Врачу: исцелись сам! - Владимир Сергеевич Митрофанов

и наоборот ответы Борискова. Машина, к счастью, была застрахована. Потом Борискова отпустили. На улице было уже темно, шел мелкий дождь. Куда идти в этом незнакомом городе, было совершенно непонятно. Настроение у Борискова было такое, что если бы вдруг попался под руку пистолет, он тут же, не раздумывая, и застрелился бы. Но опять же деваться было некуда. Он подошел к первому попавшемуся прохожему и спросил на англо-немецком: "Аймшульдиген зи бите, вер из зе Кайзерахе?" Кайзерайхе по-немецки значило что-то типа "королевского дуба". Так никогда точно и не узнал. Прохожий с удивлением поглядел на Борискова, что-то подумал, наконец, все-таки понял и показал ему направление. И Борисков поперся туда под дождем. Впереди его ждала даже не куча – а просто океан проблем. В ту поездку он похудел килограммов на пять и потерял все деньги. После того происшествия Борисков в Западную Европу не ездил очень долго.

Кстати, несколько лет назад учился на кафедре клинорд, а потом и аспирант Юрик Ланцов. Он очень любил путешествовать. Как учащийся для льготного проезда, посещения музеев, а также проживания в молодежных хостелах он использовал международную студенческую карточку. Поэтому все получалось не очень дорого. А в одно лето они с подругой почти целый месяц жили в Париже, поменявшись квартирами с одной французской парой. Те в это же самое время жили у них в квартире в Петербурге, и, кстати, остались очень довольны, хотя что-то у французов в России все-таки уперли. Юрик со своей подружкой тогда обошли весь Париж, посетили кучу музеев опять же по льготной музейной карте, а потом как-то уж очень задешево (билеты заказывали по Интернету) слетали из Парижа в Венецию. Там у некой итальянской бабули они сняли на три дня комнату – до обратного самолета, но на этом деньги у них кончились, и они все эти три дня питались только макаронами. Однажды бабка увидела, что они такое едят, и сварила им суп. А в Париже Юрик ко всему еще договорился и о совместной научной работе и ухитрился получить под это дело стипендию в тысячу евро.

Несколько раз Юрик посещал заграницу и без своей подруги. Помнится, он ездил с друзьями поддержать "Зенит" на матч Кубка европейских чемпионов, кажется, в Марсель. Бывал и во всяких переделках. После этих поездок к Западной, или, точнее, к "старой" Европе он стал относиться очень осторожно и вовсе не считал эти богатые страны безопасными. При близком контакте там была видна, как случайно выскочившее нижнее белье, некая грязная подложка. А однажды с ним произошла вообще страшная история: на них напали вообще ни с того ни с сего. Эта парадоксальная история случилась с ним даже не в континентальной Европе, а в старой доброй Англии – конкретно в одном из центральных районов Лондона. Как оказалось, Лондон, и вообще любая европейская заграница, давно населена разными пришлыми народами, главным образом, выходцами из Африки, которые очень любят пограбить коренное население. В том же Лондоне однажды довольно долго ехали по какому-то району и не увидели там ни одного белого – будто бы это действительно происходило где-то в Зимбабве.

Ну, то, что негры и арабы бьют и грабят – это как бы в порядке вещей, тут уж без обид – так принято, но еще появились и какие-то чокнутые белые из коренных. И там, в Лондоне, прямо на улице на них совершили нападение вовсе не черные, что было бы понятно, а самые что ни на есть белые. Причем нападение было абсолютно ничем не спровоцировано. И к тому же напали подло из-за спины, без предупреждения – просто так. Юрик сидел со своим знакомым Дэвидом Райли, кстати, коренным англичанином, в скверике на ограде, как вдруг выскочившие откуда-то сзади трое парней сходу врезали Дэвиду по морде. Потом они кинулись на Юрика, но тот имел до этого некоторый опыт действий в подобных ситуациях и поэтому с трудом, но увернулся. По первому году его службы в армии был у них в роте такой парниша-"дедушка" – совершенно чокнутый – постоянно подкрадывался сзади и норовил треснуть по балде или сделать еще какую-нибудь пакость, чтобы тут же и расхохотаться. Так продолжалось какое-то время, но всяко уж не больше, чем с полгода, однако привычка следить за тем, кто находится сзади, осталась у Юрика очень надолго – оказалась очень прочной. Так и тут он что-то почувствовал и вовремя обернулся. Сначала они напали на Дэвида, и поэтому Юрик имел в запасе "золотую секунду", и, увернувшись, сразу свалил встречным ударом одного из нападавших, и стал отбиваться от двух других. Жалости у него к этим подонкам не было ни на грамм. Его английский приятель, получив еще и ногой в лицо, в этот момент валялся на земле и истекал кровью. Понять этой бессмысленной жестокости Юрик так никогда и не сумел. Он долбанул следующего нападавшего по голове тем, что попалось под руку – то ли урной, то ли ящиком. Парню тому это очень даже не понравилось. А кому понравится? В конечном итоге Юрик вмазал ему еще пару раз, расквасив тому лицо всмятку. Парень еще какое-то время стоял, отфыркивался кровью и мотал головой, да так, что брызги летели во все стороны. Та компания к тому же еще была еще и с девчонкой. Она в банде была четвертой. Впрочем, они не слишком-то на бандитов походили, может быть, тут был какой-то особый протест маргиналов зажравшегося буржуазного общества или что-то вроде соревнования. Впрочем, Юрик не удивился бы, если бы узнал, что парень к тому же и из обеспеченной семьи, да еще и учится в каком-нибудь престижном университете. А это для них как бы развлечение. Ко всему тому в них проскакивало какое-то ненормальное отчаянное бесстрашие, какое встречается у наркоманов, когда им нужна доза, и еще у зомби из фильмов-ужасов. Девчонка тоже полезла в драку, причем норовила пнуть Юрика ногой, одетой в довольно тяжелый ботинок типа "говнодав". Хотя бить женщин, считается, и нехорошо (и это несмотря на то, что мужья и сожители по всему миру лупят их нещадно, хотя, нередко, впрочем, и за дело), Юрик девчонке все же врезал "двойку" – в глаз и в живот. И надо сказать, что именно только тут в глазах у девушки появились некие проблески разума и просто страх, каким он бывает у нормального живого человека. Девчонка тут же села на тротуар спиной к ограде и больше в драку уже не лезла, а Юрик