Я, Великий И Ужасный - Изяслав Кацман

войска наиболее надёжных вассалов и союзников. Делалось это с дальним прицелом: Тишпшок-Шшивою для реванша над тюленеловами требовалось как можно больше сил, способных хоть как-то противостоять палеовийцам, потому и вооружали и обучали стрелять из "громовых жезлов" тоутцев и прочих.

Мы в категорию тех, кому доверяют, попали стараниями клана Тушха. Досталось, конечно, не очень много — всего две дюжины. Из которых десяток совсем уж непригодных ни для чего, кроме как демонстрации публике, присутствовал на параде, а остальные определены в учебные пособия "макакам" и учащимся "Обители Сынов Достойных Отцов". Причём главной целью было даже не научить пользовать новым чудо-оружием, а просто приручить к нему моих орлов и будущих офицеров армии Пеу-Даринги: чтобы с одной стороны, не боялись производимого грохота, а с другой — осознавали действительную степень опасности, исходящей от "палеовийских жезлов". Измениться всё в лучшую сторону должно скоро: когда из нашей оружейной мастерской пойдут не единицы "стволов", как сейчас, а хотя бы десятки — тогда и начнётся относительно массовая подготовка стрелков.

За гвардейцами шла колонна Первого цаба "пану макаки". Не в полном, конечно составе — по полсотни от каждой из трёх "сотен", на которые разбит ныне батальон, призванный стать родоначальником вооружённых сил нашей страны. Хотя официально принято вохейское название для воинского соединения, про себя я именовал его частенько батальоном. Да и сотни, его составляющие, больше по численности на роты тянут.

Маршируют ненамного хуже охраны типулу-таками. И блеска оружия с доспехами не меньше. Немного грустно осознавать, что всё это великолепие вскоре станет бесполезным перед новыми методами ведения войны.

За "макаками" двигались бойцы столичного ополчения. Здесь и порядка в рядах никакого, и вооружены, кто во что горазд. Зато массовостью берут. Это совсем недавнее нововведение. Нет ещё и года, как в контролируемых мною областях Западной равнины и окрестностей было объявлено, что все молодые дареои в возрасте от шестнадцати до двадцати лет обязаны проходить обучение воинскому делу — по одному месяцу в течение четырёх лет. В Бунсане и Тинсоке к военнообязанным я причислил и переселенцев-ганеоев из Вэйхона, Ласунга и Текока. Командирами ополченцев назначались пока что местные "сильные мужи", а инструкторами — выходящие в отставку "макаки". В перспективе предполагалось офицерский состав этих территориальных сил пополнять из числа воспитанников "Обители Сынов Достойных Отцов", а унтерские обязанности будут исполнять отставники из регулярной армии. В бумагах находящегося в стадии формирования военного ведомства тенукский цаб ополчения значился под номером сто один. Сто второй, сто третий и сто четвёртый формировались по остальному Текоку. Дальше по номерам, вплоть до сто двадцать пятого, шли отряды по всему западу острова: от Кехета до Хона и от Талу до Тинсока.

Если честно, особого проку от всей этой затеи не предвиделось — ну разве, что ещё немного откусить от власти у племенных таки: всеобщая воинская служба выбивала почву из-под ног местных царьков, привыкших опираться на небольшие отряды своих регоев, да и заправляли реально в ополченческих отрядах верные мне люди из числа отслуживших "макак".

В первую очередь ополченцам вбивали в головы несколько типовых схем боя: строем против вооружённой толпы, строем против строя, и азы действий против противника, вооружённого огнестрельным оружием. С последним было хуже всего — ограничиваться приходилось только рассказами и пояснениями людей, которые и сами-то всего несколько раз присутствовали при стрельбе из мушкетов, да выслушивали наставления иноземных инструкторов, как нужно поступать при столкновении с врагом, имеющим "громовые жезлы". Исключение составлял только мархонский цаб, бойцам которого демонстрировали огнестрел в действии при совместных занятиях с воспитанниками "Обители Сынов Достойных Отцов".

За ополченцами топали разновозрастные учащиеся школ. Наша система образования переживала настоящий бум. И всё благодаря моей мудрости и хитрости. Одновременно с учреждением ополчения Рами провозгласила создание в ближайшем времени "регои-макаки". Под таким названием у нас на Пеу вводилась регулярная армия. По моему замыслу, скоро должны были закончить обучение первые выученики заведения для папуасской элиты. Самым толковым из них предстоит стать, в том числе, и лейтенантами будущей армии. В рядовые же пойдут прошедшие начальную военную подготовку в ополченческих цабах. Срок службы — год.

Разумеется, в армию набирать предполагалось не очень много народу. В "регои-макаки", когда вся эта система будет уже отлажена, по предварительным планам служить пойдёт по жребию или добровольцами не больше четверти тех, кого прогоним через ополчение. Впрочем, зная папуасов с их первобытным милитаризмом, можно предсказать, что придётся разыгрывать лотерею среди добровольцев.

Ну и на этой же самой любви туземцев к военному делу я решил сыграть, продвигая в массы образование. Достаточно было объявить, что в "регои-макаки" принимать станут только тех, кто освоит письмо и счёт. И дареои поголовно двинулись в школы. Такого энтузиазма не ожидал никто. Учителя моментально стали по всему западу Пеу очень уважаемыми фигурами. И резко образовался их дефицит. "Школьный бум" приобретал зачастую довольно странные формы: если очередь желающих поступить в Мархонскую учительскую школу, равно как и повсеместное обустройство помещений для письма с партами и сидениями можно было только приветствовать, то скандалы, связанные с переманиванием учителей из одной деревни в другую, а то и с насильственным "приглашением" педагогов, являлись сущей головной болью.

Качество образования, разумеется, сильно упало: одно дело, когда в классе было двадцать или тридцать учеников, а совсем другое — когда полсотни, а то и больше. Но оставалось надеяться, что это временное явление, пока не ликвидируем дефицит кадров в образовании, и не рассосётся наплыв желающих научиться выводить своё имя кандидатов в солдаты. А в Мар-Хоне, Тенуке и Тин-Пау, где в предыдущие годы в школы уже ходили сотни детей и подростков, вообще не было особых проблем: нагрузка на учителей, конечно, возросла, но отчасти это компенсировалось помощью лучших учеников.

В колонне, конечно, в основном не великовозрастные оболтусы, рвущиеся в "младшие макаки", а ребятня школьного возраста. Несколько групп тащат, поставив на головы, буквы, сплетённые из травы и лиан. В ближайшей такой композиции, неровной и ломанной, при желании можно разобрать что-то приветственное в адрес Солнцеликой и Духами Хранимой.

За школьниками шагали работники мануфактур: в основном столичных кирпичных, гончарных и ткацких, но также отметились хонские литейщики с типографами и производителями бумаги, а также металлурги Кесу. Среди коричневокожей массы выделялись светлыми пятнами вохейцы. Все, в независимости от национальной и профессиональной принадлежности, гордо несут свои орудия и изделия.

После колонны мастеровых валили прочие тенукские обитатели. По случаю праздника все увешаны ожерельями. Барабанщики выбивают ритм, трещотки и дудки вторят ударным, народ приплясывает в такт музыке.