Россiя въ концлагерe - Иван Солоневич

-- Да, я знаю... Это, конечно, утeшенiе, -- Хлeбниковъ насмeшливо передернулъ плечами, -- мы, дескать, говорили, не слушалъ -- твое дeло. Чортъ съ нимъ, съ утeшенiемъ... Постойте, кажется, кто-то идетъ...

Мы помолчали. Мимо прошли какiе-то вичкинскiе лагерники и оглядeли насъ завистливо-недружелюбными взглядами -- вичкинскiе бифштексы на фонe сосeднихъ "паекъ" -- широкихъ симпатiй лагерной массы не вызывали. За лагерниками показалась монументальная фигура Фомко, вооруженнаго удочками. Фомко подошелъ къ намъ:

-- Насчетъ Кореневскаго уже знаете?

-- Идемъ въ сторонку, -- сказалъ Хлeбниковъ.

Отошли въ сторонку и усeлись. {373}

-- Видите-ли, И. Л., -- сказалъ Хлeбниковъ, -- и, конечно, понимаю, что у васъ никакихъ симпатiй къ соцiализму нeтъ, -- а Кореневскаго все-таки надо выручить.

Я только пожалъ плечами -- какъ его выручишь?

-- Попробуйте подъeхать къ начальнику третьей части -- я знаю, вы съ нимъ, такъ сказать, интимно знакомы... -- Хлeбниковъ посмотрeлъ на меня не безъ иронiи. -- А то, можетъ быть, и къ самому Успенскому?

Фомко смотрeлъ мрачно:

-- Тутъ, товарищъ Хлeбниковъ, не такъ просто... Вотъ такiе тихенькiе, какъ этотъ Кореневскiй, -- дай ему власть -- такъ онъ почище Успенскаго людей рeзать будетъ... Пролетарiемъ, сукинъ сынъ, задeлался... Онъ еще мнe насчетъ пролетарiата будетъ говорить... Нeтъ, если большевики меньшевиковъ вырeжутъ -- ихнее дeло, намъ туда соваться нечего: одна стерва другую загрызетъ....

Хлeбниковъ посмотрeлъ на Фомко холодно и твердо.

-- Дурацкiе разговоры. Во первыхъ, Кореневскiй -- нашъ товарищь...

-- Если вашъ, такъ вы съ нимъ и цeлуйтесь. Намъ такихъ товарищей не надо. "Товарищами" -- и такъ сыты...

-- ... А во вторыхъ, -- такъ же холодно продолжалъ Хлeбниковъ, не обращая вниманiя на реплику Фомко, -- во вторыхъ -- онъ противъ сталинскаго режима -- слeдовательно намъ съ нимъ пока по дорогe. А кого тамъ придется вeшать послe Сталина, это будетъ видно. И еще: Кореневскiй единственный сынъ у отца... Если вы, И. Л., можете выручить, вы это должны сдeлать.

-- Я, можетъ, тоже единственный сынъ, -- сказалъ Фомко. -- Сколько этихъ сыновей ваши соцiалисты на тотъ свeтъ отправили. А впрочемъ, ваше дeло, хотите -- выручайте... А вотъ стукачей намъ отсюдова вывести нужно...

Фомко и Хлeбниковъ обмeнялись понимающими взглядами.

-- М-да, -- неопредeленно сказалъ Хлeбниковъ...

Помолчали.

-- Наши ребята очень взволнованы арестомъ Кореневскаго, хорошiй былъ, въ сущности, парень.

-- Парень ничего, -- нeсколько мягче сказалъ Фомко.

Я не видалъ рeшительно никакихъ возможностей помочь Кореневскому. Идти къ Подмоклому? Что ему сказать? Меньшевицкая агитацiя Кореневскаго было поставлена такъ по мальчишески, что о ней всe знали -- удивительно, какъ Кореневскiй не сeлъ раньше... При случаe можно попытаться поговорить съ Успенскимъ, но это только въ томъ случаe, если онъ меня вызоветъ: идти къ нему спецiально съ этой цeлью, значило обречь эту попытку на безусловный провалъ. Но Хлeбниковъ смотрeлъ на меня въ упоръ, смотрeлъ, такъ сказать, прямо мнe въ совeсть, и въ его взглядe былъ намекъ на то, что, если ужъ я пьянствую съ Подмоклымъ, то я морально обязанъ какъ-то и чeмъ-то компенсировать паденiе свое.

Въ тотъ же вечеръ въ Динамо я и попытался представить Подмоклому всю эту исторiю въ весьма юмористическомъ видe. {374} Подмоклый смотрeлъ на меня пьяными и хитрыми глазами и только подсмeивался. Я сказалъ, что эта исторiя съ арестомъ вообще глупо сдeлана: только что я ввелъ на Вичку двухъ, явно подозрительныхъ для окружающихъ, "троцкистовъ" -- и вотъ уже арестъ... Столковались на такихъ условiяхъ: Подмоклый выпускаетъ Кореневскаго, я же обязуюсь принять на Вичку еще одного сексота.

-- А знаете, кого? -- съ пьянымъ торжествомъ сказалъ мнe Подмоклый.

-- А мнe все равно.

-- Ой-ли? Профессора У.

У меня глаза на лобъ полeзли. Профессоръ У. -- человeкъ съ почти мiровымъ именемъ. И онъ сексотъ? И моя Вичка превращается изъ курорта въ западню? И моя халтура превращается въ трагедiю? И, главное, какъ будто ничего не подeлаешь.

Но профессоръ У. на Вичку не попалъ, а Кореневскаго выручить такъ и не удалось. Рыбачья бригада, ставившая сeти на озерe, при впаденiи въ него рeки Вички, вытащила трупъ одного изъ "троцкистовъ". Ноги трупа запутались въ крeпкой лескe отъ удочки, тeло было измолото вичкинскими водопадами: удилъ, значитъ, парень рыбу, какъ-то оступился въ водопады -- и поминай, какъ звали.

На этотъ разъ Подмоклый вызвалъ меня въ оффицiальномъ порядкe и сказалъ мнe:

-- Итакъ, гражданинъ Солоневичъ, будьте добры отвeтить мнe.

Произошла нeкоторая перепалка. Бояться Подмоклаго со всей его третьей частью у меня не было никакихъ основанiй. До проведенiя спартакiады я былъ забронированъ отъ всякихъ покушенiй съ чьей бы то ни было стороны. Поэтому, когда Подмоклый попробовалъ повысить тонъ, я ему сказалъ, чтобы онъ дурака не валялъ, а то я пойду и доложу Успенскому, что сексотовъ всадили на Вичку по дурацки, что я объ этомъ его, Подмоклаго, предупреждалъ, что онъ, Подмоклый, самъ мнe сказалъ: "этого товара намъ не жалко", и что я ему, Подмоклому, категорически предлагаю моей работы не разваливать: всякому понятно, что энтузiастовъ соцiалистическаго строительства на Вичкe нeтъ и быть не можетъ, что тамъ сидятъ контръ-революцiонеры (не даромъ же ихъ посадили) и что, если третья часть начнетъ арестовывать моихъ людей, я пойду къ Успенскому и скажу, что проведенiе спартакiады онъ, Подмоклый, ставитъ подъ угрозу.

-- Ну, и чего вы взъерепенились, -- сказалъ Подмоклый. -- Я съ вами, какъ съ человeкомъ, разговариваю.

Инцидентъ былъ исчерпанъ. Виновниковъ гибели "троцкиста" разыскивать такъ и не стали. Этого "товара" у третьей части, дeйствительно, было много. Но и Кореневскаго выручить не удалось. Оставшiйся "троцкистъ" былъ въ тотъ же день изъятъ изъ Вички и куда-то отосланъ. Но я чувствовалъ, что послe спартакiады или, точнeе, послe моего побeга Подмоклый постарается кое съ кeмъ раздeлаться. Я снова почувствовалъ одинъ изъ самыхъ отвратительныхъ, самыхъ идiотскихъ тупиковъ совeтской {375} жизни: что бы ни организовывать -- самое безпартiйное, самое аполитичное -- туда сейчасъ же проползетъ ГПУ и устроитъ тамъ западню. Передъ самымъ побeгомъ мнe пришлось кое-кого изъ моихъ физкультурниковъ изъять изъ Вички и отправить въ качествe инструкторовъ въ другiя отдeленiя, подальше отъ глазъ медгорской третьей части. Впрочемъ, дня за три до побeга Подмоклый, подмочившись окончательно, сталъ стрeлять въ корридорe общежитiя ГПУ -- и куда-то исчезъ. Что съ нимъ сдeлалось, я такъ и не узналъ. Въ этомъ есть какое-то воздаянiе. Изъ ГПУ-скихъ палачей немногiе выживаютъ. Остатки человeческой совeсти они глушатъ алкоголемъ, морфiемъ, кокаиномъ, и ГПУ-ская машина потомъ выбрасываетъ ихъ на свалку, а то и на тотъ свeтъ... Туда же, видимо, былъ выброшенъ и товарищъ Подмоклый...

На Вичкe былъ моментъ напряженной тревоги, когда въ связи съ убiйствомъ сексота ожидались налеты третьей части, обыски, допросы, аресты. Обычно въ такихъ случаяхъ подвергается разгрому все, что попадается подъ руку: бригада, баракъ, иногда и цeлая колонна. ГПУ не любить оставлять безнаказанной гибель своихъ агентовъ. Но здeсь разгромъ Вички означалъ бы разгромъ спартакiады, а для спартакiады Успенскiй охотно пожертвовалъ бы и сотней своихъ сексотовъ. Поэтому Вичку оставили въ покоe. Напряженiе понемногу улеглось: притихшая было молодежь снова подняла свой галдежъ, и въ небольшихъ разрозненныхъ кружкахъ моихъ физкультурниковъ снова стали вестись политическiя пренiя.

Велись они по всякимъ болeе или менeе отдаленнымъ уголкамъ вичкинской территорiи, и время отъ времени приходилъ ко мнe какой-нибудь питерскiй студентъ или бывшiй комсомолецъ московскаго завода "АМО" за какими-нибудь фактическими справками. Напримeръ: существуетъ ли въ Европe легальная коммунистическая печать?

-- Да вы возьмите "Правду" и прочитайте. Тамъ есть и цитаты изъ коммунистической печати, и цифры коммунистическихъ депутатовъ въ буржуазныхъ парламентахъ...

-- Такъ-то такъ, такъ вeдь это все -- по подпольной линiи...

Или:

-- Правда ли, что при старомъ строe былъ такой порядокъ: если рабочiй сидитъ въ трамваe, а входитъ буржуй, такъ рабочiй долженъ былъ встать и уступить свое мeсто?

Такiе вопросы задавались преимущественно со стороны бывшихъ низовыхъ комсомольцевъ, комсомольцевъ "отъ станка". Со стороны публики болeе квалифицированной и вопросы были болeе сложные, напримeръ, по поводу мiрового экономическаго кризиса. Большинство молодежи убeждено, что никакого кризиса вообще нeтъ. Разъ объ этомъ пишетъ совeтская печать -- значитъ, вретъ. Ну, перебои, конечно, могутъ быть -- вотъ "наши" все это и раздуваютъ. Или: была ли въ Россiи конституцiя? Или: правда ли, что Троцкiй писалъ о Ленинe, какъ о "профессiональномъ эксплоататорe всяческой отсталости въ русскомъ рабочемъ классe?" Или: дeйствительно ли до революцiи принимали въ университеты только дворянъ?... {376}