Невоздержанность - Al Steiner

несколько раз поиграла на ней, морщась от звука. Конечно, она была фальшивой. Ее не играли уже почти пять месяцев. Она настроила ее на слух, а затем начала наигрывать несколько простых мелодий в поисках вдохновения. Она ничего не нашла и через несколько минут положила гитару на место и вернулась в гостиную. У нее тоже не было телевизора, так что она даже не могла заниматься этим бессмысленным занятием.

Ее взгляд упал на глянцевый журнал на кофейном столике, последний выпуск Smooth Operator, который она читала ранее, упиваясь рассказами о Минди Сноу. Она не дочитала статью. От нечего делать она наклонилась вперед и снова взяла журнал. Она быстро пролистала страницы со статьей о Минди Сноу, просматривая пересказ истории о разносчике пропана и разносчике сена.

Интересно, большой ли член у парня с сеном? она поймала себя на том, что задается вопросом, чувствуя себя немного непослушной из-за этой мысли. Общепринятая мудрость и городская легенда предполагали, что он мог бы. У нее никогда раньше не было секса с мужчиной с огромным членом, и она задавалась вопросом, действительно ли он ощущался лучше, чем нормального размера. Самый большой член, который у нее когда-либо был, был ... что ж ... она не должна была думать об этом. И в любом случае, он был не намного больше члена Грега, с которым она была знакома больше всего в своей жизни.

Вздохнув, она пролистала еще несколько страниц, пока не нашла следующий раздел статьи о Минди Сноу, ту часть, в которой описывалась третья встреча. На этот раз на фотографии был изображен улыбающийся, мускулистый белый мужчина. Он был одет в джинсы и футболку-пуловер, которые подчеркивали его телосложение. Он демонстрировал перед камерой синюю рабочую рубашку, которую, как гласила подпись, он сохранил со своего предыдущего места работы — крупной региональной сети аптек, — на которой, как и на других, название предприятия было размыто, но в которой любой, кто жил в Лос-Анджелесе и покровительствовал заведению, узнал бы рубашку из аптеки Lister.

Этого человека звали Дэниел Маркс, и в настоящее время он работал грузчиком в аэропорту Бербанк. Однако два года назад он был разносчиком в вышеупомянутой “региональной сети аптек” в долине Сан-Фернандо, и Минди Сноу нанесла небольшой визит по месту его работы.

“Я запасался этими ароматическими свечами, - сказал Маркс репортеру, - и вдруг Минди Сноу оказывается там и разговаривает со мной. Она почувствовала запах нескольких свечей, но, похоже, на самом деле они ее не заинтересовали. А потом, ни с того ни с сего, она просто выходит и спрашивает меня, не хочу ли я пойти к ней домой после своей смены и трахнуть ее ”.

“Она сказала это просто так?” - спросили его.

“Именно так”, - подтвердил он.

“И ты это сделал?”

“Конечно, я это сделал”, - ответил Маркс. “А ты бы не стал?”

Ответ репортера остался без печати, но Маркс продолжил описывать длительный сексуальный контакт с Минди Сноу в ее доме. Он рассказал о минете в ее спальне; минете, в котором пальцы Минди проникали в его задницу. Он рассказал о том, как Минди засунула его лицо себе между ног и приказала ему вылизывать ее киску до тех пор, пока у него не заболит рот и не сведет судорогой, и он едва сможет говорить. А потом пришло время начинать трахаться.

“Я захватил с собой упаковку презервативов”, - сказал Маркс. “Я имею в виду... Я знал, зачем иду туда, и предположил, что она захочет, чтобы я предохранялся, поэтому купил пачку перед тем, как закончить смену ”.

“Ты пользовался каким-нибудь из этих презервативов?” Его спросили.

“Нет, ” ответил он, “ она бы мне не позволила. У нее был свой собственный запас. Я использовал три из них, пока был там; все презервативы, которые она мне дала ”.

История продолжалась утверждениями об эпизоде аналингуса, в котором Минди потребовала, чтобы он участвовал, о том, как Минди кусала его соски до крови, о требованиях, чтобы он засунул свой член в ее только что вылизанную задницу и отшлепал ее, о длительном трахе по-собачьи, который привел к его второму оргазму (первый был у нее в заднице, раньше, чем ей хотелось, и она дала ему пощечину за этот проступок) и о третьем и последнем трахе, в котором Минди взобралась на него в позе женского превосходства и скакала на нем, как на жеребце, большую часть тридцати минут, говоря ему все это время она собиралась оторвать ему яйца, если он кончит до того, как она будет готова к этому.

После финального траха ему сказали снова одеться и “убираться нахуй”. Он так и сделал.

“Я хромал и не мог прикоснуться к собственному члену дня три после этого, но, черт возьми, если это того не стоило. Я имею в виду... Я должен был трахнуть Минди Сноу. Сколько парней могут так сказать?”

По-видимому, довольно много, подумала Селия с улыбкой, читая эту строку.

Как и в двух предыдущих историях, репортер смог подтвердить, что Дэниел Маркс действительно работал в аптеке, о которой идет речь, и что она действительно находилась на маршруте между домом Минди Сноу и большим районом Лос-Анджелеса. Они не смогли подтвердить, что Минди действительно была в магазине в тот день (и никто не связал это с Эмили Страу, которая работала в том же магазине и была той, кто раскрыл аспект противозачаточных таблеток в саге о продаже презервативов) или что Дэниел действительно встретил ее в тот день, но Дэниел описал имущество Минди и внутреннюю часть ее дома таким образом, который соответствовал описаниям двух предыдущих любовников. И у него также все еще был клочок бумаги с написанными на нем указаниями к дому Минди. В статье была фотография этого клочка бумаги.

Чтение остальной части рассказа привело Селию в лучшее настроение. Она отпила еще немного вина и подумала: Наверное, я была неправа, когда в своем заявлении намекала, что она шлюха. Шлюхи берут плату за свои услуги.

Она слегка хихикнула над собственным остроумием — в этот момент она чувствовала себя более чем слегка подвыпившей — а затем снова начала листать журнал. Сначала она посмотрела на фотографии Джинни Джейкобс, девушки с обложки. Эти снимки мало что сделали для нее, но заставили почувствовать себя немного грязной. Джинни была очень молода; согласно биографии в начале фильма, ей было восемнадцать лет (и она увлекалась щенками, гладким джазом, шелковыми простынями, классической американской литературой