Куропаткин. Судьба оболганного генерала - Андрей Гургенович Шаваев

“выдающийся”, “вне очереди”, на боевом поле по физическим и духовным качествам не выдерживали боевого испытания. Наоборот, проходившие служебный путь незамеченными, в боевой обстановке неожиданно развертывали свои глубокие духовные силы, обнаруживали выдающиеся военные качества».

Но в целом картина завершившейся войны не являлась безнадежной и катастрофической для России, если и проигравшей Японии, то только на море и на дипломатическом фронте, но никак не на маньчжурских полях сражений.

Подводя общий итог отчету о войне, Куропаткин преисполнен оптимизма и веры в то, что армия и государство найдут в себе силы выйти из тяжелых испытаний еще более обновленными и окрепшими, Россия оправится от постигших ее временных потрясений и займет подобающее ее великому народу место среди других народов мира.

К сожалению, его многочисленные недоброжелатели и критики не желали мыслить масштабно, позитивно и непредвзято, беспардонно выдергивали отдельные негативные факты из общего контекста двухлетних боевых действий, интерпретировали их превратно, зачастую скатываясь на уровень неприличных выражений и откровенных непристойностей, громогласно называли Куропаткина главным виновником неудач на войне.

Аудиенция

Поздней, стылой, переходящей в унылую, влажную зиму осенью 1906 года в Шешурино к Куропаткину прибыл флигель-адъютант царя князь А.П. Трубецкой с высочайшим разрешением императора проживать там, где он пожелает, и одновременно с приглашением Николая II прибыть на прием в Зимний дворец. Принудительная политическая изоляция от пребывания в Северной столице и ее окрестностях, похоже, завершалась.

21 декабря 1906 года Куропаткин, наконец, смог предстать перед императором.

Они не виделись почти три года, с февраля 1904-го.

Беседа длилась более часа, Куропаткин подробно, с характерной для него дотошностью и вниманием к мельчайшим подробностям доложил о командовании армией и ходе войны, не снимая с себя персональной ответственности, пояснял причины видимых неудач.

В конце аудиенции Куропаткин попросил Николая II простить и себя и армию, за то, что «мы в данный нам срок не доставили России победы».

Николай ответил: «Бог простит, но помните, что победители всегда возвращаются с венком лавровым; побежденные – с венком терновым. Несите его мужественно».

Действительно, в Евангелии от Иоанна сказано: «И воины, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову, и одели Его в багряницу». Но в повествовании о венце терновом говорится в отношении Спасителя, а посему терновый венец является христианской реликвией. Пожелание нести венец терновый обыкновенному мирянину – странное ёрничество, прозвучавшее из уст «помазанника божьего», прослывшего истинным ревнителем православия…

Что касается венков для победителей, то, очевидно, царь недостаточно глубоко знал историю и крайне редко рассматривал из окон Зимнего дворца величественную скульптурную композицию арок Главного штаба – на первой из них, триумфальной, выходящей на Дворцовую площадь, победителей приветствуют фигуры богини славы, стремительно летящие на ядре и протягивающие лавровые венки и пальмовые ветви. Не только благородный, вечнозеленый, ароматный, считающийся священным лавр есть непременный атрибут триумфа, но и пальма, как символ победы и наступившего мира…

Каждый генерал имеет право критиковать

Дискуссии о войне продолжатся еще продолжительное время. В 1910 году выйдет в свет объемная, на 477 страницах, богато иллюстрированная картами книга Л.Н. Соболева «Куропаткинская стратегия: Краткие заметки бывшего командира 6-го Сибирского армейского корпуса».

В отличие от критиков Куропаткина уровня обиженного и дискредитировавшего себя бегством с фронта Гриппенберга, или немецкого военного специалиста барона Теттау, или командира Зарайского полка Мартынова, не говоря уже о писателях-публицистах или досужих всезнайках-репортерах, генерал от инфантерии Леонид Николаевич Соболев имел в русской армии репутацию основательного, компетентного командира-практика и грамотного военного теоретика. Офицер в третьем поколении, Соболев последовательно окончил 1-й кадетский корпус, Михайловское артиллерийское училище и Николаевскую Академию генерального штаба. Служил в Туркестане, находился в действующей армии в период Русско-турецкой войны, участвовал в сражениях под Плевной и Шипкой. Награжден золотым оружием «За храбрость», а «в воздаяние за отличное мужество и храбрость, оказанные при переходе наших войск чрез Балканы, от Травны на Сельцы» удостоен ордена Святого Георгия IV степени.

С 1880 года генерал-майор, в 1882–1883 годах министр-президент и министр внутренних дел Болгарии, по возвращении в Россию – восемь лет командовал пехотной бригадой, с 1891 года занимал должности начальника штаба Виленского и Московского военных округов. Генерал Соболев проявлял склонность к научной деятельности по исторической и военно-статистической проблематике, имел более десятка опубликованных работ, среди которых такие, как «Стратегический обзор Хивинского ханства», «К новейшей истории Болгарии», «Страница из истории восточного вопроса. Англо-Афганская распря»», «Индия: исторический очерк».

Командиром вновь образованного 6-го Сибирского корпуса Соболев был назначен 1 июня 1904 года с согласия Куропаткина, должность сдал по окончании войны в мае 1906 года. Вместе со своими войсками достойно прошел всю Маньчжурскую военную эпопею, участвовал в сражениях на реке Шахэ и Мукденском, награжден орденом Святого Александра Невского с алмазными знаками и саблей «За храбрость».

Мемуарист в генеральских погонах об опальном главнокомандующем выскажется жестко и нелицеприятно, с эмоциональными и бездоказательными обвинениями личного и служебного характера, не выбирая выражений, на грани и за гранью оскорбительного тона:

«Все поражения, понесенные нами на маньчжурском театре войны во время нашей несчастной борьбы с японцами, произошли, как это полагает автор и как это в достаточной степени уже установлено документальными данными, от многих сложных причин, во главе которых надлежит поставить:

1) слабое и неискусное управление Куропаткиным Военным министерством;

2) полное пренебрежение к делу нашей подготовки к войне с Японией;

3) ошибочно направленная воля Куропаткина и его неумение справляться с массами войск, что было им обнаружено еще на больших маневрах под Курском в 1902 г. и

4) излишнее его самомнение и его недоверие к войскам и главным своим сотрудникам, многие из коих несомненно были выше его на целую голову».

Критика Соболева в адрес Куропаткина – это оценка, пусть и субъективная, предвзятая, но являющаяся отражением устойчивых, отложившихся взглядов опытного, давно сформировавшегося пехотного генерала, прошедшего два года войны на высокой должности командира корпуса, наблюдавшего Куропаткина и его штаб на всех управленческих этапах и в разных периодах военных действии: от подготовки своих войск, оценки противника, принятия решения и постановки задач подчиненным командирам до контроля за конечной реализацией оперативно-стратегического замысла. Конечно, в заочной полемике присутствовал элемент личной обиды – Соболев не забыл условного поражения на глазах у императора, его свиты и иностранных наблюдателей на Курских маневрах, где он был начальником штаба «проигравшей» Московской армии.

Замечания Соболева, особенно касающиеся личностных оценочных характеристик, Алексей Николаевич воспринял крайне болезненно; в какой-то момент речь даже шла о выяснении отношений