Русский город Севастополь - Сергей Анатольевич Шаповалов

вместе с ротой сапёров двигаться к Инкерману, где собирались части для завтрашней вылазки. К вечеру прибыли в расположение Тарутинского полка. Моросил мелкий противный дождь. Ветер налетал порывами. Пока дошли до места, шинели промокли насквозь. Лагерь представлял собой множество неглубоких землянок, покрытых дубовыми ветками с остатками листьев. Павел доложил командиру батальона о прибытии.

– Разместить ваших солдат негде, – с сожалением развёл руками майор. – Тарутинцы сами в землянках ютятся по десять человек. Почва здешняя – сплошной камень, много не выкопаешь. А накормить – накормим.

– Ничего, – успокоил его Павел. – Мы же – сапёры.

– И то верно, – согласился майор.

Солдаты принялись рыть ямы под землянки. Разводили в готовых ямах костёр, чтобы просушить землю, а после сооружали крыши из веток. Хорошо, что поблизости, за Инкерманской дорогой рос дубовый лесок.

Несмотря на непогоду, в лагере было шумно и весело, словно в цыганском таборе. Костры горели ярко. Шипели чайники на углях. Песенники сыпали частушками. Попискивали самодельные свирельки. Гармонист раздувал меха. Солдаты ужинали сухарями, жидкой кашей, луком, жирной сельдью. У кого-то даже имелось сало. Собравшись в кружок, играли в затёртые, замасленные карты.

Павел устроился возле одного из костров посушиться. Ефрейтор Козлов тут же окликнул рядового из своей роты:

– Эй, Иванов, а ну, давай, сказку расскажи.

– Так, про что, ваше благородие? – Иванов тут же втиснулся в круг солдат и потёр довольно руками. – А хош расскажу про то, как солдат к жадному попу на постой сходил, да ушёл от него сытый и довольный?

– Ты эту байку уже сто раз рассказывал, – ответили ему солдаты.

– Хорошо! А как турок рыбу ловил, да поймал русалку? Опосля не знал, что же с ней делать? – тут же нашёлся Иванов.

– Давай! – весело согласились все.

К костру приблизился солдат, неся перед собой большую корзину. Он еле держался на ногах.

– А где поручик Кононов, – заплетающимися языком спросил он.

– Ты кто такой? – строго спросил у него ефрейтор Козлов.

– Я его денщик. Послан в духан за провизией.

– Ох, ты и напровизился, – недовольно покачал головой Козлов. – Иди в другом месте поищи своего поручика.

Денщик нерешительно повернулся, качаясь, побрёл дальше, вдруг споткнулся и упал. Из корзины, прямо в грязь полетел кусок сыра, бутылка вина, сушёная рыба, каравай хлеба….

– Ой, дядя, будет тебе порка! – засмеялись солдаты. Подняли денщика, собрали продукты обратно в корзину и сунули ему в руки.

– Благодарствую! – буркнул денщик и продолжил свой нелёгкий путь.

Вскоре ночь темнотой накрыло все вокруг. Костры превратились в кучки углей. Хорошо, дождь перестал, да ветер притих. Солдаты расползлись по землянкам, и вскоре над лагерем стоял многоголосый храп. Павел, как только укутался шинелью, втиснувшись между Козловым и Ивановым, тут же заснул. Но спустя какое-то время очнулся от густого басистого храпа ефрейтора с одного боку, и посвистывания рядового Иванова с другого. Сначала хотел их растолкать, чтобы замолкли, но потом решил этого не делать – пусть спят. Тихонько выбрался наружу.

В лагере продолжал гореть только один костёр. Павел направился к нему. Возле огня сидел старый солдат, покуривал коротенькую трубочку и подкидывал дровишек.

– Чего не спишь? – спросил Павел.

Солдат хотел вскочить, но Павел остановил его: сиди.

– Командир полка в землянке, – шёпотом объяснил солдат, кивком указывая на нору, покрытую дубовыми ветками. – Он выспаться должен. Я камушки на костре калю, да к нему подкладываю. Сапоги его сушу. Завтра батальон в бой поведёт, должен выглядеть бодро.

Павел присел рядом. Достал свою трубку. Вновь начал накрапывать дождик. За дорогой слышалось ржание лошадей. В той низине стояла артиллерийская бригада. Со стороны Севастополя изредка прилетал гул от выстрелов пушек и метался эхом в горах.

Вдруг раздался топот. На дороге появились два всадника. Направились к костру. Один из них был жандармом, другой из казаков.

– Где командир полка? – спросил жандарм.

Солдат указал на землянку. Жандарм тут же спрыгнул и поспешил войти. Полковника разбудили. Вручили пакет из штаба. Через минуту полковник выбрался наружу, застёгивая на ходу шинель.

– Дежурного фельдфебеля ко мне!

Вскоре появился заспанный фельдфебель.

– В ротах готовить скорый обед, раздать по две порции водки, – приказал полковник. – К трём часам ночи всем ротам готовыми быть к маршу. Людей будить тихо! Никаких барабанов! Никаких громких команд!

– Выступаем, ваше превосходительство? – спросил Павел.

Полковник ответил не сразу. Перекрестился, перекрестил лагерь на три стороны и с выдохом ответил:

– Выступаем!

Вскоре лагерь зашевелился, забормотал. Солдаты вылезали из своих земляных нор, заспанные, дрожащие от озноба. Поправляли амуницию. Спрашивали друг у друга: Чего так рано подняли? Чего это обед ночью? Никак в бой, братцы. Да какой там! На другую позицию перекидывают. Опять весь день топать! Потому и обедаем ночью, на марше есть будет некогда.

Выстраивались у котлов с кашей и бочек с водкой. В руках котелки, манерки. Капралы раздавали куски говядины, кашу.

– Эх, одарили костью! – недовольно ворчал солдат, получивший порцию.

– А мне одни жилы, – жаловался другой.

– Что жили, что кость, – отвечал им капрал с раздачи. – Смотрите, кабы и этого в брюхе французский штык не нащупал.

– А водка не разбавлена? – подозрительно спрашивал солдат, нюхая манерку, в которую уже налили порцию.

– Побойся бога! – отвечал ему ефрейтор. – Что я тебе жид-маркитант, у солдат воровать?

– В ружье! – раздалась команда. Тут же её подхватили командиры рот. По всему лагерю прокатилось: – В ружье! В ружье….

– Надевай ранцы, живо! – командовал фельдфебель. – Вон, глянь, уже артиллерия выдвинулась.

К Инкерманскому мосту потянулись сцепки с орудиями. Глухой стук колёс, чавканье сапог по грязи.

– Знаменные ряды вперёд! – скомандовал командир полка. – Прочие налево и направо! Ружье вольно! Шагом арррш!

К Павлу подскакал адъютант полка:

– Что вы застряли, поручик? – недовольно крикнул он. – Сапёрам двигаться впереди колонны! Бегом!

И вновь заморосил противный мелкий дождь. Временами усиливался, переходя в настоящий ливень. Дорога как кисель. Сапоги увязали в грязи по щиколотку. Кругом темень. Путь освещали единственным корабельным фонарём. Факела зажигать не разрешили. Шли быстро, временами переходя на бег. Далеко позади оставили артиллерию. Вскоре вышли к Инкерманскому мосту.

Перед разрушенными каменными арками уже стояла колонна егерей, готовая перейти на тот берег. Словно муравьи, трудились рабочие. Павел со своей ротой присоединились. Егеря терпеливо ждали под струями дождя, когда сапёры наладят переправу. Через проломы клали бревна, крепили. Внизу, чуть ли не по пояс в воде пытались восстановить опоры пролёта.

Подъехал верхом генерал Павлов.

– Поторопитесь, – требовал он от рабочих. – К шести мост должен быть готов.

– Не поспеем, ваше превосходительство, – доложил капитан Сомов. – Брёвен мало. Пехота пройдёт, а пушки мост не выдержит.

– Так, мне главное – пушки перетащить, –