Берсеркер - Фред Саберхаген

Покончив с завтраком, каким бы он ни был, Лерос отдал приказ отправляться в путь, и небольшой отряд стал подниматься в гору. Далеко впереди по дороге натужно, со скрипом полз обоз телег, груженных провиантом для города. Другой, состоящий из пустых телег, с грохотом резво спускался вниз. Чарльзу Честному, который оказался впереди, пришлось потянуться к мечу, и лишь после этого угрюмый возница, сидевший на первой из спускающихся телег, взял в сторону, давая пройти героям.

От этого инцидента раздражение Лероса усилилось, но он предпочел промолчать, и отряд продолжил путь. Да, правда, они больше не представляли из себя впечатляющего зрелища. После долгих дней, проведенных под открытым небом, в странствиях, воины были достаточно грязными, а свиты у них не было вовсе. И все же Леросу очень хотелось задержаться и выпороть наглого возчика. Но это лишь больше унизило бы их высокую миссию.

Город Торуна все еще не был виден, хотя отсюда до вершины горы Богов осталось не более километра. В какой-то момент Джайлз заметил блеск огромного корабля, прилетевшего из внешнего мира. Он красовался в отдалении, стоя на скальном пьедестале, но дождь и туман скрадывали картину, а потом дорога свернула, и корабль заслонили кроны деревьев.

С вершины спустились два жреца промежуточного ранга, чтобы поговорить с Леросом. Они чуть обогнали небольшой отряд и пошли впереди, дабы поговорить без посторонних ушей. Восемь воинов продолжали спокойно и размеренно подниматься в гору. Иногда двое-трое шагали рядом достаточно долго, чтобы обменяться несколькими словами, иногда отряд растягивался цепочкой, и каждый шел в одиночестве, размышляя о чем-то своем. В хвосте двигалась пара оборванных рабов с грузом — все, что осталось от некогда великолепной свиты. Один раб был немым, второй ковылял, приволакивая искалеченную ногу. Изваяние Торуна, для которого до сих пор в каждом лагере строили походный алтарь, на этот раз было оставлено позади. На время, сказал Лерос, до тех пор, пока у них снова появятся слуги, дабы соорудить подобающий алтарь.

Вскоре после досадного инцидента с повозками Джайлз Вероломный отыскал Джада Исаксона, ковылявшего в хвосте цепочки, и с самым приятельским видом зашагал рядом с человеком, которому через несколько часов предстояло попытаться убить его. Джад отметил его присутствие мимолетным взглядом, после чего вернулся к собственным мыслям.

Джайлз посмотрел назад, на их жалкую свиту, и заметил:

— Ну вот, оставили без мяса. И что-то мне кажется, что сегодня не будет музыкантов, чтобы помочь нашим душам подняться в чертоги Торуна.

Джад неловко пожал плечами. Возможно, причиной этого движения стал сырой ветер, задувающий за воротник мелкий дождик.

Джайлз отмерил еще полдесятка шагов, потом добавил:

— Я лично знаю только одно. На равнине встретились шестьдесят четыре храбрых воина, полных жизни и доблести. А теперь лишь в восьми из них все еще горит искра жизни. Если подумать, тогда мы вполне могли послать все к чертям, развернуться и отправиться домой — и нас там приняли бы как героев. А теперь? Никто не видел наших подвигов, от них не останется и следа. И кто докажет, что шестьдесят три умерших воина действительно будут пировать на небесах? — Джайлз посмотрел в сторону горной вершины, скрытой за деревьями. — Я что-то не слышу, чтобы ветер нес смех и звуки песен.

Джад шевельнул было усами, но ограничился плевком.

Джайлз решил, что пускать развитие событий на самотек нельзя; времени оставалось все меньше.

— Нам с тобой придется увидеть, как шестьдесят два славных воина с дымом поднимутся к небу. Нет, даже не так. Не всех сожгли, как то подобает героям. Некоторых закопали, словно дохлых животных. Закопали в наспех вырытых ямах.

— Приятель, — наконец-то соизволил подать голос Джад. — Приятель, я что-то не пойму, с какой стати ты мне это все говоришь. Скажи-ка мне — я ведь не знаю о тебе ничего, кроме имени, — по какой такой причине тебя называют Джайлзом Вероломным?

— Это длинная история, и в нее трудно поверить. Но, если хочешь, я могу начать рассказ.

— Да ладно, можешь не трудиться. Настоящий негодяй наверняка назвал бы себя Джайлз Благородный или вроде того. Ну хорошо! — Судя по всему, Джад принял какое-то решение. — Ладно! Если у тебя какое-то дело, то говори яснее. Любой ребенок знает, что на вершине этой горы нет никаких богов. Их вообще нет. Ну а раз так, кто на самом деле правит Храмом, горой Богов, всем миром? Ответ проще пареной репы — всем этим правят люди. — Джад кивнул, довольно улыбнулся — видимо, ему нравилась собственная логика, — потом продолжил: — Ну так вот. Раз мы не войдем с почетом в какие-то выдуманные чертоги, то встает вопрос: а чего мы тут вообще делаем? Должна быть какая-то разумная причина. Ведь это же бессмыслица — заставить нас перебить друг друга до последнего человека для потехи нескольких пришельцев, которых вдруг сюда занесло. Не-ет. Попомни мои слова: перед началом сегодняшних боев — или, в худшем случае, после боев, — нас, выживших, втайне проведут в город, и турнир так же втайне будет остановлен.

— Ты действительно так думаешь?

— Да чего ж тут думать, приятель? Мы входим в какую-то элиту, тайные войска. Они ведь уже прекратили присылать нам провиант, разве нет? Турнир остановят, это и дураку ясно, и сочинят какую-нибудь историю насчет того, кто стал победителем и как он теперь радостно пьянствует в компании с богами и имеет баб в свое удовольствие.

— Старина Лерос в таком случае должен быть отличным лицедеем.

— А ему могли всего и не говорить. Лерос человек хороший, кто спорит, да только умом он не блещет. Если ты подумаешь, так и сам поймешь, что мой вариант отлично объясняет все факты. Нас возьмут в какую-нибудь дворцовую стражу, в охрану верховного жреца, или кто там на самом деле всем заправляет на вершине горы.

Когда Джад умолк, Джайлз тоже некоторое время молчал, хотя умел думать очень быстро. Наконец он ответил:

— Наверное, ты прав. Я только знаю, что дорого бы дал за возможность потихоньку удрать отсюда, спуститься на равнину и отправиться домой.

— Ты говоришь глупости, Джайлз. Раз уж ты пришел сюда, они никогда не позволят тебе уйти. Где твой дом?

— В Болоте Эндросс. — Это была отдаленная провинция, расположенная далеко на юге. — Приказы горы Богов не имеют там особой силы.

— Да, я слыхал. На самом деле, я даже думал, что там полно врагов Торуна. — Джад внимательно посмотрел на Джайлза. — Зачем же ты явился сюда?

— Я не враг Торуна, — отрезал Джайлз. — Но некоторые из его жрецов могут быть не такими уж честными и замечательными, как они об этом кричат. А что касается того, зачем я сюда явился... теперь я и сам себя об этом спрашиваю.

Идущие впереди жрецы остановились, все еще продолжая самозабвенно спорить. Лерос гневно жестикулировал, а двое других выглядели несчастными, но смирившимися со своей участью. Оказалось, что отряд уже добрался до следующего места, приготовленного для боев. Джайлз увидел, что ринг одним краем упирается в почти отвесный склон. Присмотревшись, он вдруг почувствовал, как у него где-то под сердцем зародился холодок. На юге верили, что такое ощущение человек испытывает при взгляде на место, где ему предстоит умереть.

— Ну, что я тебе говорил? — пробормотал Джад, подталкивая Джайлза локтем.

Когда они подошли поближе, Лерос обернулся и, кажется, собрался заговорить с воинами. Но что-то в нем неуловимо изменилось, и все воины сразу поняли, что сейчас услышат не просто объявление о начале следующего тура боев. Приближалось нечто иное.

Лерос действительно был очень сердит, но не на воинов, а на унылых жрецов, стоящих у него за спиной. Когда он заговорил, голос его звучал весьма напряженно:

— Прежде всего мне приказано спросить: вчера, когда пришельцы из внешнего мира наблюдали за боями, не упоминал ли кто-нибудь из них имя полубога Карлсена?

Воины обменялись непонимающими взглядами. Большинство из них вообще не могли припомнить, о чем говорили пришельцы: участникам соревнований было на тот момент ну никак не до них. Такое начало плохо соотносилось с ожиданиями Джада, и он недовольно нахмурился.

Все молчали до тех пор, пока Джайлз не поднял руку и не спросил;

— Друг Лерос, а что, эти пришельцы обвиняются в каком-нибудь богохульстве?

— Это будет решено наверху, — сказал один из пришедших жрецов и махнул рукой в сторону горной вершины.

— Тогда скажите Андреасу, чтобы он сперва принял решение, — резко сказал Лерос. — А у меня здесь много куда более важных дел.

— Господин Лерос, я прошу прощения. Я еще раз повторяю: я, как и многие другие, сочувственно отношусь к вашим взглядам. Но я всего лишь передаю приказ...

— Ладно. — Лерос снова повернулся к ожидающим продолжения воинам: — Этим, которые наверху, видно, взбрело в голову допекать нас всякой чушью. Один из пришельцев — тот, который при виде крови повел себя, как испуганная женщина, — заблудился. Думают, что он все еше должен находиться где-то на склонах горы, потому что солдаты, патрулирующие равнину, его не нашли. Мне приказано спросить, не видел ли кто из вас этого человека вчера вечером или сегодня утром?