Жена - девочка - Майн Рид

— На том основании, что этот человек уже женат. Он — мой муж, и он едва не стал моим убийцей, для того, чтобы… Сюда, джентльмены! — скомандовала она, закончив объяснение и обратившись к сопровождавшим ее двум полицейским в штатском. — Арестуйте этого джентльмена и будьте с ним осторожны. Это ваша работа.

Два представителя закона не стали задерживаться, чтобы изучить лист гербовой бумаги, который она передала священнику. Они уже были знакомы с этим документом, и прежде чем жених, собиравшийся совершить двоебрачие, успел сказать слово протеста, их крепкие руки легли на его плечи, и эти руки были готовы в случае сопротивления надеть на него наручники!

Он не предпринял даже попытки сопротивляться. Свинтон был потрясен внезапным разоблачением — дрожал с головы до пят, и его — дрожащего — блюстители закона вывели из церкви.

Нет слов, чтобы описать сцену, которую он с такой неохотой оставил. Идиллия красочного свадебного обряда, частью которого он являлся, была разрушена. Участники церемонии превратились в толпу беспорядочно говорящих мужчин и кричащих женщин.

Джулии Гирдвуд не было среди них. В самом начале инцидента, когда церемония была прервана взволнованной незваной гостьей, она поняла все. Некий внутренний голос, казалось, предупредил ее о предстоящем скандале, и, подчиняясь этому инстинкту, она выскользнула из церкви и нашла убежище в экипаже, который вскоре возвратил ее в дом невесты, в то время как «муж» ее уехал совсем в другую сторону.

Новая свадебная церемония, с совсем другими лицами, вскоре состоялась перед алтарем.

Эта церемония не была сорвана, и по ее окончании капитан Майнард надел кольцо на палец Бланш Вернон, приветствовал ее как свою законную жену и выслушал молебен, освятивший их союз.

Со всех сторон начались дружеские рукопожатия, поцелуи подружек невесты, затем раздался шелест шелковых платьев, когда они покидали церковь и садились в парадные экипажи, доставившие их к месту жительства тети в Кенсингтоне Гор!

В тот же вечер некий джентльмен следовал со своей леди в Танбридж Веллс. Палец спутницы украшало простое золотое кольцо, недавно надетое. Им не было одиноко, хотя они занимали целый вагон. Они были самыми счастливыми в этом поезде.

Глава LXXXVI

НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ СПУСТЯ

Со смешанными чувствами завершаем мы наше повествование. Некоторые из сцен, возможно, вызвали у читателя неприятные ощущения, в то время как другие, как можно надеяться, — удовольствие от прочитанного.

И с такими же чувствами мы вынуждены расстаться с главными фигурами романа, оставляя одних с сожалением, а других с радостью. Есть среди героев такие, чья дальнейшая судьба не может не причинить боль. Прежде всего это касается Джулии Гирдвуд.

В нескольких словах можно сказать так: она почувствовала отвращение ко всему человечеству, приняла решение никогда не выходить замуж — и, как следствие, ее постигла судьба старой девы. Она все еще живет одна, и кто знает, сможет ли она когда-нибудь полюбить? Может быть, когда-нибудь, когда ее мать покинет этот мир, оставив ей в наследство миллион долларов?..

Но миссис Гирдвуд жива и говорит, что собирается прожить еще много лет. Она бы вышла замуж сама, но не может нарушить особый пункт завещания покойного владельца магазина, это обстоятельство сильнее ее.

— Бедная Фан Свинтон!

Так сказали бы те сердобольные люди, кто видел ее спустя шесть месяцев после памятной «свадьбы», проезжавшей через парк в экипаже, запряженном парой превосходных хай-степперов,[76] с кучером, под зонтиком от солнца; причем все это — и кучер, и лошади — было оплачено отнюдь не ее мужем.

Возможно, кто-то сказал бы:

— Бедный Дик Свинтон!

Хотя таких людей нашлось бы совсем немного, ибо бывший гвардеец предстал перед уголовным судом по обвинению не только в попытке двоеженства, но и в покушении на убийство.

Вскоре после того, как обе вины были без труда доказаны, он, с остриженными волосами, был препровожден в места не столь отдаленные.

Другой «граф» предстал перед тем же судом вместе со Свинтоном и был препровожден в те же места, но по некоторым другим обвинениям.

Благородная Геральдина Коэртия также предстала в свое время перед судом: она лишилась своих прекрасных длинных локонов потому, что переквалифицировалась с профессии «симпатичной наездницы» на менее уважаемое ремесло фальшивомонетчицы.

Однако прежде чем дошло до этого, прошло много времени, вполне достаточно, чтобы разорить немало молодых щеголей, и среди прочих Франка Скадамора, выступившего в роли «простофили» на памятном ужине в Хаймаркете.

Сэр Роберт Коттрелл все еще жив, и по-прежнему совершает свои великие амурные подвиги по самой дешевой цене.

Также живы господа Лукас и Спайлер, оба вернулись в Америку после европейского тура, и оба получили уже степень бакалавра.

Лукаса можно заметить ежедневно прогуливающимся по улицам Нью-Йорка, при этом он часто появляется поблизости от того самого дома на Пятой авеню, где живет печальная Джулия.

Несмотря на повторные отказы, он все еще не потерял надежду утешить ее и уговорить сменить ее фамилию на свою.

Его тень, Спайлер, не был замечен рядом с ним, по крайней мере, на Пятой авеню.

Корнелия Инскайп — звезда, которая могла бы привлечь его туда, — там более не живет. Дочь розничного торговца сувенирными сумочками давно уже сменила не только фамилию, но и место жительства. Ее можно найти среди состоятельных людей Австрии, если спрашивать графиню фон Розенвельд.

Судьба сложилась для нее более удачно, чем для ее честолюбивой кузины, которая искала титул и не нашла. Корнелия получила титул, даже не стремясь к нему!

Это похоже на драму о правосудии жизни, но это факт.

Еще одна небольшая трагедия должна быть упомянута нами. Эта трагедия не была неожиданной, хотя от этого она не стала менее болезненной.

Сэр Джордж Вернон умер; но лишь после того, как увидел свою дочь замужем за человеком ее выбора и дал свое благословение жене-девочке и выбранному ей мужу.

Это сделало их счастливыми, и в их английском доме и теперь, далеко за рубежом, — на земле, где они впервые увидели друг друга, — благословение это все еще лежит на них.