Гулы - Сергей Кириенко

Гольди переговорил со священником, обнаружившим труп настоятеля, и с его слов установил, что отец Винченцо с вечера оставался в храме один, но никакого беспокойства не проявлял. «Совершенно непонятно, — добавил священник, — кому понадобилось убивать такого мирного человека…» Стоя перед статуей Святой Марии и глядя на усеянный разноцветными осколками алтарь, Гольди вспомнил отца Винченцо, идущего по площади к муниципалитету. Он приказал криминалистам действовать по возможности быстро, чтобы к утренней мессе церковь могла принять прихожан. Впрочем, он понимал, что, скорее всего, этим утром месса не состоится…

— Сила сжатия была такова, что череп настоятеля лопнул, как переспелый арбуз, — говорил в это время Марио. — По заключению врача, человек на такое не способен.

— Вот дерьмо! — выдохнул Эстебане, глядя на побелевшие костяшки своих стиснутых кулаков.

— И последнее, — закончил Протти. — Возможно, к нам это отношения не имеет, но все-таки… Час назад какой-то бродяга едва не попал под колеса патрульной машины — мчался как угорелый от пустыря на юге города. Когда патрульные поймали его, заявил, что только что видел в заброшенном доме возле чимитеро ди Джованни обугленные кости человека. Патрульные ему не поверили, но когда приехали туда, действительно нашли кости. Но это, скорее всего, дело рук бродяг или сектантов. — Марио пожал плечами. — Наверное, раскопали какую-нибудь могилу на кладбище и развлеклись с останками. Череп пробили и сожгли в ведре. Руки и туловище тоже сожгли, но отдельно друг от друга… Это все.

Марио посмотрел на Гольди.

Какое-то время комиссар водил карандашом по листку. Потом отложил его в сторону и сказал:

— С этого момента я снимаю с вас все дела по задушенным. Вчера вечером мы получили неопровержимые доказательства того, что все убийства совершил один человек. Поэтому я объединяю дела и буду вести их сам. — Гольди поднял глаза на инспекторов. — Теперь о вас… Сегодня и завтра работаем полный день. Марио, ты сейчас едешь домой. Отдыхай — в четыре часа я жду тебя здесь.

— Комиссар, я еще не оформил бумаги… — начал Протти.

— Смену мы у тебя приняли. — Гольди поморщился. — Все, Марио. Езжай домой.

Протти аккуратно сложил протоколы на край стола и, пробормотав: «Я буду в четыре», поднялся и вышел из кабинета.

Когда дверь закрылась, Гольди посмотрел на Ризо и спросил:

— Тони, ты сегодня в ночь?

Ризо кивнул.

— Ладно, до вечера еще далеко. Сейчас о делах… — Комиссар поднял лист и посмотрел на свои записи. — Итак, у нас четыре эпизода: перестрелка в виколо Гарибальди, убийство Тревора Адамса, бойня на «складе» и убийство в Сайта Марии Аквилонии… — Гольди взглянул на инспекторов. — Тони, ты знал отца Винченцо?

— Нет, — качнул головой Ризо.

— Хорошо. Тогда ты берешь на себя убийство в церкви.

Комиссар сделал пометку на листе. Ризо хотел что-то сказать, но Гольди опередил его.

— Теперь по «складу». Криминалистам там работы еще на несколько часов, поэтому это терпит. «Складом» займется Марио после обеда — тем более, что он там был… Остаются переулок и Адамс. — Гольди перевел взгляд на Эстебане. — Санти, переулок твой.

Эстебане молча кивнул.

— Я беру на себя Адамса, — сказал Гольди, — тем более что это связано с убийствами бродяг. Теперь по деталям. Что ты хотел сказать, Тони?

Ризо, осторожно прокашлявшись, проговорил:

— Комиссар, я тут подумал: может, мне лучше заняться «складом» или переулком? Мне кажется, эти два случая связаны и выведут нас на что-то большое.

— Нет, — сказал Гольди. — Ты берешь дело об убийстве священника.

— Но, комиссар…

— Тони, ты занимаешься убийством священника, — медленно, но жестко повторил Гольди. — У нас в городе пять церквей. До обеда ты должен опросить священнослужителей всех пяти. Выясни, не имел ли отец Винченцо недоброжелателей среди других священников или прихожан. Поработай с криминалистом — все образцы, собранные в церкви, должны быть изучены… — Видя явное недовольство, светящееся в глазах инспектора, Гольди добавил: — Поверь, Тони, это дело не менее важно, чем убийство людей Пальоли в переулке и на «складе», а возможно, оно даже связано с ними.

На лице Ризо отразилось удивление, и Гольди пояснил:

— Тони, я это чувствую… А по церкви — обрати особое внимание на все необычное, что обнаружит криминалист. Возможно, на осколках стекла или на одежде отца Винченцо он найдет вещество, похожее на парафин. Если это случится, свяжись с доктором Скалой и передай ему образцы для изучения.

Ризо и Эстебане посмотрели на комиссара с легким удивлением. Впрочем, причина этого удивления была у них разной.

— Действуй, Тони, — сказал Гольди. — После обеда ты должен представить мне показания священников всех пяти церквей. И еще: направь пару патрульных по домам возле Сайта Марии Аквилонии — пусть поспрашивают, не слышал ли кто-нибудь ночью шума. Тот витраж должен был разбиться с грохотом — странно, что никто не позвонил в полицию уже ночью. Если такие найдутся, пусть укажут точное время.

Когда Ризо поднялся со стула и направился к двери, Гольди, словно вспомнив о чем-то важном, добавил:

— Да, Тони… Прежде чем отправишься в церковь, загляни в муниципалитет. Вчера я видел, как отец Винченцо заходил туда после обеда. Узнай, что он там делал. Может, это нам поможет?.. Как узнаешь, сообщи мне.

Ризо кивнул и вышел из кабинета.

Когда шаги его затихли в коридоре, Эстебане, облизнув губы, протянул:

— Комиссар, вы считаете, что те, кто убил людей, Пальоли в виколо Гарибальди, отца Винченцо в Сайта Марии Аквилонии, и душитель бродяг как-то связаны между собой? Я имею в виду этот «воск». Вы ведь не просто так упомянули его?

Несколько секунд Гольди барабанил пальцами по столу, после чего сказал:

— Вот что, Санти… Вчера ночью, после того, как вы с Тони поехали домой, мы с доктором Скалой отправились в больницу, и он провел анализ того, что мы нашли на кладбище. Так вот, он обнаружил на кусках мяса тот самый «воск», который оставил убийца под ногтями задушенных, — на останках всех четырех трупов…

Эстебане в изумлении выдохнул.

— Сейчас Скала проводит подробный анализ этих кусков, — продолжал Гольди, — но то, что под ногтями задушенных людей и на останках трупов найдено одно и то же вещество, — установленный факт. Я еще не знаю, что за «воск» нашли в виколо Гарибальди, но не удивлюсь, если и он окажется тем же самым веществом.

— Но что это значит, комиссар? — спросил Эстебане.

Гольди пожал плечами: