Миля над землей - Лиз Томфорд

тебя болит сердце, и я не пытаюсь это игнорировать. Я просто не привык видеть тебя такой уверенной в себе. Мне это нравится.

Это то, что привил мне Зандерс. Быть уверенной в себе, уметь постоять за себя. Но неужели теперь, когда он тоже стал таким, все это исчезнет?

– Маме это не понравится.

Отец поджимает губы, пытаясь сдержаться.

– Я не хотел поднимать эту тему, если ты не захочешь о ней говорить.

– Она звонит мне без остановки.

– Я знаю.

Между нами повисает тишина, мы обмениваемся неловкими взглядами. Приятно, что я больше не подвергаюсь двусмысленным комментариям и неодобрительным взглядам, но в то же время я не уверена, что хочу, чтобы мама навсегда исчезла из моей жизни. Я хочу, чтобы у нас были лучшие отношения. Хочу, чтобы у нас были те отношения, которые были у нас, когда я была младше и она думала, что я пойду по ее стопам. Только когда я стала взрослой, мой выбор начал разочаровывать ее, и наши отношения испортились, но мне действительно интересно, сможет ли она однажды снова обрести способность поддерживать меня.

– С ней все в порядке? – наконец спрашиваю я.

Папа небрежно приподнимает плечо, делая еще один большой глоток пива.

– Она приходит к пониманию некоторых вещей, и они довольно сильно ее задевают. Ей было тяжело видеть эти заголовки и понимать, что они были о тебе. Но я не собираюсь сидеть здесь и говорить, что она не заслуживает этих переживаний.

– Они сказали только то, что она говорила мне годами.

– Я к этому и веду. Думаю, увидев то, что написали другие, она осознала, как поступала с тобой.

В папиных словах не так много эмоций, и он довольно чувствительный человек, который больше всего на свете заботится о своей семье, но мне кажется, он говорит о маме как-то отстраненно. Его слова ощущаются по-другому.

Я хмурю брови:

– Ребята, вы в порядке?

Он смотрит в сторону:

– Не знаю, Ви. Это не то, что следует обсуждать со своими детьми.

– Ну если речь обо мне, я думаю, ты должен мне все рассказать. Я уже взрослая.

Он делает глубокий, смиренный выдох:

– Ситуация была немного напряженной, но я не хочу, чтобы ты об этом беспокоилась.

Я сажусь прямее:

– Ну теперь я беспокоюсь. Я не хочу, чтобы у вас, ребята, были проблемы из-за меня.

Его грудь приподнимается во вздохе, карие глаза слегка затуманиваются.

– Стиви, она хороший человек. Просто последние несколько лет она немного запуталась, и она не была тебе хорошей матерью. Я знаю это, и в глубине души она тоже это знает. Тяжело смотреть, как она причиняет тебе боль, ведь она не всегда была такой, понимаешь. Когда ты была младше, она действительно была хорошей мамой. – Голос моего милого папы прерывается, он прикрывает рот ладонью.

– Я знаю, папа, – я сжимаю его руку. – Я помню. Я просто хотела, чтобы она гордилась мной, как раньше, но на данный момент я сдалась.

Он понимающе кивает.

– Ты никогда не встречалась со своей бабушкой, вот она была настоящим мастером своего дела. – Он издает хриплый смешок, в котором нет ничего смешного. – Она относилась к твоей маме точно так же, как твоя мама относилась к тебе. Единственная разница в том, что ты выбралась. Выбрала свой собственный путь и не сделала ни одной мелочи, которую она от тебя ожидала. Но у твоей мамы были большие мечты, которые она отложила, чтобы попытаться воплотить мечты ее матери. Мы поженились намного раньше, чем планировали, потому что ее мать на нас давила. Она поступила в колледж, который выбрала для нее мать. – Папа подталкивает меня локтем, как будто молча спрашивает: «Звучит знакомо?». – Так вот, я не собираюсь говорить за нее, но думаю, что в этом есть какая-то ревность, и вместо того, чтобы гордиться тобой, как и положено любящей матери, она завидует. Но знаешь, я думаю, она начинает это понимать, и до нее доходит, что она обращается с тобой точно так же, как поступала с ней ее собственная мать. На которую, кстати, она обижается до сих пор.

Я молчу, переваривая новую информацию. Я всегда мало знала о прошлом матери или о том, как она была воспитана. За ее идеальной маленькой маской трудно было что-либо разглядеть.

– Я не пытаюсь ее оправдать, – продолжает папа. – Но травму поколений нелегко преодолеть, и впервые за долгое время у меня появилась небольшая надежда, что она сможет извлечь уроки и справиться с этим.

Я физически вижу, какую эмоциональную нагрузку накладывает на него то, что он пытается быть чутким мужем и в то же время заступается за свою дочь. То, что я вычеркнула маму из своей жизни, не должно было повлиять на него или их отношения, но, конечно, повлияло.

Подбадривая его, я протягиваю ему свое пиво и добавляю:

– Что ж, может быть, от этих дурацких заголовков есть какая-то польза.

Он чокается своей опустевшей бутылкой с моей.

– Может быть.

– Думаю, после этого мне нужно еще пива. – Встав с дивана, я беру со стойки еще пару бутылок.

– Прямо с языка сняла. – Он делает глоток свежего напитка. – Итак, расскажи мне все остальное. Как работа? Как приют?

– С приютом все отлично. Мне нравится туда приходить. Хозяйка – самая лучшая, а собаки такие милые. Что касается работы, я не знаю, как долго она еще у меня будет, вот так-то.

– Они знают, что на фотографии была ты?

– Официально – нет, но это только вопрос времени, когда мое имя будет обнародовано, то я останусь без работы.

– Когда Райан звонил, он упомянул, что есть пара авиакомпаний, которые принимают на работу, и одна из них находится здесь, в Сиэтле.

– Да, но это не обсуждается. Я не могу оставить его в Чикаго. Не после того, как он так старался вытащить меня туда.

– Он хотел, чтобы я посоветовал тебе подумать над этим вопросом.

Это заставляет меня сделать паузу.

– Подожди. Правда?

– Да. Если ты хочешь.

– Почему он ничего не сказал мне?

Из груди отца вырывается понимающий смех.

– Потому что это Райан. Ты думаешь, этот парень мог бы посмотреть тебе в лицо и сказать, чтобы ты переезжала от него через всю страну, не давясь слезами? Этот парень – кирпичная стена эмоций, если только дело не касается тебя.

Когда на прошлой неделе появилось объявление о приеме на работу, я над ним даже не задумалась. Переезд из Чикаго не обсуждался. На тот момент мы с Зандерсом все еще были вместе, и я даже не думала, что Райан предложит мне уехать из города. Но ничто не помогло мне почувствовать себя лучше. Ничто не помогло успокоить разбитое сердце, которое изматывает меня. Возможно, расстояние в две тысячи миль ускорит процесс выздоровления, и на данный момент я отчаялась настолько, что готова попробовать что