Птица малая - Мэри Расселл

— Ничто из сказанного в этой комнате не предназначено для публикации. Прошу.

Сандос снова повернулся к Фелипе:

— Доктор Эдвардс полагала, что концепция «сердца» и теория болезни у руна тесно связаны и служат весьма мягкой формой социального контроля. Руна не склонны к открытой агрессии и утверждают, что никогда не сердятся. Если, например, кому-то отказали в законной просьбе, помешали или его каким-либо образом разочаровали, он впадает в состояние пораи. Когда вы пораи, ваше сердце печально и вы можете заболеть или стать подверженным несчастным случаям. Сделать кого-то печальным — это очень плохо, понимаете? Если делаешь другого пораи, ощущаешь значительное социальное давление уступить просьбе или обеспечить компенсацию предполагаемой жертве: извиниться либо сделать какой-нибудь подарок, который вернет в сердце жертвы радость.

— Тут имеется немалый простор для злоупотребления подобной концепцией, — заметил Фолькер. — Что удержит людей от заявлений, что они пораи, — просто для того, чтобы получать подарки?

— Руна почти никогда не находятся в одиночестве. Едва ли хоть какое-нибудь социальное взаимодействие происходит без свидетелей, поэтому там трудно просто измыслить инцидент. Но часто возникает несогласие насчет серьезности состояния пораи у жертвы и по поводу количества или формы надлежащей компенсации. Если спор становится громким, его участникам говорят, что они делают фиерно — большой шум. Устраиваешь фиерно — привлекаешь грозы, которые бывают сильными и разрушительными.

Сделав паузу, Сандос отхлебнул воды, обращаясь со стаканом с заметно прибавившейся сноровкой, хотя ему пришлось замолчать и сосредоточиться на задаче. Он поднял стакан в сторону Джона, словно провозглашал тост в его честь.

— Новые фрикционные подушечки, — сообщил он. Джон одобрительно кивнул, и Эмилио продолжил:

— Родители говорят о грозе, увещевая детей, приучая не спорить и не поднимать крик, требуя чего-либо. «Сделай свое сердце спокойным, или начнется гроза». Грозы происходят часто. Детям легко поверить, что есть некая связь между их шумом и плохой погодой.

— А что, если гроза случается, когда никто не спорит? — спросил Джон.

Пожав плечами, Эмилио состроил гримасу, говорившую: «Это же очевидно».

— Кто-то в соседней деревне сделал фиерно.

И оба улыбнулись ловкости трюка.

— Перед появлением Супаари Ва Гайджура вы подозревали, что на Ракхате существует вторая разумная раса? — спросил Йоханнес Фолькер.

Это выглядело как намеренная смена темы, и к нему повернулся Испанец, явно ожидавший атаки и приготовившийся ее встретить.

— Нет.

Но затем признал:

— Вообще-то были намеки. Например, у руна десять пальцев, но система счисления основана на шести. Это обрело для нас смысл, когда мы обнаружили, что рука джанаата имеет лишь три перста. И с самого начала мистер Эдвардс и мистер Квинн заметили несоответствие между культурой руна, которую мы наблюдали в Кашане, и культурой, которая отправила радиосигналы, приведшие нас на Ракхат.

Австриец был на удивление миролюбив.

— Да. Насколько помню, отец Робичокс приписал эту аномалию культурным различиям в экономическом и техническом развитии, — сказал Фолькер. — Мне пришло в голову… может, вас подвела грамматика языка руна, в которой предметы, не видимые в настоящий момент, являются тем же, что предметы, которых нельзя увидеть никогда? Это могло ввести вас в заблуждение. Даже если руна сказали бы вам насчет джанаата, вы не могли знать, что они реальные существа, а не порождения мифов.

Сандос посмотрел на него долгим взглядом, словно решал, как воспринять такое изменение тона.

— Да, — согласился он в конце концов. — На самом деле, нам было велено остерегаться джанада. Очевидно, родственное слово. Мы полагали, что джанада — это леший, которым пугают детей. Мы сочли это еще одним подтверждением того, что руна длительное время не принимали нас, исключая мистера Квинна, за взрослых.

— Отец Ярбро сообщил, что, впервые увидев Супаари Ва Гайджура, вы приняли его за рунао. Эти два вида настолько схожи? Или причина в том, что вы не ожидали встретить представителя другого вида? — спросил Фолькер.

— Мы ведь не знали, что он джанаата. Потом-то, конечно, обнаружили много мелких различий. Тем не менее мужчина джанаата по внешнему виду и размерам похож на женщину руна.

— Как странно! Именно мужчина? — спросил Фелипе.

— Женщины джанаата изолированы и охраняются. Я не могу сказать, насколько они напоминают руна, мужчин или женщин. Полы руна, — напомнил Сандос, — очень похожи, но мужчины заметно мельче. Долгое время мы путали одних с другими, потому что их половые роли не соответствовали нашим ожиданиям. Кстати, «Мадонну с ребенком» Робичокса следует, возможно, переименовать в «Святого Иосифа с ребенком». Манужаи был мужчиной.

Раздался негромкий всплеск смеха, зазвучали комментарии, в которых остальные признавались, как они были удивлены, прочитав об этом в докладах миссии.

— Манужаи воспитывал Аскаму и был мельче своей жены, — продолжил Сандос, — поэтому мы считали его женщиной. Чайпас постоянно разъезжала и вела всю торговлю, что привело нас к мнению, будто она мужчина. В равной степени руна были введены в заблуждение относительно нас.

— Если руна не носят почти ничего, кроме лент, — сказал Джон, прокашлявшись, — не могли вы… э-э… понимаете?

— Половые органы руна незаметны, пока не приближается спаривание, — сказал Сандос и продолжил любезно: — Как и строение зубов и когтей, это еще одно несомненное различие между джанаата и руна любого пола. Это не было очевидным сразу, поскольку джанаата, как правило, одеты.

У Эдварда Бера, сидевшего, как обычно, по другую сторону комнаты от Сандоса, случился внезапный приступ кашля. Похоже, подумал отец Генерал, Эмилио пробует свои силы, оценивая, насколько глубоко сможет он опять погрузиться в эту яму.

— Мы должны сделать вывод, что органы мужчин джанаата заметны. Вы пытаетесь нас шокировать, отец Сандос? — спросил Винченцо Джулиани небрежным, скучающим голосом, звучавшим, как он надеялся, убедительно.

— Мне не положено знать, что может вас шокировать, сэр. Я разъяснял границы схожести между двумя видами.

— Этот Супаари Ва Гайджур, — произнес Йоханнес Фолькер. — Он был владельцем деревни Кашан?

Джулиани вскинул на него взгляд. Ну и кто теперь меняет тему? — подумал он.

— Нет. Это просто фигура речи. На самом деле ему не принадлежало имущество или жители деревни.