«…Я прожил жизнь» (письма, 1920–1950 годы) - Андрей Платонов

705

Эта поездка оказалась безрезультатной, и Платон так и не увидел мать, не получил даже домашней посылки. 13 июня 1939 г. датировано заявление Марии Александровны на имя Л. П. Берии: «Наркому внутренних дел тов. Берия. // Платонова Мария Александровна, прож. в гор. Москва, Тверской бульвар, д. 25, кв. 27. // Заявление. // Мой несовершеннолетний сын, Платонов Платон Андреевич, 14 месяцев тому назад (в апреле 1938 г.) был арестован и затем осужден. Сейчас он находится в гор. Вологда, тюрьма № 2. В момент ареста моему сыну не было пятнадцати лет. Я прошу Вас, тов. Берия, дать мне разрешение на свидание с сыном, а также на передачу ему одежды и продуктов. Дело касается заключенного подростка, к тому же больного (он три раза перенес трепанацию черепа после воспаления среднего уха) и уже второй год лишенного свободы, – поэтому я убеждена, что моя просьба на свидание с сыном будет удовлетворена. М. Платонова» (Архив. С. 645).

706

Рецензия А. Платонова на сборник «Литературный Сталинград: литературно-художественный сборник произведений писателей Сталинградской области» (Сталинград, 1939) опубликована в журнале «Литературное обозрение» (1940. № 14. Подпись: Ф. Человеков) – критико-библиографическом двухнедельнике при журнале «Литературный критик».

707

Анаида Ервандовна – неустановленное лицо. Возможно, речь идет об А. Е. Мазе – машинистке журнала «Литературный критик».

708

В настоящее время письмо не выявлено. Вероятно, именно это письмо Платона упомянуто М. А. Платоновой в заявлении областному прокурору от 11 марта 1939 г. (см. прим. 1 к п. 229).

709

На допросе 25 сентября 1940 г. Платон заявил, что его ответы следователю при даче показаний 9 июня 1938 г. не соответствовали действительности, следователь заставил его подписать ложные показания, угрожая тем, что пострадают родители. Основной уликой для обвинения послужили два письма, якобы написанные Платоном немецкому корреспонденту, жившему на Тверской, 25, там же, где и Платоновы. В протоколе от 18 октября 1940 г. зафиксировано следующее признание Платона: «Я, будучи 15-летним мальчиком и в нетрезвом виде, написал действительно письмо корреспонденту немецкой газеты под диктовку АРХИПОВА, признаю в этом себя виновным, но прошу учесть мой возраст» (ЦА ФСБ, дело № 19 067, л. 68). Вероятно, что и это показание написано под диктовку следователя: дело Платона пересматривалось уже в Москве, речь на допросе шла о его освобождении и об окончании следствия; властные органы не могли признать, что «дело» Платона Платонова было полностью ими сфабриковано.

710

Справка об освобождении Платона из Бутырской тюрьмы датирована 29 октября 1940 г.

711

В фонде А. Платонова ОР ИМЛИ находятся пять писем от сына, все они отправлены из Норильлага; первое письмо датировано 11 ноября 1939 г. Указанное письмо не сохранилось.

712

Денежные переводы от родителей доходили до Платона, но были трудности с получением вещевых посылок. В письмах Платон постоянно просит прислать одежду. Но даже в Москве, находясь уже на доследовании в Бутырской тюрьме (сентябрь 1940 г.), он был лишен возможности переодеться в сносное платье. И ему – очень, по-видимому, гордому юноше – приходится признаться в заявлении к следователю: «Моя обувь и верхняя и нижняя одежда настолько износились, что мне придется, идя к Вам на допрос, предварительно обернуться одеялом» (см. опубликованные В. Шенталинским материалы «дела» Платона Платонова: Платонов А. Технический роман. М., 1991. С. 43). // Тридцать лет спустя после трагических событий Мария Александровна вспоминала, как ее сын ходил по двору Бутырской тюрьмы в одних чулках, обернувшись одеялом, о чем ей рассказывал матрос, несколькими неделями ранее Платона выпущенный на свободу. // Вернувшись домой, Платон не таил от родителей, чем встретили его тюрьма и лагерь. Письма перлюстрировались, и поэтому в них писалось только дозволенное. Вологодская тюрьма чуть нt погубила юношу, там его заперли в карцер на двадцать дней за непослушание: вылил баланду на пол. Платон в таком безнадежном положении выдумал приручать крысу, делясь с ней крохами хлеба – единственной пищей, даваемой в карцере. Мария Александровна была уверена, что ее сын терпел жестокое наказание как раз в то время, когда она приехала в Вологду, и безрезультатно бродила вокруг тюрьмы, и громко звала Платона, кричала от безысходности. Будто бы ее стоны услышал охранник, выводивший сына в уборную. Платон не умер благодаря хлебу, который охранник прятал за пазухой. В Вологде юноша переболел цингой и уверял, что к здоровым людям специально подсаживали в камеры туберкулезников с тяжелой формой болезни. // В памяти Марии Александровны остался другой эпизод – уже из лагерной жизни Платона. В Норильске слабого юношу определили в шахту, выполнять норму не удавалось, хотя какой-то паек ему полагался. Но и тот отнимали уголовники. Мария Александровна запомнила рассказ Платона о драке с уголовником из-за пайка. «Доходяга» Платон, доведенный до истощения постоянным недоеданием, из последних сил одолел того, кто напал на него, окровавил этому человеку лицо. Кучка уголовников наблюдала за дракой, не вмешиваясь. После этого случая Платона оставили в покое, и никто не покушался на его скудное пропитание (информация дается по наброскам воспоминаний М. А. Платоновой; хранятся в фонде А. П. Платонова ОР ИМЛИ).

713

Сохранилось несколько квитанций Бутырской тюрьмы о принятии денег для Платона Платонова (ИМЛИ, ф. 629, оп. 4, ед. хр. 112).

714

Имеется в виду Архипов Игорь Николаевич (1920–1938), сын писателя Н. А. Архипова, студент IV курса Московского института инженеров коммунального строительства. Арестован 4 мая 1938 г., расстрелян 15 сентября 1938 г.

715

Далее следует письмо Марии Александровны: «Мой любимый, далекий мальчик! // Что с тобой, почему ты ничего не пишешь? Два месяца, как ничего нет от тебя, я так боюсь за твое здоровье, за твою жизнь. Ты еще не успел стать взрослым, вырасти, как жизнь начала хлестать тебя. Как я хочу тебя увидеть! Ты устал, наверное, бедняжка? // Папа тебе написал все верно – дело твое очень подвинулось, и скоро ты поедешь в лес, увидишь друзей и снова будешь жить с нами. По последнему письму я поняла, что ты скучаешь, томишься, – бодрись, мой бедный сын, собери свои силы, скоро, скоро мы увидимся. Все свои силы я кладу теперь на одно – это оправдать тебя; освободить скорее. Об одном прошу – не отчаивайся, иначе это может тяжело отразиться на твоем здоровье; а здоровье, ты ведь это знаешь, очень трудно восстановить. О друге твоем я знаю и о его родителях. Раньше я жалела его мать – теперь просто не хочу их видеть. Видимо, Яня большой негодяй. Тоже не лучше Игоря. // Но все страшное и тяжелое пройдет, мое солнышко, ты найдешь хороших, настоящих друзей, забудешь горе – ведь вся жизнь у тебя еще впереди. Не правда ли? // Смотри же, держись. Ты всегда говорил, что ты крепкий, каленый, – ну вот, так держись, занимайся, читай больше, не падай духом. Ты ведь знаешь, что твоя жизнь нужна родителям, что без тебя они не живут, а двигаются только. У нас сейчас сидит Верочка. Она так ждет тебя к себе, на Истру. У них там хорошо, и я надеюсь, что мы с тобой туда поедем скоро. // Ну, прощай, мое солнышко. Целую тебя крепко, крепко. Если бы наше письмо могло вдохнуть в тебя бодрость и надежду! // Будь здоров! Твоя мать М. Платонова» (Архив. С. 646).

716

См. п. 232. Фадеев упоминается в донесении в НКВД от 5 октября: «ПЛАТОНОВ находится в депрессивном состоянии вследствие аре ста его сына, содержащегося в Соловках. От сына нет писем. За сына хлопотали ФАДЕЕВ и ШКЛОВСКИЙ, причем первый хлопотал лишь формально…» (Андрей Платонов в документах ОГПУ. С. 867).

717

То есть в приемной А. Фадеева в Союзе писателей.

718

Из двух писем выявлено только одно – от 24 августа 1939 г: «Привет вам, мои хорошие! // Как вы поживаете? Письма от вас нет. Был ли у вас Бублик? Звонила она мне сюда. И не порадовала. Сообщила, что неожиданно умер муж моей сестры. […] Сижу за «Проточным переулком» (рассказ Вьюркова. – Н. К.). Сделал из написанного материала пока что на 12 стр., а всего их около полсотни. И погулять хочется, и почитать, а я сижу. // Кстати. Андрей Платоныч, дорогой. Не в службу, а в дружбу: встретишь Митрофанова – спроси, как у них мой «Жила»? Если они отклонили, то сообщи мне сюда открыткой. Я тогда попрошу Анну Вас[ильевну] переслать рассказ в «Новый мир». Телефон Митрофанова в редакции такой: К0-37-09 и КS-13-90. // Как дела на М[алой] Дмитровке и с ремонтом квартиры? // Завтра сюда приезжает председатель Литфонда Новиков Ив[ан] Алексеевич и я буду говорить с ним, по-серьезному. // Ну, желаю вам добра, здоровья и успехов. Бублика моего повидайте. // Привет Марии Александровне. // Ваш Ал. Ив. Вьюрков» (ИРЛИ, ф. 780, ед. хр. 45, л. 2–3 об.). Письмо Платонова с припиской Марии Александровны является ответом на вопросы Вьюркова.