Журнал «День и ночь» 2010-1 (75) - Лев Роднов

Ижевская дивизия 3-й армии прошла этим путём значительно легче: дорога была проторена и утрамбована, а ночной мороз облегчил продвижение.

Генерал-майор Петров:

«Вся тяжесть перехода досталась на долю уфимцев и камцев. Мороз последнего дня сковал проделанную, разъезженную по реке дорогу, и следовавшие в хвосте части 3-й армии проехали по реке уже отлично».

Капитан Ефимов:

«…вода, во многих местах покрывавшая поверхность льда и сильно затруднявшая продвижение передовых частей, обратилась в крепкий лёд».

Ижевский конный полк, замыкавший движение 3-й армии, выступил из Подпорожной в 5 часов утра 10 января и по укатанной дороге через 19 часов, остановившись на полпути для короткого получасового привала, вышел к деревне Баргинской. Таким образом, к концу дня 10 января все участники перехода вышли с Кана.

Деревня Барга, по сведениям на 1917 год, насчитывала 92 двора и могла вместить только головные подразделения — штаб главнокомандующего генерала Каппеля и 4-ю Уфимскую дивизию. Части, выходившие с Кана вслед за ними, должны были пройти через деревню Баргу и рассредоточиться на постой и ночлег в ближайших селениях.

Из воспоминаний генерал-майора Пучкова о месте ночлега 8-ой Уфимской стрелковой дивизии достоверно известно:

«…в ночь с 10-го на 11-е января 8-я дивизия имела ночлег в деревне Филипповка [Высотина], откуда предполагалось свернуть на Канск вдоль железной дороги и большого тракта».

Генерал-лейтенант Филатьев, вероятно, двигался в рядах именно этой дивизии и по выходу с Кана проделал в её рядах дополнительный переход до деревни Высотино по старой просёлочной дороге. Он писал:

«Получился небывалый в военной истории 110-вёрстный переход по льду реки, куда зимою ни ворон не залетает, ни волк не забегает, кругом сплошная непроходимая тайга. Мороз был до 35 градусов. Одно время мы попали в критическое положение, когда наткнулись на горячий источник, бежавший поверх льда и обращавший его в кашу. Вереницы саней сгрудились около этого препятствия, так как лошади по размокшему льду не вытягивали, а обойти его не было возможности из-за отвесных берегов. Боялись, что лёд рухнет, но всё обошлось, перебрались поодиночке, вылезая из саней. Промокшие валенки немедленно покрывались ледяной коркой. Чтобы избежать воспаления лёгких, последние за рекою 10 вёрст пришлось идти пешком в пудовых валенках».

Где именно «в ближайших к Барге деревнях» были расквартированы другие подразделения, вышедшие с Кана, точно установить не представляется возможным.

Генерал-майор Петров:

«…много недоразумений было из-за ночлегов. Когда на „дивизию“ в густонаселённой местности сначала давалась большая деревня, дворов 40–50, считалось, что все страшно стеснены; когда же мы в движении сжались к железной дороге и проходили по малонаселённым местам, приходилось в 15–20 дворах располагаться двум „дивизиям“.

Споры о какой-нибудь избе бывали, но скоро как-то перестали считать стеснительным такое расположение».

Если принять во внимание упоминание генерала Петрова о том, что для размещения дивизии неполного состава было достаточно деревни в 40–50 дворов, то населённая местность в окрестностях деревни Барги, вполне подходила для расквартирования значительных армейских сил:

Наиболее вероятным местом для дополнительного расквартирования войск, вышедших с Кана, могла быть д. Новая Печера. На карте Канского уезда, изданной Енисейским губернским земельным отделом в 1920 г., показана старая грунтовая дорога, соединяющая Баргу с Высотино. Именно по ней и направилась на ночлег 8-я Уфимская стрелковая дивизия генерала Пучкова. На эту же дорогу выходил просёлок с Новой Печеры, до которой оставалось меньше версты, и часть каппелевских войск могла остановиться в ней на ночлег. Исторически сложилось так, что все просёлочные дороги вели в д. Высотино, которая ещё в начале XIX века была центром сельского участка, общины государственных крестьян, живущих в нижнем течении р. Барги, здесь же со второй половины 1830-х годов находился «экономический хлебный запасный магазин» общины. Деревня Орловская в 1920 г. не имела прямого дорожного сообщения с д. Баргой и для того, чтобы попасть в неё из Барги, нужно было сделать «крюк» через Высотино.

На станции Клюквенная сходились Транссибирская железнодорожная магистраль и старый Сибирский тракт. Сюда после трёхдневного перехода от села Есауловского пришёл отряд Сахарова.

Генерал-лейтенант Сахаров:

«На станции Клюквенная мы нашли довольно много своих — воинские части и учреждения, которые прошли восточнее Красноярска раньше; там же стояло несколько чешских эшелонов и была польская миссия. Здесь царила полная растерянность вследствие той же неясности, запутанности в обстановке… Чехи встречали наших очень недружелюбно, так что на вокзал пришлось поставить егерей вооружённый караул, чтобы обеспечить нашу безопасность».

«…На станции Клюквенная стало известно, что трактом, немного впереди нас, идут части из состава 2-й армии под начальством генерала Вержбицкого… шли также из-под Красноярска два полка енисейских казаков».

11 января 1920 г.

Северная группа Сукина — на Яковлевку!

После ночлега в Предивной отряды Северной группы дошли до деревни Ивановской, что на правом берегу Енисея (20 вёрст, совр. Большемуртинский район). Здесь в Енисей справа впадает река Посольная. Название реки, как и деревни Троицкой в её верхнем течении, связано с Троицким солеваренным заводом. Вдоль реки и по её руслу шла зимняя дорога, по которой обозами доставляли соль в Красноярск.

Сокращая путь на Ангару, 11 января 1920 г. Северная группа генерала Н. Т. Сукина на устье По-сольной повернула на восток и пошла по руслам таёжных рек Посольной и Мурме на д. Яковлевку. Яковлевка находилась на севере Канского уезда и была превращена в опорный пункт Тасеевского партизанского района во главе с В. Г. Яковенко и Ф. Астафьевым. К этому времени тасеевские партизаны имели годовой опыт борьбы с отрядами белых.

Войсковая колонна Каппеля

Разделение на армейские колонны

2-я армия оставалась на отдыхе в Баргинской и окрестных деревнях. Здесь необходимо остановиться на вопросе о взаимоотношениях белых и местного населения. Вызывает большое сомнение достоверность «воспоминаний» жителей Барги о расстрелах красноармейцев, якобы учинённых в Барге по приказу В. О. Каппеля. Эти «воспоминания» являются поздними пересказами «былин», поведанных якобы свидетелями событий своим потомкам. Перепроверить такие «свидетельства» чрезвычайно сложно, хотя историк обязан анализировать любой источник на предмет его достоверности. Отнюдь небеспочвенно в исследовательской среде бытует поговорка: «Врёт, как очевидец». В тоже время историкам Гражданской войны известно, что Каппель никогда не отдавал приказов о расстрелах пленных красноармейцев. Как белые, так и красные проводили мобилизации в свои армии на контролируемой территории. Стремясь доказать, что белые воюют против большевиков как «узурпаторов государственной власти», а не против простого народа, Каппель ограничивался разоружением пленных и роспуском их по домам. Таково было общее состояние дел. К тому же авторы «воспоминаний баргинских жителей» упустили из внимания один факт — в д. Баргинской и окрестных деревнях к моменту прихода белых вообще не было никаких подразделений Красной армии, не было и партизан-повстанцев.

Генерал-майор Петров:

«Общее впечатление от движения по сибирским сёлам таково, что население было равнодушно к провалу белого движения, равнодушно к разным воззваниям красных, но жалело нас как людей и как-то примирялось с теми несчастиями, что приносили приходящие».

Генерал-майор Пучков:

«Сибиряки имели основания жаловаться только на реквизиции, которых мы, при всём желании, избежать не могли. Ни массовых, ни даже частичных „экзекуций“ и „эксцессов“ не было, так как никто не имел никаких личных счётов с населением в полосе движения армии, не было и времени и достаточной энергии, чтобы свести эти счёты; все желания истомлённых людей на ночлегах сводились к тому, чтобы добыть всё необходимое, отдохнуть и двигаться дальше; вне этого на их внимание могли претендовать только больные товарищи. Со своей стороны, жители также давали мало поводов к нападкам на них; в худшем случае они были индифферентны к войскам, особенно последних эшелонов, исключая, разумеется, жителей немногих районов, встретивших армию с оружием в руках».

С детства помнится местная псевдоисторическая легенда, согласно которой озверевшие колчаковцы повели местного учителя для расстрела на скалу, находящуюся на правом берегу Кана недалеко от современной горнолыжной трассы. «С тех пор зовётся она „Скалой учителя“». Очень хочется посмотреть авторам легенды в глаза и спросить: зачем каппелевцам, измотанным тяжелейшим многодневным переходом, нужно было вести приговорённого к расстрелу за 4 версты от деревни, идти в 30-градусный мороз по глубокому свежему снегу, затем взбираться по сопке на вершину скалы, чтобы на высоте расстрелять кого-то во имя высокой же цели. Воистину, «важнейшим искусством для нас является кино и цирк» (Ленин). Анонимные «былинники речистые» увлеклись картинными деталями, но при этом из предания куда-то выпало имя учителя, оказались забыты и имена «свидетелей» расстрела.