Между Лондоном и Москвой: Воспоминания и последние записи - Иоахим фон Риббентроп

беседы; в этом разговоре по прямому проводу он получил от Гитлера полномочие согласиться с советской точкой зрения. Что касается польской территории, то была установлена демаркационная линия. Была ли она точно начерчена на приложенной к документу карге или же описана в этом документе лишь словесно, в памяти моей не сохранилось. В остальном же в отношении Польши было достигнуто соглашение примерно того содержания, что обе державы рассматривают окончательное урегулирование относящихся к этой стране вопросов во взаимном согласии. Насчет Балканских стран констатировалось, что Германия имеет там только экономические интересы. Пакт о ненападении и секретный документ были подписаны в ту же ночь почти на рассвете…

Пока готовились чистовые экземпляры документов, господину Риббентропу был подан завтрак, во время которого он в ходе возникшей беседы рассказал, что публичная речь Сталина, произнесенная весной [на XVIII съезде ВКП(б)], содержала одну фразу, которая, хотя Германия в ней и не была названа, была воспринята так, будто господин Сталин тем самым хотел намекнуть, что советское правительство считает возможным и желательным достигнуть лучших отношений с Германией. На это господин Сталин ответил лаконичной репликой, которая в переводе Павлова гласила: «Таково было намерение».

186

Демаркационная линия проходила по рекам Писа — Нарев — Висла — Сан.

187

Проливы между Балтийским и Северным морями.

188

После германо-советского договора от 23 августа 1939 г.

189

В конце 1940 г.

ПРИМЕЧАНИЯ К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ

И. Г. Усачев

1

В большую политику и дипломатию люди приходят различными путями, но все эти пути имеют одну общую черту — они открывают возможность накопить весомый политический опыт или же обрести необходимую профессиональную подготовку. У Риббентропа подобного не было: как следует из его воспоминаний, он выходец из семьи военного, получил коммерческое образование в Гренобле, а затем, в 1910–1914 гг. занимался торговлей винами в Канаде. Известно, что германские дипломаты-профессионалы приняли Риббентропа, назначенного Гитлером министром иностранных дел, как парвеню и не изменили своего мнения. Риббентроп чувствовал это и потому афишировал свою внешнеполитическую и дипломатическую «подкованность».

С этой целью он старается создать впечатление, что еще в детстве у него был проницательный наставник в вопросах политики — его отец, отличавшийся известным вольнодумством и способностью самостоятельно анализировать перипетии мировой политики. Нужно ли напоминать, что германские военные, судя по всем, в том числе немецким, источникам, были более склонны к муштре, чем к творческому мышлению.

2

Иоахим фон Риббентроп стремится уверить читателей, что, находясь во Франции и обучаясь в Гренобле, он сумел постичь национальный дух французов, как бы сроднившись с ними. Среди французских правителей 30-х годов можно отыскать снобов, близких по высокомерию и чванливости к Риббентропу, но так называемый средний француз никак не увидел бы в нем близкого по духу человека. Впрочем, сам Риббентроп в других условиях и при других обстоятельствах говорил иное. Так, после подписания б декабря 1938 г. франко-германской декларации он заявил: «Я убежден, что сегодняшняя франко-германская декларация послужит тому, чтобы были устранены исторические предубеждения… в наших соседских отношениях…» Так что до родства было еще далеко. Говорил в этом заявлении Риббентроп и о наступлении разрядки во франко-германских отношениях, но через полтора года немецкие войска вошли в Париж, а 22 июня 1940 г. в Компьене Петен подписал унизительные условия капитуляции, продиктованные Гитлером. «Разрядка» получила свое воплощение в нацистском духе — но Риббентропу.

3

Риббентроп утаивает истину, описывая свою деятельность в Турции в качестве адъютанта уполномоченного представителя военного министерства Германии. Такой представитель появился в Турции в результате германо-турецкого договора 1914 г. о военном союзе, который и вовлек Турцию в первую мировую войну на стороне Германии. Договор был неравноправным: он обязывал Турцию выступить против России, а Германию ничем не связывал — ни в случае объявления Турции войны одним или несколькими Балканскими государствами, ни в случае войны против Турции со стороны союзниц России — Франции и Англии.

После поражения на Марне в сентябре 1914 г., когда Германия оказалась перед перспективой затяжной войны, немецкая сторона стала добиваться вовлечения Турции в войну с целью оттянуть русские силы к Кавказу, нарушить коммуникации между Россией и ее союзниками через проливы и вынудить англичан держать большую армию в Египте. Участие Турции в войне привело к тому, что она оказалась фактически под немецким сапогом. Потерпев поражение в войне, Турция была вынуждена подписать 30 октября 1918 г. Мудросское перемирие, продиктованное Англией и ознаменовавшее установление гегемонии последней на Ближнем Востоке.

Риббентроп обходит молчанием и тот факт, что его деятельность в составе германского военного представительства в Турции закончилась бесславно. За бегство с фронта он предстал перед офицерским судом чести как дезертир, но благодаря связям ему удалось избежать наказания. В частности, показания в его пользу дал Франц фон Пален, также сбежавший с фронта в сентябре 1918 г., в момент разгрома турецких войск англичанами.

4

Риббентроп сколотил свой капитал на торговле вином. Но поскольку такой бизнес вроде бы не делает чести дипломату, он предпочитает говорить об импортно-экспортной фирме, обеспечившей ему «зарубежные связи в Англии и Франции», которые якобы органически ввели его в политическую деятельность международного масштаба. При этом он изображает себя в качестве человека, сумевшего с самого начала разгадать негативные последствия версальской системы для Европы и всего мирового сообщества и на этом основании ставшего ее принципиальным противником. Риббентроп особо выделяет вопрос о репарациях, который открывал исключительные возможности для спекуляций в области внешней и внутренней политики послевоенной Германии и позволял завоевывать признательность обездоленных масс внутри страны, а вне ее добиваться углубления противоречий между Англией и Францией.

На Парижской мирной конференции Франция выдвинула тезис: Германия должна оплатить все убытки, нанесенные войной. Исходя из этого, она обязана принять на себя бланкетное, т. е. открытое, неограниченное, обязательство выплатить ту сумму, которая будет определена репарационной комиссией. Ссылаясь На невозможность точного исчисления суммы убытков, англичане и американцы предлагали вписать в мирный договор некую общую сумму репараций. Верх взяла французская точка зрения.

Германские правящие круги понимали, что Великобритания не хочет чрезмерного ослабления Германии и превращения Франции в доминирующую силу в Западной Европе, и поэтому могли сравнительно безнаказанно нарушать репарационные обязательства. Кампанию против выплаты репараций возглавил угольный король Германии Гуго Стиннес вместе с германской национальной «народной