Четвертый путь к сознанию - Георгий Иванович Гурджиев

В течение этих шести лет, работая над тремя книгами, я должен был всегда и везде помнить о своей главной цели, которую во что бы то ни стало следовало осуществить и которая была единственным оправданием и смыслом моей нелегкой жизни.

Я не давал себе никакой поблажки, не позволял тяжелому материальному положению, в котором оказался, мешать моему литературному труду.

Желание выразить свои мысли в форме, доступной для других, так захватило меня, что я часто забывал вовремя поесть.

Но самым тяжелым для меня было то, что я не мог сосредоточить все свое внимание на работе, так как постоянно приходилось отвлекаться, чтобы решить, какие долги следует возвратить в первую очередь, потому что платить по всем счетам не было возможности.

За эти шесть лет я дошел до состояния нервного истощения. Не из-за того, что работал над несколькими книгами, рукописями которых была завалена комната, специально переоборудованная под архив. Меня изматывала необходимость постоянно ломать голову над тем, что делать с многочисленными долгами, которые продолжали расти.

Но если раньше я мог отказаться от своей миссии, то теперь, когда мои идеи получили широкую известность, все пути к отступлению отрезаны.

И в тот раз, когда мой партнер нашел меня в парижском ресторане и сообщил о провале нашего предприятия, я принял следующее решение, которое не противоречило моим основным принципам. Оно состояло в следующем.

Я должен без помощи других людей заработать сумму, которая не только позволит мне вернуть долги, но и обеспечит достойное существование, при этом я не сделаю ничего такого, что вызвало бы угрызения совести.

Поступая так, я снова смогу испытать блаженство, даруемое нам Создателем, блаженство, о котором египетский священник, первый наставник Моисея, сказал так: «Ничто не доставляет человеку такой радости, как чистая совесть».

Сегодня 10 января. Три дня тому назад по старому стилю был день моего рождения.

В соответствии с привычкой, выработавшейся у меня с детства, я посвятил этот день переосмыслению всего, что произошло со мной за год, и постановке новой цели. В этом году я должен был мобилизовать все свои способности и заработать сумму, достаточную для погашения всех моих долгов до моего отъезда из Америки, назначенного на середину марта.

Затем, по возвращении во Францию, я снова начну писать – при условии, что я буду избавлен от всех материальных забот.

Но если по тем или иным причинам я не смогу выполнить то, что задумал, или разочаруюсь в идеях, пропагандируемых мной до сих пор, то я, верный своим принципам, поступлю следующим образом. Отнесу в издательство только те рукописи, которые я считаю полностью готовыми к печати, то есть материал для первой книги и две начальные главы второй книги, а затем, вернувшись домой, разведу большой костер в центре лужайки, расположенной перед окнами моего кабинета, и брошу туда все оставшиеся незаконченные рукописи.

После чего я начну новую жизнь, стремясь к единственной цели – удовлетворению своего личного эгоизма.

План моей будущей жизни уже сложился в моем воображении.

Я вижу себя занятым созданием нового Института, имеющего множество отделений по всему миру, на этот раз – не Института гармонического развития личности. В моей новой жизни я буду искать средства, позволяющие человеку достичь душевного равновесия и сохранять его на протяжении всей его жизни.

И я не сомневаюсь, что в этом новом деле добьюсь успеха.

Жизнь реальна только тогда, когда «Я есть»

ВСТУПИТЕЛЬНОЕ ЗАМЕЧАНИЕ

Хотя этот текст – не более чем фрагментарный и предварительный набросок того, что Г.И. Гурджиев собирался написать для Третьей серии «Жизнь реальна только тогда, когда «Я есть», наша семья считает своим долгом выполнить желание нашего дяди, которое состояло в том, чтобы, как он подчеркивает во введении к этой книге, «поделиться с творениями подобными себе всем, что [он] узнал о внутреннем мире человека».

Мы считаем, что публикацией этой книги мы выполняем его намерение, выраженное в этом введении, и, кроме того, таким образом удовлетворяем ожидания многих людей, интересующихся его учением.

От имени семьи

ВАЛЕНТИН АНАСТАСЬЕВ

ПРЕДИСЛОВИЕ

«Моя последняя книга, в которой я хочу поделиться с другими созданиями нашего Общего Отца, подобными себе, почти всеми прежде неизвестными тайнами внутреннего мира человека, которые мне удалось случайно узнать».

Гурджиев написал эти слова 6 ноября 1934 года и сразу же начал работу. В следующие несколько месяцев он полностью посвятил себя разработке идей для этой книги.

Затем неожиданно, 2 апреля 1935 года, он совершенно перестал писать.

Каждый вправе спросить: почему он отказался от этого начинания именно на этом этапе и больше никогда к нему не возвращался?

Почему он оставил эту Третью серию незавершенной и, видимо, отказался от своего намерения опубликовать ее?

На эти вопросы невозможно ответить, если человек сам не участвовал в той напряженной работе, которую Гурджиев вел в последние пятнадцать лет своей жизни с некоторым количеством учеников, создавая для них день за днем условия, необходимые для непосредственного и практического изучения его идей.

Он ясно дал понять на последней странице «Рассказов Вельзевула своему внуку», что Третья серия будет доступна только тем, кто будут отобраны как способные понять «подлинные объективные истины, которые [он] «осветит» в этой серии».

Гурджиев обращается к современному человеку, то есть к человеку, который уже не способен распознавать истину, открытую ему в различных формах с самых ранних времен – человеку, глубоко неудовлетворенному, чувствующему себя изолированным и ведущим бессмысленную жизнь.

Итак, если представить, что такой человек существует, как пробудить в нем разум, способный отличать реальное от иллюзорного?

Согласно Гурджиеву, к истине можно приблизиться, только когда все части, составляющие человеческое существо – мышление, эмоции и тело, – задействованы одной и той же силой и способом, соответствующим каждой из них. В противном случае развитие неизбежно будет односторонним и рано или поздно зайдет в тупик.

Без глубокого понимания этого принципа вся работа над собой непременно отклонится от своей цели. Самые насущные условия будут поняты ошибочно, и человек получит только механическое повторение формы усилия, никогда не превышающего ординарного уровня.

Гурджиев знал, как использовать каждое обстоятельство жизни для того, чтобы дать людям почувствовать истину.

Я видела его за работой, внимательно изучающим возможности понимания и субъективные трудности каждого ученика. Я видела, как он намеренно делал акцент то на одном аспекте знания, то на другом, следуя совершенно определенному плану – работая то с какой-то мыслью, которая стимулировала интеллект и открывала совершенно