Путь. Автобиография западного йога - Уолтерс Джеймс Дональд Свами Криянанда (Крийананда)

Моя основная деятельность проистекала из работ по устройству монахов. Мастер часто говорил мне, что ему хотелось, чтобы после его кончины монахи и монахини жили отдельными общинами. Когда я размышлял о деталях такого разделения, меня особенно заботило то, каким образом можно было в предстоящие годы обеспечить равное распределение ответственности за работу. Медитируя над этой проблемой, я пытался настроиться на «план» этой работы, который, как нам говорил Мастер, находится «в эфире». Я принял правильное, как мне казалось, решение: поручить вопросы членства в Обществе монахиням, которые возглавляли главный офис в Маунт-Вашингтоне, а деятельность центра и церкви поручить монахам, которых Мастер готовил главным образом для священства. Я предложил также, чтобы эти центры не были «вотчинами» отдельных лидеров, и назначил двух проповедников (вместо одного) на воскресных службах, назвав их «лидерами служения» (вместо «лидеров центра»). В процесс самой службы я предложил включить историю из «Автобиографии Йога» и план проповеди, который первый лидер служения может использовать в качестве основы для своей проповеди, с рекомендуемым (но не обязательным) чтением отрывков из книг Мастера. Эти предложения были нацелены на то, чтобы наши центры действительно представляли работу Мастера. Однако принимая во внимание, что члены Общества предпочитали неформальные встречи, я рекомендовал нововведение: неформальные группы медитации. Эти группы получат право по своему выбору принимать большую или меньшую часть программы центра. Мы должны быть заинтересованы в том, чтобы служить, вдохновлять, но не руководить ими.

Эти предложения получили одобрение Раджарши Джанакананды и Совета. Работа по их реализации была поручена мне.

Моим естественным следующим шагом было объединить вокруг церквей учеников-мирян. К этому времени в Обществе Самоосознания меня стали считать «законченным организатором». Это звучало иронично, если принять во внимание мое глубокое отвращение к институционализму. Я утешал себя тем, что это отвращение, которое, думаю, разделяло со мной большинство учеников, противодействовало организационным излишествам. Мои собственные мотивы оставались неизменными: я не считал эту деятельность самодовлеющей; я просто видел в ней средство для духовного возвышения людей, изголодавшихся по внутренней радости. Как я уже говорил, жизнь диктовала необходимость единообразия в некоторых аспектах нашей работы, однако я не видел в нем особого достоинства. Нам было просто необходимо добиться, чтобы наши центры правильно представляли нашу деятельность. Здесь мы шли по лезвию ножа. Слишком многочисленные правила отвлекали бы внимание людей на внешние стороны жизни; при этом они упускали бы из виду главное в трудах Мастера: заботу о личном, внутреннем духовном развитии. «Не вводи слишком много правил, — говорил мне Мастер, — иначе ты убьешь дух учения». Важно было сбалансировать разумную потребность в правилах, которые сами по себе были важны, со спонтанностью и радостью, которые в равной степени были необходимы нашим центрам. Альтернативой было бы внимание ко внешнему и сопутствующие ему негативные явления: сплетни, подозрения и жажда личной власти.

Я говорю об этом потому, что почти каждый человек попадает в тиски между необходимым для организации единообразием и собственными потребностями во внутреннем развитии. Люди, стоящие на одном из полюсов проблемы, поступили бы правильно, признав обоснованность противоположной точки зрения, поскольку лишь при таком условии можно сохранить равновесие между консервативностью и хаосом.

Я был вынужден признать, что, хотя для работников любой организации и важно считаться с директивами организации, было бы ошибкой обеспечивать такое уважение, отбивая охоту у представителей конкретной организации к лидерству. Несколько лет я пытался поставить заслон тому, что считал личным стремлением к «местничеству», пока не признал, что в каждом благополучном центре всегда был кто-то, чью индивидуальность этот центр представлял; кто ярко проявлялся, кто обычно действовал в качестве лидера. Подавлять такое личное влияние во имя уменьшения «личностности», как это делали коммунисты в их монолитной системе, означало не считаться с реальностью. Например, я знал, что, когда наш центр в Окленде, Калифорния, возглавляла Камала, он был, возможно, самым духовно влиятельным из наших центров. Он был пронизан духом преданности, смирения и любви. Однако в 1956 году слабое здоровье вынудило Камалу отойти от всех дел. Она пригласила меня, чтобы я реорганизовал центр в соответствии с нашими новыми идеями. Я принял это предложение с великим энтузиазмом, расценивая эту работу как свое испытание. Однако несмотря на все мои усилия, я вскоре вынужден был признать, что прежний дух центра исчез. Постепенно я пришел к заключению, что лидерство жизненно необходимо для любой работы группы. Как любому человеческому качеству, лидерству свойственны ловушки. Например, лидер может утверждать свою независимость, не повинуясь правилам группы, которой он служит. Но на этот риск приходится идти и ему, и группе. Дерево должно рассеять множество семян, чтобы дать жизнь всего нескольким молодым деревцам. Как сказал Иисус, «Много званных, но мало избранных». Йогананда никогда не заслонял своих учеников от испытаний, необходимых для их духовного роста. Хотя многие руководители центров не оправдали его ожиданий, он продолжал распознавать и поощрять лидерство как редкое человеческое качество: готовность нести ответственность, без которой ни в чем нельзя достичь успеха. Там, где человек может добиться благоприятного результата, можно установить более действенный позитивный контроль над ним, если поощрять его делать все от него зависящее, а не пытаться не допустить неудачных действий.

Мастер, незадолго до махасамадхи, раскрыл перед нами последний секрет духовной организации. Дая Мата спросила его печально: «Мастер, когда вы покинете нас, сможет ли что-либо заменить вас?»

— Когда я уйду, — ответил он, ласково улыбаясь, — только любовь сможет заменить меня.

ГЛАВА 40

«НАКОРМИТЕ МОИХ ОВЕЦ»

1955 ГОД ДЛЯ ОБЩЕСТВА САМООСОЗНАНИЯ был знаменательным. В феврале умер Раджарси Джанакананда. Совет Директоров избрал вместо него Дая Мату, которая стала третьим президентом Общества Самоосознания. До этого назначения ее деятельность в значительной степени оставалась в тени. Но мы, знавшие ее и знавшие о высокой оценке ее работы Мастером, приветствовали такой выбор как наилучший.

1955 год был также важным годом и для меня лично. В мае и июне я предпринял лекционный тур по нашим центрам Америки, Канады и Европы. Вскоре после возвращения в Маунт-Вашингтон меня назначили главным священником в нашей церкви в Голливуде. А 20 августа вместе с тремя другими монахами я во время торжественной церемонии дал обет отречения, приняв от Дая Маты санньясу — посвящение в полное монашество. По этому случаю мы символически кремировали наши тела в священном пламени в знак того, что отныне считаем себя умершими для мирской жизни и живущими только в Боге.

Как правило, санньясины (те, кто принял санньясу) принадлежат к монашескому ордену Свами, который много сотен лет назад основал в Индии Свами Шанкара — или, как его теперь называют, Свами Шанкарачарья. В Индии существует десять подразделений монашеского ордена Свами Шанкарачарья. Наша ветвь носит наименование Гири (горная). Принятие в монашеский орден Общества Самоосознания является и принятием в орден Гири. Таким образом, если быть точным, мое полное имя и звание звучит как Свами Криянанда Гири.

Санньясин учится смотреть на мир и на все, что находится в нем, как на сон. Считая Бога Единственной Реальностью, он стремится к тому, чтобы жить, руководствуясь только волей Бога, без личных привязанностей и желаний.

Традиционно путь в орден был закрыт для выходцев не из семей брахманов (касты священников), иностранцев и женщин. Однако выдающиеся Мастера этого века расширили эту традицию на не-брахманов и иностранцев, а в отношении женщин — и полностью от нее отказались.