Прах и пепел - Татьяна Николаевна Зубачева

– В принципе, да. Лёгкая заторможенность, не больше. Они были послушны, но… но почему они не сопротивлялись?

– А если они сговорились, отец?

– О чём? Чтобы их убили?

Он пожимает плечами.

– Форма оригинальная, не спорю. А суть…

– Самоубийство?! Чушь! Инстинкт самосохранения превалирует в любых условиях. Конфликт исключён. Я специально кормил их по одному и болтушкой, чтобы не сцепились из-за еды. Нет, это какая-то нелепость.

– Ладно. У тебя будут неприятности?

– Мои проблемы, – отмахивается отец. – Мне надо понять…

…Рассел встал, убрал книги, выключил лампу и подошёл к окну.

Джексонвилл спит. Где-то там этот спальник. Индеец со шрамом на щеке. Сколько неопознанных трупов отмечают приступы его злобы? Летом индейца не было видно, то ли прятался, то ли болтался где-то в других местах. И если бы не Джен, то плевать бы на всё это. Но он уже несколько раз видел эту скотину недалеко от дома Джен. Джен сентиментальна. Пожалеть, обогреть, укрыть… И внезапно в тихом послушном до покорности красавце просыпается мстительный кровожадный убийца. Великолепно знающий анатомию, нечеловечески сильный. Указать на него Норману… Противно. И… и индеец, в конечно счёте, не виноват. Как не виновата мина, убивая наступившего на неё. Спальников делали. И сделали именно такими. Русские собирали уцелевших и куда-то увозили. По многим данным на исследования. Так что русским индейца тоже не сдашь, если хочешь сохранить остатки самоуважения. Выйти с ним на единоборство… Ну, можно найти и другую форму самоубийства. Не столь болезненную. Остаётся… подстеречь и пристрелить. В принципе, это не сложно. Но – это стать убийцей. Ещё более худшим. Парень убивает, не понимая и не сознавая, а ты… И остаётся тебе одно. Зрелище. Ты – зритель. Если бы не Джен, какая бы это была удобная, выигрышная позиция. Попробуем её всё-таки сохранить.

Рассел отошёл от окна, разделся, не включая света, и лёг. Спать не хотелось, вообще ничего не хотелось. Всё иметь и всё потерять. Чтобы не сойти с ума, не убить себя, не открыть стрельбу по всем остальным, остаётся одно. Отстраниться от мира и вообразить себя зрителем в театре или в кинозале. Ты только зритель. И не замечать условий жизни. Если это только можно назвать жизнью. И не думать. Жить, как живётся, как получается. И помнить, что тебе повезло. Ты один. Не на кого опереться, идя по краю пропасти, но и никого не потянешь за собой при падении.

Алабама

графство Олби

округ Краунвилль

Имение Джонатана Бредли

Огонь в камине горит ровно без треска и выхлопов. Фредди откинулся на спинку кресла, вытянув ноги на решётку, и задумчиво рассматривает пламя через стакан.

– Джонни, ты скоро?

– Сам собой займись, – отвечает Джонатан, не отрываясь от книги.

– До чего грубый лендлорд пошёл, – вздыхает Фредди. – Можешь закрыть свой справочник. Монти здоров. Как бык.

– Он скучный.

– Ему бодаться не с кем, вот и скучает.

Монтгомери Семнадцатый Уиллишоу Вудсворт – их последнее приобретение. Глава и основа их породистого молочного стада. Будущий глава будущего стада. Объект волнений Джонатана и заботы всех в имении. Интересно получается. К лошадям, в принципе, кроме Роланда, все равнодушны, заботливы, но… не душевны. К коровам… в общем, так же. Но вид двухнедельного бычка всех привёл… Фредди даже названия не смог сразу подобрать. Да, то же, что и у Эркина: Один, от мамки отняли… Ну, правильно, свой брат, а уж увидев свежее клеймо в ухе, чуть ли не за перевязками побежали. Ублажают теперь Монти… все, кому не лень. А он, стервец, лизучий, ласковый. Но они и подбирали такого. Фредди с удовольствием погрузился в воспоминания…

…Джонатан оглядывает выставленных на аукцион телят.

– По статям этот не в пример лучше.

– Угадай в бутоне розу, – фыркает он в ответ.

Джонатан улыбается. На самом деле это звучит куда сочнее и непристойнее, но больно много народу вокруг.

– Смотри на глаза, Джонни. Как тебе вон тот, третий слева?

Джонатан незаметно оглядывает шоколадного с проседью по шерсти телёнка.

– Да, прилично. Чем он тебе?

– Мы что, к быку отдельного скотника нанимать будем?

– Резонно, – кивает Джонатан. – Думаешь, здесь обойдётся без этого?

– Смотри сам, Джонни. Вон тот, черноголовый из той же обоймы.

– Я понял. Но тот мясной. А характер… в быке не это главное.

– Джонни. Ты помнишь быка Кренстонов? Он у тебя в каталоге одном старом.

– Ещё бы, призёр-производитель! Нам бы такого, – завистливо вздыхает Джонни.

– Ага. Эркин рассказывал. Как его на порку отправили, а этот призёр сорвался, и все рабы с надзирателями на крышах сидели. Мы с Эндрю животы от смеха надорвали. Но это про других хорошо слушать. А меня такая перспектива не привлекает.

Джонатан смеётся.

– Резонно. Убедил. Но только одно, Фредди. Чтобы бык сорвался, его надо спустить.

– И хвост накрутить, – кивает он. – Знаю эту механику.

– Но в остальном ты прав, – становится серьёзным Джонатан…

…И они купили Монти. За характер. Ну, и с учётом его статей, происхождения и родни. Недёшево он им обошёлся. Так ведь если подумать, во сколько влетело Перси Вудсворту сохранить зимой свой питомник… Так он чуть ли не в убыток себе продал. Джонни с Перси полдня просидел в баре, договорился, что тёлочек уже напрямую покупать будет, минуя аукцион. Но это когда Монти подрастёт.

Джонатан захлопнул ветеринарный справочник и убрал его на полку. Долго возился в баре и наконец сел в кресло со стаканом.

– Уф, не верится, что свалили.

– Кто в охотку вкалывает, тот и отдыхает в оттяг, – философским тоном, но по-ковбойски ответил Фредди.

– Это не отдых, а передышка, – возразил Джонатан, укладывая ноги на решётку. – И весьма краткая. В Спрингфилд нам теперь когда?

– У Ларри месяц пошёл с девятого. Выпишут его…

– Восьмого ноября, в октябре тридцать один день.

– Резонно, – передразнил его Фредди. – Приедем седьмого. На всякий случай.

Джонатан кивнул.

– Тогда как раз сначала в Колумбию, а уже оттуда за Ларри.

– Да, надо посмотреть, как у Слайдеров дела пойдут.

Оба улыбнулись, вспомнив одно и то же…

…Двухэтажный домик ослепительно сиял свежей краской. Перед домом узенькая лужайка с осенней пожухшей травой, выложенная осколками плитки дорожка от калитки в низкой живой изгороди к крыльцу. Рядом с калиткой вывеска. «Братья Слайдеры. Массажный кабинет. Открыто: понедельник, среда, пятница с 9.00 до 13.00; вторник, четверг с 14.00 до 18.00». Они переглянулись. Две смены по четыре часа с часовым перерывом на ленч и уборку. Толково. Их, видимо, заметили в окно, потому что они ещё только подходили к крыльцу, когда дверь открылась. Найджел в светло-жёлтых