Немецкие гренадеры. Воспоминания генерала СС. 1939-1945 - Курт Мейер

Мы общими усилиями старались улучшить свое положение. До сих пор мы содержались в ужасных условиях. Проблема с обогревом была решена быстро. Мы разломали на дрова стулья, столы и шкафы и жгли их в камине. Однако не так просто было улучшить рацион питания. Каждый день нам давали один и тот же суп.

Прибавление в нашей «семье» поступило спустя два дня. Лейтенант Вагнер, командир взвода в пехотной дивизии, стал третьим, кто примкнул к нам. Вагнер, как и Аумюллер неделями шел на восток для того, чтобы быть схваченным на реке Мёз (Маас). Он обладал качествами, которых нам недоставало. Ему каким-то образом удалось утаить несколько сот франков, которые помогли нам улучшить меню.

Чтобы найти поддержку в осуществлении своих намерений, мы намеревались вовлечь в разговор охранников. Мы были рады, что один бельгиец, бывший курсант военного училища, которому довелось побывать в Германии в лагере военнопленных до 1943 года и который был освобожден благодаря вмешательству короля, стал нашим лучшим союзником. Он был кадровым бельгийским солдатом и вел себя соответственно. Выражая свое негодование, он подтвердил, что германских солдат убили. За это были ответственны «красные» партизаны.

Помогал дружелюбному бельгийцу доставлять нам припасы русский пленный, который попал в плен в 1942 году и смог убежать с бельгийского рудника весной 1944 года. Через короткое время к нашим помощникам присоединились два настоящих борца за мир, которые сражались за свою страну из чистого идеализма, причем провели немало времени в застенках гестапо.

Мы могли поддерживать наши физические силы только с помощью этих людей. Конечно, даже они могли доставать только хлеб, картошку, морковь и фрукты. У них и у самих было немного еды, и они зависели от получения пайков. Однако приличное, честное отношение к нам этих бельгийцев не раз помогало в трудные моменты. К тому времени завязались тяжелые бои у Ахена, и мы от всего сердца благодарили тех, кто о нас заботился, за каждый обрывок информации.

Бывший красноармеец не особенно радовался, когда узнал о критической военной ситуации у немцев, особенно на Восточном фронте. Он рассматривал победу СССР без энтузиазма. Простой русский солдат, кажется, понимал больше о намерениях советского руководства, чем отцы касабланкского соглашения. В любом случае у него был более здоровый инстинкт, чем у сэра Сэмюэля Хора, который так ответил 25 февраля 1943 года на предостерегающее письмо Франко, главы испанского государства:

«Я не могу принять теорию о том, что Россия после войны будет представлять угрозу для Европы. Точно так же я отвергаю идею о том, что Россия по окончании военных действий может начать политическую кампанию против Западной Европы.

Вы возражаете, говоря, что коммунизм представляет огромную угрозу для континента и что победа России позволит коммунистам триумфально шествовать по всей Европе. У нас совершенно противоположные точки зрения.

Наконец, разве сможет какая-либо нация единолично править Европой после войны? Россия будет занята своим восстановлением и будет в большей степени зависима от помощи Соединенных Штатов и Великобритании. Россия не занимает лидирующие позиции в борьбе за победу. Военные усилия всех совершенно равны в достижении союзниками победы. После войны крупные американские и британские армии оккупируют континент. Они будут состоять из первоклассных солдат. Они не будут истощены и измотаны, как русские армии. Смею предугадать, что англичане будут представлять на континенте самую мощную военную силу. Британское влияние на континенте тогда будет столь же сильным, как и во времена после падения Наполеона. При поддержке нашей военной мощи наше влияние во всей Европе будет ощутимо и мы будем участвовать в восстановлении Европы».

Вот что говорил сэр Сэмюэль Хор, один из ведущих британских политиков. Полагаю, что ход истории подтвердил опасения нашего заботливого русского друга. Его опасения оказались оправданными. Россия, а не Англия стала доминирующей силой в Европе.

Каждая эскадрилья бомбардировщиков, пролетавшая со своим смертоносным грузом на небольшой высоте над возвышенностью вдоль Мёза (Мааса), в направлении охваченной огнем родной земли, побуждала нас вынашивать планы побега. Но никаких путей к свободе не было. Нас охраняли слишком строго.

Однажды бельгийцы в добавление к уже имевшейся у нас одежде принесли нам комплекты немецкой военной формы из старых германских запасов. Мне достались гимнастерка и шинель. Теперь мы были более или менее защищены от холода, но больше походили на банду грабителей, чем на германских солдат.

В начале октября появились два американца с командиром, майором военной полиции, и нас посадили в грузовик и взяли под усиленную охрану. Опять у нас не было никаких возможностей для того, чтобы совершить побег.

Мы прибыли в тот вечер в Реймс, в полицейский участок, который использовался военной полицией. Камеры были полны буйных негров. Они были опьянены победой, после чего их отловили и посадили. На следующее утро мы ехали через поля сражений под Реймсом все дальше и дальше на запад. К этому времени мы были поглощены планами побега и отмечали главные характерные особенности местности. Однако теперь мы сидели, забившись в угол машины, и в изумлении разглядывали огромные склады снабжения союзников. Там было невероятное количество боеприпасов, горючего и обмундирования. Склады снабжения один за другим, километр за километром. Между ними были аэродромы и дополнительные склады с запасными артиллерийскими орудиями и танками. Движение на дорогах и в лагерях функционировало как в мирное время. Не было видно ни намека на маскировку или какие-либо предосторожности. Мы смотрели на это, как нищий смотрит на дом богача. Понимали ли американцы, когда стояли на границе Германии, насколько велико было их преимущество в вооружении и боевой технике?

Ближе к вечеру мы проследовали через Компьень. Долог был путь от Компьеня 1940 года до Компьеня 1944 года. Дорога в 1944 году вела в большой лагерь военнопленных. Куда– то она приведет из него?

Лагерь произвел на нас огромное впечатление. Колючая проволока тянулась так далеко, как мог проследить взгляд. Прежде чем попасть внутрь, мы должны были пройти через двое внешних ворот, которые охраняли скучающие американские солдаты. Нас немедленно доставили к коменданту лагеря, который дотошно допрашивал нас, каждого в отдельности. Меня записали как полковника Мейера из 2-й танковой дивизии. Моя учетная книжка считалась утерянной американцами в Намюре. Комендант лагеря оказался старым берлинцем, чья адвокатская контора была на Курфюрстендамм и который эмигрировал в Америку в 1930-х годах.