По собственному желанию - Борис Егорович Бондаренко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Она в любом случае будет закончена.
— Когда? Если судить по твоим грандиозным планам, времени у тебя будет не слишком-то много.
— У меня его и сейчас мало, но разве мы не работаем?
— Работаем, конечно, — подавленно согласилась Софья. — Все меньше и меньше…
— Но ведь главное нам как будто ясно.
Она усмехнулась.
— Если следовать твоей логике, скоро можно будет ее и совсем побоку. Как-нибудь доползет до финиша… на мастерстве рядовых исполнителей… Ладно, что об этом говорить. Насильно мил не будешь. А теперь скажи, когда эта блестящая идея пришла тебе в голову?
— С полгода назад, — не сразу сказал Кент.
— А почему я впервые слышу об этом?
Кент молча рисовал на бумаге чертиков.
— Почему? — повторила Софья. — Опять тебе нечего сказать… Ты решил, что я буду против. А почему ты так решил? Неужели испугался, что я встану на твоем пути, помешаю твоей карьере?
— Карьере? — поднял на нее глаза Кент. — Ты считаешь, что я делаю все это ради карьеры?
— Да нет, Кент, не считаю… Но какое-то объяснение этому должно быть?
— Просто не знаю, что сказать, — беспомощно пожал плечами Кент. — Как-то так все получилось. Но поверь — я и в самом деле собирался все рассказать тебе.
— Чтобы поставить меня перед фактом? Потеснитесь, Софья Михайловна, дайте дорогу молодому дарованию, не примазывайтесь к чужим лаврам…
Она понимала, что говорит слишком уж обидчиво, чересчур по-женски, ей даже плакать захотелось.
— Зачем ты так, Соня?
— А как же еще, Кент? — с горечью спросила она. — Как? Что же я для тебя, подножие для твоего пьедестала почета? Пока нам было по пути, все хорошо, а дальше — как знаете, Софья Михайловна? Почему ты сразу не рассказал мне? Или я своим куцым бабьим умом не смогла бы понять тебя? Так, что ли? Зачем все это, Кент? Вообще подумай — так ли ты все делаешь? Решил пробиваться в одиночку? А не надорвешься?
— Куда пробиваться? И при чем тут какой-то пьедестал почета, карьера? Ты всерьез думаешь, что мне это нужно?
Вот тогда и спросила его:
— А чего ты, собственно, хочешь?
— Как то есть чего? — слегка опешил Кент.
— Вообще — чего ты хочешь от жизни? Думал же ты об этом?
— Конечно, — медленно согласился Кент. — Как и ты, и все прочие.
— Ну?
— Хочу стать м а с т е р о м.
— Мастером?
— Да, — кивнул Кент, — мастером. Если хочешь — своего рода совершенством.
— Вот как…
— Если тебе не нравится термин, — натянуто улыбнулся Кент, — можно подыскать другое слово. Профессионалом. Первоклассным специалистом. На лавры гения-универсала я не претендую — не те времена, — он усмехнулся, — но быть лидером, в своей области, разумеется, — почему бы нет? Мне кажется, я смогу им стать. Знать и уметь больше, чем другие специалисты, — что в этом зазорного? И я стану лидером, Соня, — спокойно сказал он. — Я чувствую, что у меня есть для этого все данные — силы, воля, упорство и, если хочешь, талант. Этого у меня ведь тоже как будто не отнимешь?
— Да, талантом тебя бог не обидел, — задумчиво сказала Софья. — Воли и силы тоже, очевидно, хватит. А если всего этого мало, Кент?
— А что еще нужно, по-твоему?
Софья помолчала и сказала, вставая:
— Это я тебе потом скажу.
— Когда?
— Когда-нибудь. Сейчас еще не время.
— Почему?
— Ты не поймешь.
Кент пожал плечами и сказал с нарочитым безразличием:
— Ну, как знаешь… А то поучила бы уму-разуму.
Он ушел, как будто обидевшись на нее, а она продолжала думать. Да, ты, бесспорно, талантлив, у тебя незаурядный, на редкость ясный и логический ум, и воля у тебя железная, и работоспособность феноменальная, и сил на троих, — но что ты будешь делать со всем этим богатством, когда твоя душа будет корчиться от боли и ты будешь звать кого-то, кто хоть немного мог бы помочь тебе? А такое время придет, Кент, обязательно придет. Оно приходит ко всем, так уж устроен человек, так устроен мир, и ты не настолько примитивен, чтобы эта призрачная броня — твой талант, твой ум, твоя воля — могла наглухо замуровать твою душу в непроницаемый панцирь. Но сейчас тебе бесполезно говорить об этом, ты и в самом деле ничего не поймешь, ты примешь мои слова за сентиментальные бредни одинокой стареющей женщины. Но, может быть, эта женщина и сумеет тогда помочь тебе, если ты еще не успеешь оттолкнуть ее от себя… А мне очень не хотелось бы этого, Кент…
28
Такое время пришло даже раньше, чем думала Софья. А пока все шло просто великолепно. Кент, словно пытаясь загладить свою вину перед ней, усиленно занимался ее работой, больше не упоминая о «контрабанде», предназначавшейся для геологов. Софья как-то сама заговорила о ней, но Кент отмахнулся:
— Время еще есть.
О переговорах с Веденеевым он не распространялся, объяснив:
— От меня уже мало что зависит, надо ждать, когда сработает министерская машина, а колесиков и винтиков у нее ой как много…
И наконец он пришел к ней с победой. Она поняла это по его ликующей улыбке и хмельному блеску в глазах.
— С чем тебя поздравить?
— С двумя миллионами, Софьюшка, — сказал он, будто сам еще не верил этой фантастической цифре. — По миллиону в год, начиная с первого января. А там видно будет. Я думаю, дадут еще, если понадобится.
— Как будто ты не знаешь, что понадобится.
— Но ведь и два миллиона — это ого, да?
— И ничего взамен?
— Ну как же… Они свое получат, но все это и нам нужно будет.
— Все? — усомнилась Софья.
— Ну, почти все, — покладисто уточнил Кент. — Правда, еще курятник…
— Что еще за курятник?
— ЦИПК. Центральный институт повышения квалификации. Но на это деньги отпущены особо, от меня требуется только разработать программы и читать лекции.
— Только… — покачала головой Софья. — Когда же ты будешь заниматься этим «только»?
— Найду время, это же несложно. Сдеру у американцев, у них все это есть, да чуть подкорректирую под уровень наших машин и инженеров. И еще новость, Софьюшка, — довольно подмигнул Кент. — Еду в Штаты. Надо своими руками пощупать все, что у них есть.
— Надолго? — с невольной завистью спросила она.
— Месяца на четыре. Документы велено подавать немедленно.
Документы Кент подал, но в Соединенные Штаты поехал только через три года…
Он пришел к ней, как обычно, вечером, поглядел пустыми глазами и громким хриплым шепотом сказал:
— Беда-то у меня какая, Соня… Ольга умерла.
— Какая Ольга? — не сразу поняла Софья и ахнула: — Сестра?!
— Да.
— Как же это? — Она чуть не села мимо
