Время кобольда - Павел Сергеевич Иевлев

ещё себе Настя насочиняла на почве психологических курсов. Я тебя люблю как Аспида, говнюка такого.

— И это меня считают сумасшедшим?

— Правильно считают, кстати. Но я безумнее. Я девочка, мне можно. Да, чуть не забыла — второе. Я вас простила. Тебя и Нетту. Я больше не злюсь. Ну, почти.

— Как тебе удалось?

— Просто поняла, что Нетта — это тоже ты. Если я люблю тебя, то автоматически люблю и её. Тем более, что она, в отличие от тебя, добрая, умная и красивая. Может, мне начать теперь её домогаться?

— Клюся!

— И не клюськай! Только ты мог настолько себя ненавидеть, чтобы выдавить всё хорошее в отдельного человека и в него же влюбиться. Настя не догоняет — ты не просто нарцисс, ты супермеганарцисс с положительной обратной связью!

***

— Оте-е-ец! Ты опять завис? — выдернула меня из воспоминаний дочь.

— Внимателен!

— Чёрта с два! Я назвала сумму. Теперь ты должен выбрать, что все эти люди, которые незаслуженно хорошо к тебе относятся, подарят тебе на юбилей. Я набросала список, того, что укладывается в бюджет, но если у тебя есть какие-то оригинальные идеи, то…

— Дай список.

— Вот, на обороте.

Я взял карандаш, зажмурился и, перевернув лист, ткнул наугад, сделав дырку.

— Вот так, да? Серьёзно? Па-а-ап!

— И не вздумай говорить мне, что это.

— Я лучше скажу тебе, что ты редкостный душнила.

— Ты это говоришь мне с пятнадцати лет.

— Правда? Я так рано поумнела?

— А был бы нормальный отец, так и жила б дура дурой.

— Да, тут ты прав. Я тебя люблю.

— И я тебя.

***

— У вас с Анютой прекрасная дочь, — сказала Нетта, когда Настя вышла, раздражённо помахивая дырявым списком.

— Не обижайся, она пока не решила, как к тебе относиться. Ты не вписываешься в диагноз. Если бы я, разведясь с Мартой, женился на Клюсе — была бы типичная придурь стареющего мудака. Неприятно, но объяснимо. Ты — нечто совсем другое. Со временем она придумает, как это описать в привычных терминах, повесит на тебя ярлык и успокоится. А сейчас ей не до нас, у неё внезапно снова есть мама.

— И Эдуард.

— И Эдуард.

***

Когда-нибудь я смогу с этим смириться. Наверное. Во всяком случае, он её, похоже, действительно любит. Хотя планы на превращение мира в Большую Дораму утонули в болотной воде, мой заместитель так и остался в «Макаре». Его испытательный срок всё ещё действует, я не могу его уволить, и уже не уверен, хочу ли. С тех пор, как в Жижецк вернулся вечный дождь, я никому не дам добраться до детей, а сам по себе Эдуард не так уж и плох. Позитивный и лёгкий в общении, яркий оптимист, генератор весёлых активностей, неистощимый придумщик общих занятий и игр для воспитанников. В общем, полная противоположность мне. Наверное, за это Настя его и выбрала.

Утешаю себя тем, что если у них дойдёт до потомства, то внуки будут хотя бы красивые. Не знаю, на какой стадии их отношения и знать не хочу. Руки её он пока не просил, а с сердцем сами разберутся, не маленькие.

Частично план Эдуарда исполнился. В нашей жизни теперь есть немножко Дорамы, зато больше нет «ушибков» — первых «блинов комом» программы «замещения плохих людей хорошими персонажами». Хорошие персонажи плохо перенесли плохую реальность. Потом прицел поправили, но и персонажи оказались уже не так хороши. Люди как люди. Без Дорамы ушибков перестал раздирать экзистенциальный кризис, теперь они обычные травмированные подростки, в «Макаре» таких каждый первый. Зато персонажи Дорамы, к досаде Лайсы, ходят по улицам, и не спрашивайте меня, что они такое. Какая разница? Проблем от них не больше, чем от любых других граждан, а от перенаселения Жижецк отродясь не страдал. Поменяло это хоть что-нибудь? Да нихрена. Но Эдуард этого ни за что не признает.

Меня он бесит. Дочери нравится. Возможно, это не просто совпадение.

***

— Нетта, мне кажется, или уже пора выпить?

— Болит?

— Как всегда.

Я по-прежнему пью один. Нетте не нравится алкоголь, она ещё не настолько привыкла быть реальной, чтобы стоически переживать последствия злоупотребления оным. Моё пьянство её тревожит, но она знала, с кем имеет дело. Тревожит ли оно меня? Не знаю. Я всё меньше понимаю что-то про себя. Кто я: Антон Эшерский, директор интерната, разведённый отец двоих детей? Или инфернальное хтоническое чувырло — Злой Аспид, Хозяин Места, ктулху болотное? Может быть, со временем пойму. И когда это случится, главной моей проблемой точно будет не алкоголь.

— Только не больше, ладно?

— Эй, я даже первую не выпил!

— Прости. Я знаю, что тебе больно. Настя не права, мы не «Красавица и Чудовище», мы — «Антирусалочка»! Человеком стала я, а больно — тебе!

— Оно того стоит, определённо. И льда в стакан клади поменьше, в прошлый раз навалила айсберг, как Титанику.

Теперь у меня есть Нетта, и я вижу мир в цвете. От этого он стал менее стильным и нуарным, да и ладно. А за окном идёт дождь. Противный и мокрый, но за ним нас не видно.

А ещё я под него хорошо засыпаю.

***

— Итак, поприветствуем нашего юбиляра!

Я встал и раскланялся.

— В этот торжественный день…

Я встал и раскланялся.

— Уважаемый Антон Спиридонович! От лица коллектива…

Я, разумеется, встал и раскланялся.

Дети успели на мне повисеть по очереди с утра. Это было искренне, а потому приятно. Даже чёрное (как всем известно) сердце Злого Аспида было тронуто. А праздник надо просто пережить. Налог социальности.

Скоро все выскажутся, вручат подарки, можно будет произнести ответную речь, перестать мусолить бокал с шампанским, вернуться комнату, снять костюм и наконец-то надраться.