Шаг в палеолит - Сергей Николаевич Быков

А что парень? Он безропотно таскался, слегка прихрамывая, «на прицепе», с любопытством рассматривая своими карими глазами всё, что видел. Внимательно и терпеливо слушал всё, что ему вываливала Найдёна, послушно жевал всё, что совала ему в рот маленькая ручка, стойко терпел ежедневную битву гребня с волосами… и было видно, он стал оживать. Уже почти не сутулился, стал более разговорчив, перестал смотреть исподлобья. Восхищённо наблюдал за тем, как Сильвер командует мадамками, осторожно гладил Василису. Всё больше и больше его опутывали тонкие нити интереса, дружелюбия, спокойствия. И безопасности… Хотя бы на время, хотя бы чуть-чуть… И все эти нити становились всё толще, сплетаясь в верёвки, на одной из которых уже сейчас повис хоть и маленький, но очень тяжёлый якорь по имени Найдёна. Это было видно всем, как говорится, невооружённым глазом. Дай срок – и якорей станет больше. Именно поэтому я надеялся, что юный неандерталец останется с нами. Посмотрим…

Тёмная ночь. Мысли, мысли… Они никак не дают покоя. Кто скажет, как определить возраст? Прожитыми годами? Или прожитыми событиями? Если первым, то парень был ещё практически мальчишка, но если прожитыми событиями, то это совсем другой разговор.

Когда-то, не так давно, у него было имя. Да! Когда-то у него было своё племя. Была мать. И был старый охотник по имени Чужой Нож. Именно ему он был обязан многим, да что там – всем, что знал и умел. Можно сказать – Учитель. Странное слово, которое часто произносят Маленькие Люди, вкладывая в него то, что в полной мере можно было применить к Чужому Ножу.

Как говорят, Чужой Нож всегда был странный. Странный, но очень сильный, и не только физически, но и сильный в ощущении зверей. И конечно, а как иначе, он был умелый охотник и вообще авторитетный человек. И именно поэтому племя терпело его странности. Странные поступки, странные разговоры… Терпело и сторонилось. А вот парень – нет. Как так получилось, чем привлёк старого охотника нескладный несмышлёныш, спросить, когда на это было время, он не догадался… А теперь и не спросишь. Но так случилось, Чужой Нож обрёл ученика, а ученик – учителя.

Чужой Нож был одним из немногих, кто вернулся в племя после Великой битвы. Битвы, в которой сошлись Истинные Люди, которые бродили по этим лесам, холмам и долинам задолго до того, как сюда пришли Маленькие Люди. Жалкие, слабые, живущие не так, как заповедано предками. Да! Но шустрые… И однажды всем стало тесно. Начались столкновения. Всё чаще, всё больше. Маленькие Люди огрызались. Они не хотели жить правильно и не хотели быть едой! Возмутительно! И однажды, много-много лет назад, произошла Великая битва. Тогда случилось то, что никогда не происходило ранее: многие племена прислали могучих охотников и не менее могучих женщин, ведь у Истинных Людей воюют и женщины, чтобы объединиться и наказать, раз и навсегда, наглую мелочь.

Мелочь-то она мелочь, но битва закончилась ничем. Истинные Люди не выиграли, но и Маленькие Люди тоже не победили. Противники истощили себя в битве и разошлись, казалось, при своих интересах. Казалось… Только вот у Маленьких Людей женщины не воюют. Племена Истинных Людей обезлюдели.

– Если нет у племени могучих охотников, то что племя будет есть, как оно будет защищаться? Если у племени нет здоровых и плодовитых женщин, то откуда возьмутся новые охотники? – задавал своему ученику вопрос Чужой Нож и сам же отвечал: – Неоткуда! Мы сильно ослабли и за эти годы так и не восстановились полностью. Маленькие Люди делают это быстрее, и рано или поздно мы будем воевать вновь. Мы так и не выучили преподанного урока. В седых и дырявых головах старейшин всё также бродит мысль о том, что Маленькие Люди – это пыль, и стоит только захотеть, и они все станут нашей едой. Мозгов у них – что в иссохшем черепе быка, валяющегося в степи. Многие из них когда-то воевали против «еды», но так ничего и не поняли. Я постоянно напоминаю им об этом, и за это меня не любят в племени… Запомни, – ронял хриплым голосом весомые слова Чужой Нож. – Мы и они – разные… и очень одинаковые. У нас могут быть совместные дети, и только одно это уже говорит о многом. И мы, и они живём не одинаково, но одинаково неправильно. В бескрайних просторах нам тесно и голодно. Я, как сильный Повелевающий Зверьми, понимаю, что это неправильно, но что неправильно, понять не в силах. И некоторые из Маленьких Людей, зовущиеся видящими и чувствующими, тоже это ощущают.

– Почему ты так говоришь, Чужой Нож? – спросил он тогда.

– Потому что я разговаривал с ними. И не раз, – ответил удивлённому мальчику старый охотник. Такое было не принято, не то что табу, но не принято. – И за это тоже меня не любят.

Но не одними разговорами ограничивалось дело. Ещё Чужой Нож учил парня охотиться, мастерить и чинить оружие, учил, как правильно разговаривать и понимать зверей. У парня обнаружились весьма достойные способности. То были счастливейшие годы, как теперь стало понятно, в его недолгой жизни.

Иногда старый охотник исчезал на много дней, а когда возвращался, в племени появлялись новые вещи. В основном наконечники на копья, ножи, ещё кое-какая мелочь. Племя кривилось, старейшины плевались, но брали. Такого у них в племени делать никто не мог. И за это его тоже не любили.

– Когда-то, ещё до Великой битвы, моё имя было совсем другим. Вернувшись живым и практически невредимым, я не только принёс с собой оттуда немного ума, пару шрамов, но также нож из чёрного камня, взятого мной с одного из собственноручно убитых врагов. Он так мне понравился, что я не устоял и забрал его себе. – Старик достал из ножен, сшитых из твёрдой кожи, длинное тёмно-коричневое, почти чёрное лезвие, аккуратно примотанное к удобной костяной ручке. Предмет зависти и воздыханий многих охотников. Такого не было в племени больше ни у кого. – Вот такой. Этот, правда, не тот же самый, тот давно сломался, но именно тогда я и получил свое теперешнее имя – Чужой Нож. Ты же знаешь, у нас не принято пользоваться оружием из чужого племени, а уж тем более от Маленьких Людей. Но я был молод, силён, тем более нас осталось и так слишком мало. Старейшины побухтели и умолкли, но новое имя прилипло ко мне именно тогда. А потом я, пользуясь чужим ножом, понял простую истину: не оружие делает руки умелыми в охоте или битве, а умелые руки делают удачливым твоё, или