Серебряная лоза - Олли Бонс

class="p1">— Я здесь, моя хорошая, — прозвучало совсем рядом. — Давай помогу тебе подняться.

Крепкая рука потянула вверх, а затем, почти без промедления, вперёд.

Путницы поспешили углубиться в рощу, затем двинулись параллельно дороге.

— Бросим повозку, — сказала Каверза вполголоса. — Всё равно топливо скоро кончится, да ещё эти рядом бродят. Хорошо если люди Эдгарда, а то ведь всякое может быть. От Вершины, говоришь, ехали?

— Ага, — подтвердила Хитринка. — И вроде в форме они были. Пуговицы блестели, я видела.

— Ну, тогда и впрямь лучше к ним не соваться. Доберёмся до Башен, там точно свои.

И они зашагали осторожно, прислушиваясь к каждому шороху. Брунгильда скоро утомилась и потому опиралась на Каверзу, но ладонь Хитринки не выпустила. Брести в потёмках, держась за кого-то, было не очень-то удобно — споткнувшись, не взмахнёшь рукой, чтобы восстановить равновесие. И всё-таки благодаря этой небольшой, но крепкой и тёплой руке, бережно сжимающей её пальцы, Хитринка необъяснимым образом чувствовала, что защищена.

Те, на машинах, уехали. Донёсся рёв моторов, и между стволами мелькнули огни фонарей, удаляющихся в сторону Башен. Но выходить на дорогу путницы всё же не решились, так и ковыляли по обочине.

Уже порядком просветлело, когда они добрались до знакомого Хитринке места. Поодаль, на другом берегу дороги, над иссохшей рекой скорбно покачивались чёрные деревья, а у их ног всё так же спал брошенный экипаж с раной от пули в заднем стекле.

— Мы с Карлом сюда в первый раз ехали вот на той машине, — указала Хитринка. — Может, там есть уголь? Карл на топливо не жаловался.

— Поглядим, — сказала Каверза, — хотя отсюда до города недалеко и пешком. А впрочем, я не возражаю прокатиться до ворот и дать ногам передышку.

— Знаете, есть одно небольшое затруднение, — смущённо сказала Брунгильда, останавливаясь. — Так вышло, что у меня нет пропуска.

Глава 49. Прошлое. О том, как проводил ночи господин Тень

Тихим вечером изящный экипаж медного оттенка, тщательно отполированный, медленно тронулся с места. Отъехав от мастерской, где был припаркован, он миновал дворцовые ворота. Стражники проводили его взглядами, но не задержали ни на секунду. Очевидно, сидящий внутри был хорошо известен им, и ему доверяли безо всяких проверок.

Экипаж плавно спустился с холма, проложил путь сквозь сердце города. Его блестящие бока отражали проплывающие мимо дома, огни витрин, луны фонарей, такие яркие в летних сумерках. В медных зеркалах возникали и проносились мимо фигурки дам в пышных нарядах и их спутников в жилетах и лёгких костюмах, мелькали выглядывающие из лавок работницы и работники, юные, затянутые фартуками.

Только фабричные и заводские рабочие, уставшие от дневных трудов, глядящие под ноги люди в тёмных одеждах не встречались в этом квартале. Здесь им нечего было делать.

Экипаж свернул на улицу Грёз, в квартал увеселений, и остановился у светлого лёгкого дома. «Ночная лилия» — гласила надпись над входом.

Дверца щёлкнула, и наружу выбрался стройный господин, хотя и невысокий, но гибкий, с прекрасной фигурой. Костюм безупречно сидел на нём, как это всегда бывает с пошитыми на заказ вещами. Рубашка с кружевом на манжетах, казавшаяся вычурной на ком-нибудь другом, шла этому человеку.

Поверх чёрного жилета наискось шла широкая кожаная лента с петлями, и каждая ячейка была заполнена. Отвёртка, машинный ключ, карандаш на цепочке, складная металлическая лента, крошечный нож, медная роза — похоже, этот господин не желал, чтобы хоть какое-то затруднение застало его врасплох, и был готов к любым происшествиям.

Тёмные волосы, едва заметно вьющиеся, спадали на плечи. Они могли принадлежать юноше, если бы только слева у лба не серебрилась тонкая прядь.

Но если бы кто-нибудь попробовал определить возраст по лицу, то потерпел бы неудачу. Ведь всё оно, от середины лба до кончика носа, было спрятано под тонкой кожаной маской с очками в бронзовой оправе. Глаза скрывала непрозрачная синева круглых стёкол. Над правым — бронзовая увеличительная трубка, сейчас сложенная и поднятая.

Настоящее имя этого загадочного господина не знал никто — ни дворцовые стражи, ни богатые заказчики. Может быть, ведал господин Ульфгар, так благоволящий к этому человеку, но он звал его просто господином Тень. Забавное прозвище, будто подчёркивающее, что этот таинственный человек всегда под рукой у правителя, что он продолжает каждое его движение, зачастую незаметно. Слухи ходили разные.

Говорили, незнакомец прибыл с востока; также говорили, что с севера. В одном люди сходились: это не местный уроженец.

Человек захлопнул дверцу, погладил медный бок затянутой в перчатку рукой, улыбнулся и направился в заведение, к которому приехал.

— Ба, да это же наш любезный господин Тень! — всплеснула руками хозяйка и направилась вперёд, извинившись перед другими гостями.

До того она сидела в компании управляющего вокзалом и главного над литейными мастерскими, и раз уж оставила их, это что-то да значило.

— Лилия, — улыбнулся прибывший. — Не стоит церемоний, я пройду, как обычно.

— Желаешь повидаться с Розой?

— Как и всегда. Дай мне только полчаса, чтобы выпить.

Хозяйка чуть склонила светлую голову, изящно причёсанную, и вернулась к другим гостям, шурша пышными юбками низко вырезанного платья. Глазами она подала знак темноволосой девушке, играющей на арфе в другом конце зала, и та дала знать, что поняла намёк.

Между тем господин Тень направился дальше, к бару, окружённому зеркалами, где ловкий темноглазый работник наполнял широкие бокалы и изящные рюмки, смешивая напитки с таким искусством, что так и тянуло любоваться. Его отражения, с какой стороны ни посмотри, не уступали в этом состязании, двигаясь плавно и выверенно.

Заметив гостя, работник улыбнулся, чего не сумел скрыть даже платок на нижней половине его лица. Перешёптывались, он прячет лицо, потому что полукровка: внешне вылитый хвостатый, но на щеках растёт щетина. Однако к виду Ловкача все здесь давно привыкли, работу он выполнял безупречно, будто танцуя, а красный платок даже придавал ему определённый шарм.

Когда гость приблизился к стойке, его уже ожидал бокал. Вкусы господина были здесь хорошо известны. Допив и перебросившись пустячными фразами с работником бара, гость поднялся и пошёл наверх, к комнатам. Темноволосая арфистка отложила инструмент и последовала за ним.

Оставшиеся в гостиной переглянулись с понимающими усмешками. Они считали, что знают всё о происходящем за запертыми дверями, но окажись они там, были бы немало удивлены.

Гость сдвинул ковёр, висящий на стене, а девушка потянула за стойку факела, оставленную, несмотря на верхнее освещение, для каких-нибудь любителей романтики. После этого панель стены отъехала, раскрыв тёмный путь. Напоследок господин Тень завёл музыкальный автомат в углу, и они с девушкой покинули комнату.

— Ах ты! —