона (имеется в виду закон фарисейского иудейства. — Авт.), чтобы жить для Бога. Я сораспялся Христу...» (Гал. 2:19). И далее: «А я не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым для меня мир распят, и я для мира» (Гал. 6:14). Эта добровольная смерть, это распятие есть содержание и путь монашеского подвига. Такова и «смерть» Святогора.

Не умрешь для мира — не родишься для Бога. Таково безоговорочное мнение всех святых отцов. «Мир есть имя собирательное, обнимающее собою то, что называем страстями, — говорит великий наставник иноков преподобный Исаак Сирин. — И скажу короче: мир есть плотское житие и мудрствование плоти. По тому, что человек исхитил себя из этого, познается, что изшел он из мира». Образ и символ этой смерти для мира — монашеский постриг. Не напрасно одежда схимников носит черты погребальных одеяний. «Гроб» Святогора — это постриг в великую схиму, отрешающий человека от мирской жизни в его стремлении к Богу.

«Смерть и погубление, которых от нас требует Бог, состоят не в уничтожении существования нашего, — они состоят в уничтожении самолюбия... Самолюбие есть та греховная страсть, которая составляется из полноты всех прочих разнообразных страстей». Этим словам преподобного Игнатия Брянчанинова, сказанным в XIX веке, из глубины столетий (V век по рождеству Христову) вторит блаженный Диадох, епископ Фотики:

«Кто себя любит, тот Бога любить не может».

Пройдя успешно послушание богатырства, служения Богу и Церкви на поприще мятежной бранной жизни, Святогор заслужил освобождение от суеты, успокоение от страстей в священном безмолвии — бесстрастном предстоянии Богу, ненарушимом заботами земной жизни. Дар своей богатырской силы вместе с обязанностями этого служения он передал Илье. Такова в действительности православная основа сюжетных построений былины о смерти Святогора.

Попутно отметим, что уже в наш век Белое движение несло архаические черты воинского культа смерти, известного еще спартанцам. Начертив на своих знаменах лозунги смерти, использовав символизм красно-черного цвета и черепа с костями, белые воины были последними христианскими рыцарями.

Вернемся к основным сюжетам былинного эпоса. Например, история противостояния: Илья Муромец и Калин-царь. Этот сюжет еще можно назвать «ссора Ильи с князем». Князь прогневался на Илью и посадил его в погреб. Былина не сомневается в правомочности княжеского поступка (уже формируется взгляд на божественное происхождение самодержавной власти), но осуждает его неразумность и поспешность, ибо «дело есть немалое. А что посадил Владимир-князь да стольно-киевский старого казака Илью Муромца в тот во погреб холодный» («казаком» Илья стал в период Смутного времени, так что это свидетельствует о поздней редакции былины). Не дело сажать богатыря в погреб, ибо «он мог бы постоять один за веру, за отечество... за церкви за соборные». Да и нужда в защите не заставила себя долго ждать. «Собака Калин-царь» идет на Киев, желая «Божьи церкви все на дым спустить».

Расплакавшись, раскаивается князь, что сгубил Илью:

«Некому стоять теперь за веру, за отечество. Некому стоять за церкви ведь за Божий». Но, оказывается, Илья жив — предусмотрительная дочь князя Апракса-королевична велела его в темнице холить и кормить. Илья обиды не помнит и спасает князя от «поганых».

Этот сюжет интересен тем, что доказывает существование целого сословия богатырей-верозащитников, широкую распространенность державного богатырского послушания. Когда Илья увидел, что силе поганой конца-краю нет, он решил обратиться за помощью к сотоварищам по служению — к святорусским богатырям. Он приезжает к ним на заставу и просит помощи. Дальнейшее развитие повествования дает лишнее свидетельство правдолюбия былины, ее ненадуманности. Сперва богатыри помогать князю отказываются. При этом старший из них — Самсон Самойлович, «крестный батюшка» самого Ильи Муромца, мотивирует это так: «У него ведь есть много князей-бояр, кормит их да поит да и жалует. Ничего нам нет от князя от Владимира». Но обида богатырей держится недолго, и когда Илья, изнемогая в бою, вновь просит помощи, они не раздумывая вступают в битву и плененного «собаку Калина-царя» ведут по совету Ильи в Киев к Владимиру-князю.

Мощи св. Илии Муромца находятся в Киево-Печерской Лавре, в городе Киеве — Матери городов русских. Первые исторические свидетельства о почитании преподобного Илии Муромца относятся к концу XVI века. Известно, что сперва его мощи находились в гробнице при Софийском соборе, а потом были перенесены в лаврские пещеры. Перенесение, вероятно, произошло в том же XVI веке, поэтому житие древнего подвижника не попало в знаменитый Киево-Печерский патерик, составление которого относится к XIII веку. В 1594 году австрийские посол Эрих Лассора, проезжая через Киев, видел остатки разрушенной гробницы богатыря и его мощи в пещерах. Когда в 1661 году в Киеве готовилось первое печатное издание патерика (оно было иллюстрированным), печерским черноризцем Илией была вырезана иконная гравюра — образ его небесного покровителя, преподобного Илии Муромца. У другого печерского монаха — Афанасия Кальнофойского, соратника киевского митрополита Петра Могилы, в книге «Тератургим» — ее он написал в 1638 году — указано, что преподобный Илия Муромец жил за 450 лет до того.

Святой Илья символизирует собой единый подвиг духа и ратного служения, оставшись в памяти народной святым непобедимым богатырем. Идеал христолюбивого воинства вдохновлял нашего славного полководца Александра Васильевича Суворова и его чудо-богатырей.

Былины отразили истинно народный взгляд на вероисповедный характер русской национальности и государственности. Мысль о неразделимости понятий «русский» и «православный» стала достоянием народного сознания и нашла свое выражение в действиях былинных богатырей.

Говоря о былинах как о зеркале самосознания народа, нельзя не заметить, что их отвлеченно-философское содержание весьма скудно. И это понятно, ибо народу не свойственно облекать свои взгляды, основанные на живом опыте, в мертвые формы отвлеченного рассуждения. Ход истории и свое место в ней здоровое самосознание народа воспринимает как нечто очевидное, естественно вплетающееся в общее мироощущение. Учитывая это, можно сказать, что былины являются яркими и достоверными свидетельствами добровольного и безоговорочного воцерковления русской души.

На Западе параллельно институту витязей у славян, а вернее, как мы уже сказали выше, чуть позднее стали складываться рыцарские ордена, участвовавшие в крестовых походах. Любопытно, что в одном из Крестовых походов XIII века участвовали русские дружины галицкого князя Даниила Романовича. Промыслу Божьему было угодно, чтобы и последними крестоносцами тоже стали русские. Ведь «последними крестоносцами» называли в XIX веке русские войска, дравшиеся на Балканах за освобождение православных братьев-славян. Считается, что это была последняя война в Европе, в которой побудительным мотивом стали идеалы братства во Христе. Остальные войны уже велись за политические и экономические интересы.

Вернемся к нашей русской истории. Итак, богатырские заставы, организованные при Владимире Святославиче, просуществовали вплоть до Владимира Мономаха, который сам был князем-витязем. Именно при Мономахе жил св. Илия Муромец, чьи святые мощи почивают в КиевоПечерской лавре. В то же время жили и многие другие былинные и летописные витязи-богатыри, о которых мы упоминали выше. Летописи донесли до нас и имена нескольких особо славных витязей-рыцарей. Один из них, Ратмир, выезжал один против трехсот половцев и побеждал. Образы двух наших князей Владимиров в былинах слились в один образ князя Владимира Красного Солнышка. Мифическое былинное время объединило в одном героическом цикле и Добрыню, дядю Владимира Святого, и св. Илию Муромца, и славного Алешу — Александра Поповича, ростовского витязя, павшего на Калке в 1223 году.